другого, кроме того, что мысль дается нам в слове. Но дается ли нам красота в чувстве? Несомненно, ибо мы же говорим о прекрасных чувствах. Искусство недоступно бесчувственному человеку. Это факт. Но фактом является и то, что эстетическое чувство или чувство прекрасного доставляет нам удовольствие, и это тот случай, когда мы не ищем добра от добра, не имеем иного интереса, чем удовольствие от красоты. В прекрасном произведении есть смысл, который нам является без ясного представления о цели, ибо он самодостаточен. Человеку так же нужна нежность любви, как совершенство красоты. Идеальность формы красоты является и понимается непосредственно, интуитивно, без понятия и рассуждения.
Иисус и Будда. Кто из них – Иисуса и Будды – человек, а кто не человек? Это интересный вопрос. Может так статься, что они оба человеки, а может нет. Попробуем, попытаемся разобраться: договорились, пытливый читатель?!
Известно древнее изречение: «человеку свойственно ошибаться». Оно верно: знаю на своем личном опыте и на опыте других людей, - фактов достаточно. Ошибались ли Иисус и Будда? Видимо, да, если они были людьми. Возьмем Иисуса. Он был плотником, как его названный отец. Мы не знаем, - до нас не донесло предание, каким он был плотником. Но если бы Иисус был хорошим плотником, то плотником бы и умер. Но он умер не плотником, а раввином, проповедником. Значит, как плотник он был никудышный. Косвенный, слабый, но аргумент в пользу того, что Иисус был человеком. Хорошо, Иисус – проповедник. Но священник ли он? Нет, он пророк, причем такой, которому нет места в своем отечестве. Он не признан настоящим пророком своим народом. Он сектант и у него есть последователи. Один из последователей даже признал в нем не то что пророка, но самого Сына Бога. Другим не оставалось ничего делать, как с тем согласиться.
Но как быть одновременно рожденным от Бога, то есть, быть из самого Бога, следовательно быть по природе, Духом, Богом, так как Бог есть Дух, и стать человеком? Не будет ли Бог мешать ему быть человеком? Как можно совместить две природы: духовную с материальной? И что в результате такого совмещения, если, вообще, оно возможно, получится на практике, в поведении Бога, ставшего человеком? Разве такое духовно-материальное существо способно ошибаться, болеть, страдать? Возможно, оно будет ошибаться, болеть, страдать, но только понарошку или в малой, минимальной мере? И тогда Иисус будет совершенным человеком, лучшим из людей, ибо он есть еще и Бог?
И все же может ли Бог быть человеком? Разумеется, ибо он может быть чем и кем угодно. Но может ли человек быть Богом? Вот в чем вопрос! И каков ответ? Нет, не может. Тогда о чем говорить?! Не о том, что хочется, а о том, что можется? Что же можется? Можется то, что ограничивается самим человеком. Человек не способен стать Богом. Даже ангелом он быть не может. Да, что ангелом, он и разумным существом быть не способен. Человек есть душевное существо. Поэтому ему важно быть вполне душевным существом. Таковым он может быть, если разовьет свою душу до разумного предела. Это возможно только при условии личного самосовершенствования. Целью такого самосовершенствования является достижения состояния великодушия. Средством на пути к великодушию является личный рост. Рост кого? Разумеется, Я человека как личности. Вот такой личностью и стал Иисус. Он был махатмой. Поэтому его не случайно стали звать не Сыном Бога, а сыном человеческим. Он является сыном человечества, то есть, человеком достигшим совершенства для всех людей как образец человечности. Иисус есть носитель человечности. Человечность – это великодушие. Запомним это, любезный читатель. И все же есть у нас, с вами, читатель, сомнение в том, является ли Иисус только человеком. Ведь может так статься, что он больше, чем человек. Нет, не ангел и тем более не Бог, но, может быть, разумное существо, посетившее нас. Но с какой целью? Сразу трудно ответить на этот вопрос. Пока обратимся к тому, кто пришел на Землю прежде Иисуса. Кто это? Не кто иной, как Будда.
Кто такой Будда? Многие полагают именно его тем великодушным, который проявляет сострадание не только к людям, как Иисус, называвший это сострадание любовью, но и ко всем живущим. Сострадание Будды более общее, чем сострадание Иисуса. Оно всеобщее. Буддийское сострадание более широкое, более объемное, по понятию, чем христианское сострадание. Но сострадание Иисуса более содержательное, более глубокое и высокое, ибо предполагает такую терпимость к нетерпимому и нетерпимым, которая может ее и их перетерпеть и перетереть, преобразить. На такое способна только любовь. Эта любовь не стирает все перед пустотой, а признает каждого не пустым, а полным той мерой, какой Бог из-меряет каждого смертного с точки зрения вечности.
И Будда, и Иисус прошли испытание, как сейчас говорят, «тест» на человечество. Были ли они людьми? Может быть, и были, а может нет, но они стали людьми. Это главное для нас. Если они не были людьми, то были кем? По крайней мере, были разумными существами. Думаю: когда они стали развиваться, то обнаружили, что не вполне являются людьми. Однако они были обречены жить среди людей и поэтому приняли человеческий образ. Причем приняли так, что его уже нельзя было отодрать от их лица. Маска человека стала человеческим лицом, срослась с образом человека. Но они больше, чем люди. Правда, и люди тоже, но не по рождению, а по благодати, точнее, по заслуге и по образу жизни.
