Белые зайцы Алладина (послесловие)

       После своего возвращения (в прямом смысле из другого мира) Алладин обнаружил, что его маме значительно хуже.  «Вот заяц, обещал же улучшения по здоровью родительницы! Обманул что ли? Но вряд ли, не похож он на обманщика», - думал парень, сидя на родной кухне, добравшись до чая, хлеба и варенья, которые после всех перипетий показались лучшей едой на Земле.
Но прошло всего несколько недель и здоровье женщины действительно пошло на поправку, как и предсказывал Лунный заяц. У Алладина «отлегло от сердца», к тому же он начал делать и продавать резные картины с лунными пейзажами, так что теперь никто ему не говорил, что он слоняется без дела. Скорее наоборот, восхищались вдруг появившейся работоспособностью и проявившимися творческими способностями. Однако самому Алладину казалось, что это не совсем то, чем он должен заниматься, и как-то подспудно хотелось чего-то ещё, более обширного. Как ручей стремится стать рекой, река - морем, море - океаном, а если не стремится, то пересыхает или превращается в болото. Превращать свою жизнь в болото парню не хотелось, да и подспудное тоже не оставляло. Он уже даже с некой долей ностальгии начал вспоминать Бакенбарда Бакенбардовича. Это краткое, но яркое путешествие, как бывает с хорошими событиями, которые с отдалением во времени становятся только лучше, его будоражило, а повседневность – она повседневность и есть. С другой стороны Алладина нельзя было назвать легкомысленным прожигателем жизни, его тянуло не просто сменить одно местонахождение на другое, он искал нечто большее. Никогда заранее не знаешь, как и когда Вселенная откликнется на наши желания. Вот и желание Аллдина неожиданно для него обрело осязаемые формы.
Через три месяца Алладину позвонил Бакенбард Бакенбардович с предложением встретиться. Он сказал, что данное предложение никак не связано с предыдущим делом, но поскольку они сработались тогда, то почему бы ещё раз не провернуть дельце.
- Подробности при встрече. Надумаешь, приходи ко мне в 19 вечера, - завершил разговор Бакенбард.
Парень обманул бы сам себя, если бы отказался. Возможно, что совсем не зря он вспоминал недавнее приключение с ностальгией - подсознание уже считывало новое.  Рассудив, что лучше принять вызов, чем отказаться от него и жалеть, Алладин к назначенному времени оказался у особняка Бакенбарда Бакенбардовича. Никаких вопросов в голове не было, он просто решил довериться происходящему.
Бакенбард Бакенбардович встретил Алладина радушно, как старого друга. Рассыпавшись в приветствиях, он проводил его в комнату, которая навевала былые воспоминания, вместе с тем смотрелась иначе. Половины вещей не было. «Сумбурный музей» исчез. Теперь здесь царил минимализм. Да и сам Бакенбард изменился – похудел и сбрил бакенбарды. Но дело было не во внешних изменениях, он как-то переменился внутренне. Некая собранность и отстранённость проскальзывали то и дело в облике, хотя голос сохранял вежливую обходительность, присущую этому моменту.
Алладин ответил на приветствия и присел к столу, на котором в чашках дымился зелёный чай, и присутствовала прозрачная тарелка с конфетами «Золотой ключик».
- Как видишь, у меня некие перемены. И месяц назад я отметил своё сорокалетие, - сказал Бакенбард Бакенбардович, усаживаясь напротив.
- Поздравляю. Значит, всё было не зря, - ответил ему Алладин.
- Нет, не зря. К тому же я многое переосмыслил в своей жизни. Слова о сценариях жизни Лунного зайца помогли. Но признайся, что он остался там, в своём мире! Ты приволок сюда обыкновенных зайцев?
- Да. Это была его идея. Он не хотел давать тебе шанса на дальнейшую жизнь. Но после того как я его уговорил, разрешил взять чуть-чуть порошка для эликсира и, чтобы ты не думал, что я его украл, пришлось переключить твоё внимание на белых зайцев. Удалось приготовить эликсир?
