Опухоль

беру больничный.

Объясняю. Не все болячки очевидны. Бывало со мной и такое. Захожу в кабинет к доктору:

- Здрасьте. У меня болит голова.

- Так. - доктор смотрит анализы. - Судя по анализам вы здоровы.

- Но болит же.

- Выпейте обезболивающее.

- Не помогает.

- Я не знаю, чем вам помочь. Следующий!

Так или почти так. И взгляд у терапевта, якобы, видящий насквозь. Мысленно озвучиваю этот взгляд:

"Симулянт! Пришел от работы отлынивать".

Накануне опухоли, я пол года ходил по врачам. Ехидненько улыбаясь эскулапы открещивались от псевдобольного, отсылали один к другому с вердиктом:

- Предполагаемые симптомы не по моему профилю. Идите к специалисту такому-то.

А симптомы были пугающее. Стали фиолетовыми конечности. Руки еще ничего, просто поменяли цвет. А вот на пальцах ног от перегрева в обуви вздувались болезненные пузыри. А на коже от щиколоток до коленей образовывались незаживающие зудящие ранки.

Понравилось как отфутболил сосудистый хирург. Сразу видно специалиста:

- Одна нога синяя или обе?

- Обе.

- Это ни ко мне. Позвоночник болит?

- Болит.

- Идите к неврологу.

Невролог выписал антидепресанты. Тоже, по-видимому, спец - учуял зарождавшийся во мне психоз.

Ходил я по врачам ходил, да и бросил...



То что я скажу дальше будет в пику нашим оголтелым националистам.

Может вы не слышали, как говорят недовольные граждане, мол, сидит там эта нерусская ничего не понимает? А я слышал. И повторюсь - немного испугался, когда и по внешности, по бэйджику, понял, что передо мной "не наш" доктор.

Однако, тут же меня поразили ее внимательность, профессиональные вопросы наводившие на вразумительные ответы, но больше всего - ее не поддельное сострадание. Да, я отчетливо и ярко почувствовал его.

Древний и великий армянский народ, сколько мудрости и понимания накоплено им за тысячелетия его многострадального существования. Уйма, поверьте!

Большое умное сердце целого народа было в этой относительно молодой и симпатичной женщине армянской национальности, неторопливо вникавшей в суть моей проблемы. До сих пор с благодарностью вспоминаю ее.

Дотошно и скрупулезно она выслушивала мои поэтические описания болезни. Черные глаза прожигали насквозь и в тоже время их мендалевидная глубина успокаивала.

- По симптоматике может быть всё что угодно начиная с хондроза. Пока о плохом не будем, даст бог обойдется, но прежде всего я обязана исключить вероятность этого. - подытожила женщина врач.

- Так как вы еще не преклеплены к нашей поликлинике, я кладу вас по специальному цифровому коду действующему для всех россиян независимо от места пребывания. Вы здесь далеко живете? - продолжила она, глядя как я киваю, внимая ей словно богине.

- Нет, рядом, минут семь ходьбы. - ответил я, нимало удивленный исходом дела. Лечь в больницу для меня неожиданность.

- Через час ждем вас в приемном покое. Если вам тяжело идти пешком, то вызовите "Скорую". - сказала напоследок нерусская докторша.



Поликлиника и больница расположены рядом и с моим жильем, и друг с другом. Поликлиника, как форт пост, вытянувшись вдоль главной дороги, и больница, как основная цитадель с высоким железно-каменным забором и кованными воротами, позади первой линии обороны. Очень, во всех смыслах, удобное расположение. Неудобство для себя создал я сам. Впрочем, как всегда.

Сумка! У меня есть отличная фирменная сумка. Адидас. Раскладная. Вместительная. Положив в нее, на мой взгляд, самое необходимое, туда же впихнул ноутбук и пару толстых книг. Мало ли. Это я про книги. А вдруг проблемы с интернетом. Будет повод повторно изучить руку мастера. В частности Рэя Бредбери.

