Странная выдалась в этом году весна. Снег сошел только в мае, а потом зарядили дожди. Холодные ветры выдували тепло из квартир. И лишь в конце месяца все вошло в норму. А потом внезапно наступило лето. И наконец-то можно было ходить босиком, плескаться в городском фонтане, лежать на прогретом асфальте, бегать на речку... да много чего можно делать в каникулы.
Рыжеволосая девочка, присев на корточки, потрепала рыжую постарше.
Черноволосый парень с «пацификом» на шее отошел в сторону и сел на асфальт, запрокинув голову.
Тот же голос.
– Ой, ты что? Обиделся, да? Костя...
Девушка с длинными волосами цвета аквамарина, которую вообще-то звали Мику или Самурайка, подошла к нему сзади, обняла его.
Уля тем временем переключилась на мужчину, лежащего рядом. Длинные седые волосы, изуродованное лицо, шрам на месте правого глаза.
– Папа, а ты как здесь?
– Действительно. – Алиса повернула голову. – Седой, какого хрена? Слух был, что тебя убили, а ты тут. Лежишь.
– Ага. Я это слышал. Типа в курсе.
Мику потрепала Костю по затылку.
– И чего дальше делать будем?
Алиса села, оглянулась на прохожих, которые не обращали на них никакого внимания.
– Странно... Да плевать, мать, ты что-то спрашивала?
– Специально для глухих. Чем займемся, блин?
Лиска пожала плечами.
– Не знаю. Варианты?
Мику подумала.
– Может на речку свалим? Позагораем. На песке лежать все приятней.
– На наше место? Нормально. Уля?
– Чего? – она подергала мужчину за рукав военной рубашки. – Папа, я мороженку хочу.
– Интересно вот. А где Юджи и...
Мику пожала плечами.
– Сашку родители вроде на дачу увезли. Женька... Может на пляже зависла?
– Короче. – Алиса встала, отряхнулась, поправила цепочку с двумя обручальными кольцами на шее. – Пошли. Кстати, Седой, мороженое.
Мужчина похлопал себя по карману рубашки.
– Уговорили за мороженое. – взял Ульянку за руку. – Выдвигаемся тогда.
И лето только начиналось.
... Идя по улице, Лиска удивленно оглядывалась на прохожих.
– Ты чего?
– Почему они на нас внимания не обращают?
– И что? Ты хотела, чтобы у тебя автографы просили.
– Не знаю...
Костя внезапно замахал кому-то рукой.
– Витька! Не слышит он что-ли?
– Подумаешь, а вот мороженка где?
Седой, вклинившись между покупателями, подошел к продавщице.
– Четыре эскимо. Эй, ты меня слышишь? – он помахал рукой перед лицом женщины.
Та молча достала из уличного холодильника четыре эскимо, протянула ему.
– А деньги? Ну спасибо, типа. Что за...
Вернулся к остальным.
– Держите. А что это вообще было сейчас?
– Да какая разница. Может она перегрелась просто. Постой весь день на такой жаре, точно крыша съедет.
... Сели в автобус. Только пожали плечами, когда мимо них, не повернув головы, прошла кондуктор.
– Проезд оплачиваем, не забываем.
На остановке в салон зашла женщина с маленькой девочкой. Подошли ближе.
– Давай садись, я билеты возьму.
Девочка удивленно посмотрела на женщину.
– Мама, а тут уже занято. Сидят ведь...
– Прекращай придумывать, садись лучше.
Мику протянула девочке руку.
– Иди ко мне на коленки.
– А тебя как зовут?
– Мику. Потому что я японка. Она Алиса, Костя, Азад поздоровайтесь с человеком. А ее Уля.
– Привет.
– А меня Леся. Мы с мамой на пляж едем. А папа у нас на работе.
– Олеся, ты с кем это разговариваешь?
– С девочкой. Ее Мику зовут, представляешь. А еще...
– Ты опять выдумываешь. – женщина сердито посмотрела на дочь. – Вставай лучше, сейчас приедим.
Выйдя из автобуса, девочка обернулась и помахала рукой.
– До свидания!
– Хватит придуряться, пойдем...
... Свернув от автобусной остановке, вышли на тропинку, спустились к воде, прошли еще немного.
– Ну и где...