Принять религиозную, поклонную (или коленопреклонную) версию истолкования и понимания фигур Иисуса и Будды мешает принять то, что мыслительная и познавательная работа замещается служебным (чувственно-поведенческим или культово-практическим) занятием. В то, что Иисус или Будда были больше, чем разумными существами, - были духами, надо верить. Мы же, дорогой читатель, занимаемся на этих страницах размышлением и познанием, а не молением. Да, и зачем им быть ангелами, духами и одновременно являться в виде людей? Затем, чтобы их спасти? От чего? От смерти?
Для чего, вообще, нужна фигура Иисуса в христианстве? Естественно, для того, чтобы исправить первородный грех Адама и Евы. Поэтому не случайно Иисуса называют «вторым Адамом», который уже не может не грешить, ибо есть Бог, то есть, Безгрешный, Совершенный. Он явился как Спас, чтобы спасти потомство Адама и Евы от их греха и вернуть обратно в рай, но не потерянный на земле, а обретенный на небе в Царстве Духа. Вот и вся сказка.
Будда же нужен своим последователям как первым среди них достигшим состояния боддхи, то есть состояния пробуждения от сна сансары – колеса перерождения, в котором крутится всякий смертный.
Хорошист и отличник. То, что ты отличник, - это случайность, а не закономерность, дорогой читатель. Быть отличником – это значит быть лучше всех. Не хорошо: лучшее враг хорошего. Как правило, сегодня ты лучше, а завтра – другой. Не придавай этому значение. Если будешь придавать, то это станет твоим именным, личным пороком – порок гордыни праведника. Горе тебе – тебя обскачет другой и отличится. Так один порок вызовет другой порок – уныние. Гордыня приводит к падению: станешь падший духом. Трудно быть отличником – одиноко.
Другое дело, быть хорошистом. Нас много, хороших людей. Нам больше других не надо. Мы не одиноки и в меру довольны, как и в меру недовольны, но не другими, а собой.
Горе – отличникам и слава – хорошим людям. Звучит как то мажорно, фальшиво. Так может выражаться только неудавшийся отличник. Надо еще работать, изживать из себя этого отличного подлеца, ведь отличник – это натуральный подлец. Как он может быть отличником, когда вокруг не то что хорошисты, а посредственные люди. Не хорошо, просто не по человечески, - не быть тебе великодушным, махатмой, не быть тебе, милосердным, боддхисаттвой.
Закон бумеранга или закон сообщающихся сосудов: ты мне – я тебе. Жизнь так устроена: ты ей – она тебе. Все, буквально все, обратно возвращается. Причем как возвращается? Ты на кого-то обиделся. В ответ получишь не только то, что обидится обидчик на тебя за твою обиду, но и то, что обидится на тебя другой, не имеющий отношения к твоему обидчику. В результате разыгрывается сценарий обиды. Кто виноват? Разумеется, ты, ибо ты открыл «ящик Пандоры» – ящик обиды, ты создал прецедент и феномен обиды и оказался в нем как в атмосфере, в пузыре, в бытии обиды. Трудно бывает изжить такую обиду внутри себя, когда она уже вокруг тебя. Кому от этого хуже? Естественно тебе. Вывод: не обижайся! Не настраивай против себя весь мир, - тебе же будет хуже. Не занимайся рефлексивным переживанием, не думай, - лучше больше не делай, - не обижайся.
Философия как любовь к мудрости. Философия – это дословно «любовь мудрости», как принято считать. Но так ли это? Это так, при условии, что имеется в виду обычное словоупотребление философии. Но что означает «любовь к мудрости»? Это то же самое, что «любовь к знанию», любознательность или нечто иное? Да, знание и мудрость не одно и то же, хотя близкие по роду «вещи», сущие. Они существуют в роде познания. И все же философия не покрывается полностью познанием, потому что в философии мысль не служит знанию, как в науке, но достаточна сама по себе.
Философия есть, прежде всего, мышление. Как мышление она строит себя по собственным правилам, которые появляются вместе с ней самой, с тем, какую форму она приобретает, наполняясь материалом, отбираемым сообразно форме построения. Здесь не содержание определяет форму, а, напротив, форма мысли ее содержание. Первоначально формой выступает идея, которая уже в содержание становится понятием, то есть, она становится понятной по мере того понятием чего, какого содержания является. Таким обратным образом уже содержание оказывает влияние на форму, которая его держит в рамках (в меру) разумности (рациональности). Каким образом человек философствует определяет то, что он думает о том, что является в смысле (концепте, понятии) по идее (интуиции). Форма проясняет содержание мысли. Философское мышление действует как логика (правило) мысли, наполняясь содержанием. В результате логика превращается из формальной в содержательную. Так идея (интуиция) становится рациональной, а рацио понимает, осознает себя, понимая иное.
Философия раскрывается как любовь к мудрости только при условии, что мудростью для мыслителя является сама мысль, ее реализация в качестве мышления как действия мысли, без которого становится невозможным его существование. Мышление для мыслителя (философа) становится любовным действием или действием любви, ибо в мышлении он находит себя, сливается с ним, отождествляет себя как Я с мыслящим Я. Об этом ясно и отчетливо, недвусмысленно и очевидно высказывается Рене Декарт своим известным утверждением: “Ego cogito – ego sum (Cogito ergo sum)”.
Таково понимание определение философии как любви к мудрости. Мудрость философии заключается в том, что она как занятие есть любовь к мысли, а ее адепт любит мысль, влечется к ней и жить без нее не может. Он находится в стихии чистой мысли. Философ узнает, знает