- Я просто заварил, как чай, то количество травянистого состава, который оставался в ступке… И выпил всё залпом. Как видишь, помогло.
- Отлично. А что на этот раз? – поинтересовался Алладин.
- Расскажу тебе сказочку из славянских традиций теперь. Оставим восточную мифологию в покое, мне не очень-то она помогла, хотя Лунному зайцу спасибо за наставления и несколько дополнительных лет жизни. Так вот. Кощей как-то захотел занять место Ярилы. И пришлось бежать Яриле от преследователя. Обернулся Кощей волком, а Ярило зайцем, добежали они до речки Смородины, до моста Калинова. Вдоль берега речки свалены кости человеческие. Заяц речку перепрыгнул, но Кощеюшке пришлось сразиться с отцом его. Проиграл он в честной битве, изгнан был в Навь, от Солнца красного подальше.
- И что?
- В сказах и в былинах Калинов мост – мост через реку Смородину соединяет мир живых и мир мёртвых.
- И?
- Рубеж. Подойду к нему, заговор прочитаю, жить долго буду.
- А сказал – другое дельце. Я-то тебе зачем?
- Сейчас объясню, - ответил ему Бакенбард Бакенбардович и, прикрыв глаза, замолчал, видимо собираясь с мыслями.
- Понимаешь, пока я заговор читать буду, надо, чтобы Дракона Трёхглавого кто-то отвлёк.
- Хорошенькое дельце, - присвистнул Алладин. – Прямо сказать – сказочно прекрасное!
- Да, я понимаю. На первый взгляд – сложное.
- На второй – тоже, - перебил его предполагаемый покоритель Драконов.
- И на второй, и на третий. Но я продумал детали!
- Это, конечно же, всё меняет, - с долей сарказма произнёс парень.
- Не всё, но меняет, - смиренно ответил Бакенбард Бакенбардович, похоже было, что он и не ожидал быстрого согласия на своё предложение.
- Хотелось бы знать, ради чего я рискую. Помочь ближнему, конечно же благородно, но всё же. К тому же заяц не хотел отдавать тебе эликсир долголетия по причине твоей далеко не благостной жизни. Что поменялось?
- Поменялось. Я многое переосмыслил. В первую очередь – своё место в мире. Нет, во всех мирах. Ведь жизнь многомерна. Я понял, что несу ответственность за все свои поступки, слова и даже мысли. Не поверишь, но спусковым крючком послужило сплетение той фразы от Лунного зайца про сценарии наших жизней и то, что в тот же поздний вечер я сел за руль машины, - глядя куда-то в сторону, говорил Бакенбард, совершенно серьёзно, без своего обычного хохота.
Алладин просто терпеливо ждал продолжения исповеди.
- Когда дорожный навигатор настойчиво оповестил меня, что впереди камера и надо снизить скорость, ко мне резко пришла мысль, что за нами точно также наблюдают на небесах. Ежеминутно, ежесекундно! И, если здесь мы расплачиваемся штрафами в виде денег, то после жизни, мы платим по счетам тоже. Слова зайца, глаза неба, камеры, штрафы – всё, словно пазл, сложилось в одну общую мозаичную картину. Я съехал на обочину дороги и несколько минут обдумывал пришедшую мысль. Очень чётко стало ясно, что имел в виду Лунный заяц, говоря, что наши дела определяют наши жизни. Если из жизни в жизнь повторяется один и тот же сценарий, значит, ты делаешь что-то не так. Я целиком осознал, что сам несу ответственность за себя. Человечество расслабили мыслью, что Иисус Христос всех спас. Мы снова ждём Мессию, который придёт и спасёт. Я сам переходил из жизни в жизнь с уверенностью, что всё спишется, все мои гадостные дела обнулятся, пропадут в бездне времени. Но этого не произошло. 
Алладин кивнул в знак согласия. Получалось, что совсем не зря он настоял, чтобы Лунный заяц дал шанс Бакенбарду.
- Мне нужна эта жизнь, чтобы исправить всё, что я наворотил в прошлом. Хотя бы частично, - подвёл черту под своим рассказом Бакенбард Бакенбардович.