– Никого. Женька! Пацаны! Да и ладно...
Мику сняла рубашку, оставшись в майке, расстегнула было ремень и внезапно ойкнула.
– Блин, купальник же.
Алиса покусала губу.
– Мать, а что делать будем?
Костя с Седым уже раздевшись, с недоумением посмотрели на них.
– Проблемы что-ли?
– Купальников нет.
– Тогда сидите тут, а мы искупаемся. Уля, как водичка?
Та, раздевшись, уже бегала около берега в воде.
– ТЕПЛАЯ! ДАВАЙТЕ!
– Ей хорошо, она маленькая.
Алиса, вздохнув, стянула с себя сарафан.
– Только не заглядывайтесь тут.
Костя только хмыкнул в кулак.
– Дура. Седой...
Тот пожал плечами.
– Ну давайте мы за кусты отойдем.
Мику сняла джинсы.
– Идите нахер...
Зайдя по грудь, Седой окунулся в воду. Вынырнул.
– Папа, поплавай меня!
– Давай.
Лежа на его руках, Ульянка радостно заколотила руками и ногами по воде.
Алиса подплыла к ним.
– Ты же сама умеешь.
Ульянка, перестав бултыхаться, сделала вид, что задумалась.
– Умею. А с папой лучше.
– Давай к берегу плыть будем. Я тут обсохну немного. А вы далеко не заплывайте.
Мужчина уже вышел из воды когда услышал сзади.
– Лиска, что с тобой! Азад!
Обернулся.
Алиса, скорчившись, опустилась в воду. Вокруг нее расплывалась кровь.
Подбежав к ней, Седой подхватил ее на руки. Вынес на берег.
– Что с тобой?
Она простонала.
– Больно.
На груди и животе у нее появились сквозные отверстия похожие на пулевые.
– Я... Там внизу... Арматура какая-то... Я прямо на нее. И пули... Понимаешь?
О чем она вообще? Какие еще пули. Стоявшая рядом, Ульянка неожиданно упала ничком на песок.
– Папа, не смотри на меня, не надо! Я лицом прямо в камни.
Рядом села Мику.
– Вот такая хуйня. Я затылок вдребезги расколотила. И две пули в... Костя?
Тот попытался улыбнуться.
– Повезло наверно. Виском ебанулся. Даже боли не почувствовал.
Да что происходит?
Алиса уткнулась Седому в плечо.
– Мы... Мы... Мы ведь сейчас смерть свою вспомнили. Как нас убили. Ну да. это зимой было. Это ведь значит...
– Только догадалась, Волчица? Мертвые мы. Типа призраков, что-ли. Поэтому нас и люди живые не видят. Дети еще наверное могут, как та девочка в автобусе.
Мику поежилась.
– И холодно, как в... в могиле. Подожди, Седой, а тебя тоже не видели. Значит ты...
Тот прикрыл глаз.
– Вспомнил ведь. Только где это было и когда... Я вроде у стены сижу, развалины какие-то и «лимонка» в кулаке зажата. Кто-то подходит... Вспышка.
Костя накинул на Мику свою куртку, взял ее пальцы в свои, попытался подышать на них.
– Не могу.
Мику, всхлипывая, обняла его.
– Конечно, ты же мертвый. Не дышишь.
Алиса отстранилась.
– А какого хера мы вообще тут делаем?
– Чего полегче спроси. Реально ведь холодно.
Седой провел ладонью над песком, кивнул на костер.
– Может теплее будет. И вот кто же это сделал, а? – посмотрел на Ульянку. – Догадываюсь.
Она пожала плечиками.
– А чего сразу я?
– Смеркается уже. Это сколько мы тут уже сидим?
– А что нам еще делать.
Мику подняла голову.
– Кто там?
Из сумерек к ним вышли трое осененные светом. Маленькая рыжая девочка в белой рубашке, рыжая постарше в черном платье с волчьими глазами, мужчина с длинными седыми волосами в потертых джинсах и военной куртке. За спиной крылья. Ульянка удивленно посмотрела на них, потом на сидящих рядом.
– Ой, это мы что-ли? – она ткнула пальчиком девочку. – ТЫ КТО?
– Уля, нафиг, вот. Я это ты, а ты - я. Чего?
Седой почесал лоб.
– Ангелы что-ли?