Выздоровевшая от ковида жена, несмотря на болезненные осложнения, прибежала с работы проводить. Сумка оказалась неожиданно тяжелой. Но выложить было нечего. Всё, только самое необходимое. Без ноута я просто не представляю свою сегодняшнюю жизнь. Не представлял тогда. Лучше вытерпеть его вес, чем остаться без, так я решил. И мы пошли. Пешком. Моя идея.

Трудно сказать сколько раз в жизни я таскал эту набитую скарбом сумищу. Скарб менялся, а сумке не было сносу. Фирма! Я гордился ею. Матово черная прорезиненная изнутри, с белыми, аккуратно по фирменному, буквами.

Не было сносу и мне, как я всё еще думал, хотя и стеная от боли уже месяц или около того. На пол дороге мы встали...



Я крутой грузчик! Это отмечали всегда и все коллеги. На последнем месте работы, грузчиком мусоровоза, один выкатывал и закатывал двухсоткилограммовые баки. Зимой! Порой по не чищенному снегу. Приврал - по не чищенному таскали вдвоем с водителем. По нашему снегу и Шварцнегер не потянет утоптанный таджиками мусор.

А тут сумка... Сумка это не батяня рюкзак у нее одна лямка и как ты эту лямку не повесь на плечо или поперек тела, она хоть и широкая и со специальной прокладкой, но шея, шея-то болит, а лямка давит на туловище и прямо под шею всем своим весом...

На пол дороге боль настолько возросла, что я не обращая внимания на недовольных прохожих, поставил груз посреди тротуара и застыл с вытаращенными глазами открытым ртом и полной душой отборного мата. Поругаться как следует вслух сил не достало.

От внезапной слабости у меня подогнулись колени. Мир зашатался, как пьяный бомж. О, да это оказывается не бомж, хотя тоже в затрапезных одеяниях, это же дервишь-суффист. Что он задумал? Неужели решил покружиться в моем сознании?

Вы когда-нибудь испытывали такую слабость непонятной природы, похожую на онемение всех ваших внутренностей, с отказом всех функций вашего организма, особенно вашего любимого мозга, когда уже ничего не видишь и не слышишь, и единственное, что приходит в голову - лечь?

Я сел на бордюр... Я бы упал, если бы ни жена...



Я человек больной педантизмом. Мой личный бренд это три заповедных для меня правила: делать хорошо, выполнять обещанное и не опаздывать.

Последнее я освоил в совершенстве. Кто-то сказал: "Пунктуальность это вежливость королей". Я пунктуален, как Бог!

Ну-у-у, расхвастался... Да-нет, я не хвастаюсь, так, трохи похвалы для поднятия самооценки и боевого духа...



Через пару минут осмысление вернулось. Жена уже перетащила сумку на газон. Здесь, якобы, почище и не мешается людям.

- А до скольки кладут в больницу? Вроде бы до 14.00. - встрепенулся я и достал смартфон.

- Вообще-то до двух. - подтвердила супруга. - Не знаю как сейчас, у нас так было.

Она медик. Тридцать лет в больнице. Но не в этой. И очень давно. Теперь в частной клинике.

Времени немного, но есть. Неподалеку, возле жилого дома лавочка. Кое как мы перебрались туда. Точнее я кое как, женщина энергично сбоку, норовя перехватить сумищу...

Словно уставший паталогоанатом я расстегнул замок на прорезиненном туловище. Инстинкт самосохранения надоумил перепроверить содержимое.

- А когда ты успела положить яблоки? - как из холодильника выудил штук пять краснопузых гигантов.

Вскрытие продолжалось с нарастающим возмущением:

- А это что?!

- Как что, а кушать ты из чего будешь?! - теперь суженная повысила голос, вырывая из моих рук чашку ложку кружку, запихивая обратно в переносную бездну.

- Да, ну, брось, я выкидываю это всё, вместе с яблоками. В крайнем случае еду в ладони наложат, а с яблоками могут и не пустить.

- Дурак! - уже кричала жена. - Дай сюда, я сама понесу!

Словно пасть китовой акулы или ее младшей сестры, распахнулась дамская сумочка, откуда, повозившись, жена извлекла пакет.