- Пожалуй, я помогу и в этот раз. Во всяком случае, попробую помочь, - ответил ему Алладин, понимая, что совесть не позволит поступить иначе даже, если это и противоречит здравому смыслу.
Здравый смысл и совесть – понятия интересные, порой взаимоисключающие. Однако без совести, некой высшей вести Богов о том, что поступить нужно именно так, человек не является в полной мере Человеком. Во всяком случае, тем, который задуман Богом, как своё продолжение и остаётся с ним на некой тонкой связи, чувствуя и воспринимая без постулатов религий, что такое правильно, что – нет. Алладин, не являясь в полной мере приверженцем ни одной из существующих религий, просто считывал с пространства истинность предполагаемого действия. Иногда это называют «Жить Сердцем», что и означает, жить по-совести.
Сейчас сердце парня подсказывало вновь помочь Бакенбарду Бакенбардовичу. Здравый смысл обиженно молчал, обещая высказаться при первом удобном случае.
Согласие Алладина на следующее перемещение было таким очевидным, что ему даже не пришлось говорить об этом вслух.
- Значит, к делу? – обрадовано поинтересовался Бакенбард, уловив настроение напарника.
- К делу.
- Придётся пожертвовать зайцами. Теми, которых ты доставил с Луны. Они пойдут на корм Дракону, если он пожалует, пока я буду читать заговор на Калиновом мосту.
- Зайцев жаль, - возразил Алладин.
- На кону моя жизнь, - чуть склонив голову вперёд, настойчиво произнёс Бакенбард Бакенбардович.
- Давай других найдём.
- Тех или этих, какая разница? Что тех будет жаль, что других. Все живые, всем жить хочется.
- В этом ты прав. Когда приступим к осуществлению?
- Сейчас! Значит повторюсь. Берём зайцев, летим. Портал будет открыт около десяти минут. Читаю заговор, летим обратно. Всё!
- Ладно, раз я уже здесь, то согласен. Попил чайку – называется.
- А ты пей пока, пей, добрый молодец! Не торгуешься, готов к действию – воин ты по сути своей. Не зря меня в каждой жизни побеждал. Ой, не зря! Я-то больше торговец во всех смыслах был. Даже, когда шаманил, услугами приторговывал. И когда грабил в прошлом, только о выгоде своей думал. Через все жизни это тянется за мной. Выгода была превыше всего, до недавнего. А у тебя другое измерение в голове.  Иные параметры заложены. У тебя-то сейчас выгоды мне помогать никакой, а соглашаешься. Жалеешь, сочувствуешь… Пойду портал открывать, - одобрительно сказал Бакенбард Бакенбардович, вставая из-за стола.
Но прежде, чем приступить к заявленному действию, он принёс клетку с зайцами, мешок и ступку.
- Отправь их в мешок. Как прибыли, так пусть и убудут.
Однако на этот счёт у Алладина было своё мнение. Ему показалось, что перекладывать зайцев из одной тары в другую – это как переливать из пустого в порожнее. Вместо этого он взял тарелку с конфетами, перевернул её над ступкой так, что всё содержимое тарелки оказалось в ней, и спрятал ступку со сладким содержимым в мешок. Подхватив одной рукой клетку, а другой мешок, он ждал приглашения в портал.
Когда в комнате возникла воронка из потоков воздуха, Бакенбард Бакенбардович оглянулся. Бросив быстрый взгляд на Алладина, он слегка удивился, что тот оставил зайцев «как есть», но показал чуть заметным жестом следовать за ним. Это парень и сделал без промедления.  Воронка портала втянула двух путешественников почти мгновенно. Летели они дольше, чем в прошлый раз, когда Алладин путешествовал один. Но высадились в той, иной реальности благополучно.
С одной стороны древне-сказочного места просматривался густой мрачный лес, там же в отдалении виднелась, покрытая мхом, избушка на курьих ножках. С другой стороны – мост калёный и река багрово-огненная. Небо тоже было хмурым, дождевым, колким. Да и вообще вся обстановка не