Рыжая в платье покрутила пальцем у виска.
– Ага, бля, типа. – показала на мужчину. – Вот он точно ангелочек. Конкретный... Волчица... Короче мы это вы.
Пришедшие сели вокруг костра.
– Кто начнет? Лиска, давай ты.
Крылатая Алиса вздохнула.
– Короче, извините, что вас выдернуть пришлось. Тут такая байда идет... И только вы исправить можете. Понимаете в чем дело. После «Совенка» все по идее должно было в норму прийти. А никак, блин. Все во Тьму сваливается.
– А вы...
– А мы сюда уже и пробиться практически не можем. К вам-то кое-как получилось.
– Понятно, вроде бы. А мы? Что нам делать? И мы кто теперь.
– Вы вообще-то посредине...
Крылатая Ульянка махнула рукой.
– Исправьте все. Пожалуйста. А то совсем фигово...
Седовласый прервал ее.
– Доня, подожди. Понимаете... Вам докончить надо то, что вы... мы... начали.
– И как? В таком виде.
– Вы живыми будете. Просто вам вспомнить надо.
– Скажи... черт. Сам с собою получается. Что я вспомнил?
– Свою смерть в другом мире.
Небесная Алиса посмотрела на Мику.
– Мать... Мы тут подумали. Вообщем твой сын, ну Иса... Он у нас пока побудет. Ты не волнуйся, с ним все нормально...
Глаза Мику стали круглыми.
– Сын? Костя... Прикинь, у нас ребенок оказывается. Откуда? – она покраснела. – Ну то есть... А я могу ему увидеть? Пожалуйста...
– Конечно. Просто попозже.
Алиса встала.
– Нам пора.
Седой остановил ее.
– Лиска, вопрос. Как долго нас не было, какой сейчас год?
– Тысяча девятьсот восемьдесят второй. Да... Зайдите к Старшей. Ей очень плохо, спасать надо. И остальные... Женька, Славка...
– И наших найди. Чистильщиков.
– А что с ними?
– Точно не скажу. Виола в курсе. Ладно, мы вас ждать будем.
Крылатые, помахав на прощанье, растворились в сумерках...
... После их ухода посидели еще немного. Ульянка, пошмыгав, отстранилась.
– Ты чего?
Она помялась.
– А вы ругаться не будете? А смеяться?
– Что случилось?
– Я... я кушать хочу.
Алиса сделала вид, что тяжело вздохнула.
– Похоже никогда ничего не изменится. Уля...
– Ну я правда хочу.
Седой аккуратно выкатил что-то веточкой из костра.
– Картошку печеную будешь?
Ульянка, подумав, кивнула головой.
– БУДУ, ДАВАЙ.
– Сейчас очищу. А вы?
Остальные подсели ближе.
– Странно. – Мику подержала картофелину на ладони. – Я ее тепло чувствую. А соль дайте.
Поев, сходили к реке, умылись.
– А теперь-то что делать?
Алиса легла на песок, прикрыла глаза.
– Я спать буду например.
Мику легла рядом, укрывшись костиной курткой.
– Не хрена не понимаю. Мы же мертвые. Едим, спим. Ну и ладно, Костя... Отрубился что-ли?
Ульянка прижалась к Седому. Алиса прикорнула с другого боку. Наверно кто-нибудь, случайно оказавшись на берегу, заметил бы неясные силуэты на песке, ощутил бы запах дыма от потухающего костра. Только кто же по ночам будет по берегу ходить? Ночью спят...
ГЛАВА ВТОРАЯ.
В ГОРОДЕ.
«Смотри, Господи: Крепость, и от крепости - страх, И мы, дети, у Тебя в руках, Научи нас видеть Тебя За каждой бедой... Прими, Господи, этот хлеб и вино, Смотри, Господи, - вот мы уходим на дно; Научи нас дышать под водой... «
( Б. Гребенщиков. » Никита Рязанский».)
ТЫСЯЧА ДЕВЯТЬСОТ СЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЫЙ ГОД.
... – Ну, откуда едешь?
Человек в камуфляже, держащий в руках пачку документов, посмотрел на шофера.
– В путевом листе же все написано.
– Слышь, ты умного из себя из себя не строй, а то до дома не доживешь. На вопросы отвечать четко и внятно. Понял?