- Сонце, ты реально думаешь, что в больнице нет посуды? - иронизировал я, изображая лицо смеющегося мудреца.

- Я не думаю, я знаю, все берут. - как летящая без остановок электричка, жена настаивала на своем и делала всё по своему...

Господа, если что, имейте ввиду, ваша посуда в больнице не нужна. Можно взять кружку под чаек или кофеёк собственные, и то, попрОсите, вам тамошнюю дадут. Чтобы лишнего не таскать...

А, да, не рассказал про постельное белье. Еще дома мне пытались втюхать простынь наволчку и кажется пододеяльник или даже шерстяное одеяло. Отговорился чудом. Или нет? Надо глубже копнуть...



Доплелись. Вот они врата в рай. Хоть и чугунные, но распахнутые.

Привратник в красивой форме с накладными карманами, только предупредил, что в раю запрещено курение.

"Как же обманчива природа! - воскликнул ёж, слезая с кактуса".

Приемный покой находился на противоположном крае территории. Пока мы шли, мимо проносились машины "Скорой помощи". Что-то кусалось внутри из-за их озабоченного вида...

Райские кущи оказались слишком обширны. Повторилось тоже самое испытание, что и по дороге вообще сюда.

Однако, порадовало быстрое и вежливое оформление документов. Меня действительно ждали. Куда надо записали и попросили подождать провожатого.

Ожидая, осматриваясь вокруг, сидели на диванчике. Черный бегемот покоился подле ног и больше не доставлял ни смертельной боли, ни убийственного труда.

Современная в светлых тонах отделка помещения понравилась и сулила комфорт многодневного пребывания.

Наконец, появился некто сияющий, пригласил на предварительный медосмотр.

Сумку я решил не брать. Супруга осталась в роли охранника. Раздвижные стеклянные двери разлучили нас, клацнув кодовым замком.

Это было грустно, смотреть на жену сквозь толстое чуть ли не пуленепробиваемое стекло.

Иди-иди сигнализировала она, я подожду.

- А точно я потом смогу попрощаться с женой? И вещи там. - донимал я белокрылого проводника.

- Да.

- Ну, тогда ладно.

- А можно она с нами? - вдруг остановился я.

- Не положено. - мягко ответил ангел.

- Хм...

Перед поворотом коридора, я еще раз обернулся. Жена улыбнулась. Помахала рукой. Моя личная сестра милосердия напутствовала меня любящим взглядом...

- Ладно. - подумал я, входя в следующую дверь. - Я быстро.



Дверь отворилась, я вошел в предбанник со множеством дверей, с креслами вдоль стены. Были здесь и другие смертные.

В пространстве кипела ангельская суета. Разноцветные ангелы приводили и уводили людей. Носились из кабинета в кабинет.

Очередь небольшая, но отсидел я часа полтора. Тем временем всех, кто здесь был, осмотрели и увезли на каталках. В отличие от меня эти люди имели вещи при себе...

- Ангелы не врут. - само успокаивался я. - Осмотрят, возьму сумку. Попрощаюсь с Сонцем. Всё будет нормально. Только долго... Очень долго...

Осмотрели и увезли пару-тройку пациентов пришедших за мной:

- А я?! - мысли вслух.

А мной кто-то периодически интересовался из-за приоткрываемых дверей. Кто-то подходил, спрашивал фамилию, тут же просматривал документы, и вновь проваливался в свою ангельскую бесконечность. Причем, мои стоны и гримасы никого не трогали.

Переживая свои боли я вскакивал и прохаживался. Кому-то мешал. Меня просили сесть на место. Я объяснял, что так мне попросту легче...

В душе наступил вечер. В предбаннике остались двое, я и худой перестарившийся дед, которого в инвалидном кресле прикатила, по-видимому, упертая дочь. Похоже, что деда так же мурыжили...

Незаметно облако надежды перевоплотилось в адское подземелье...

- Неужели это не ангелы, а замаскированные черти? - уже витало в воздухе выдыхаемое мной разочарование. - И лица у них стали какие-то не приветливые. Потемнели даже стены и перья. Как-то слишком