подозрительно всё.
- А в чем собственно причина проволочки?! - наконец, не выдержал я, собираясь ворваться, хоть куда-нибудь.
- Коротков, пройдите. - раздалось из-за двери напротив.
- А, ссыте гады, гнева христианской души! - с курткой и папкой в руке, другой ощупывая нательный крест, влетел я в очередную дверь.
Архангелом оказалась молодая симпатичная женщина. Резкая, деловая на вид, но от напускаемой важности лицо ее часто серело.
- Дайте документы. - приказала она.
Молча пролистала. Молча вернула обратно. Глядя в монитор, спросила:
- Что вас беспокоит?
Охлажденный начальственной строгостью, начал я не очень, но постепенно распалялся. К рассказу присовокуплялись неумолчные свидетели: кривлянье и ерзание. Пару раз я спохватывался, что всё-таки мужчина, и пытался их отстранить. Хотя эта женщина ни капельки и не смотрела на меня...
- Подождите в коридоре. Сейчас придет врач, который осмотрит вас. - сказала безликая.
Она даже не дослушала, просто закончила стучать по клавиатуре и выпроводила... Нет, ну, конечно, куда нам грешным с архангелами-то... Не положено.
В коридоре те же трое. Я, равнодушный ко всему дед в инвалидном кресле и его сердобольная родственница. Прямо троица пресвятая. Только не востребованная ни кем...
Я уже долго гулял по коридору. Какое-то существо прошмыгнуло мимо. Но заметив деда сунулось к нему с показной, как мне подумалось, вежливостью, мол, как вы тут. Сладенько так...
Дед оказывается давно не ест. Родственники насильственно кормят. По этой причине старик естественно и быстро увядал.
- Доктор, помогите. - причитала родственница, может быть дочь.
- Поможем. - пообещало существо и скрылось в кабинете архангела.
Видимо из-за своей чрезвычайной подвижности существо не закрыло как следует дверь. Да нет, я не подслушивал, просто рядом стоял...
- Отработанная материя. - услышал я вердикт старшего ангела. - Пусть полежит в терапевтическом отделении. Через два дня спишем. Есть места в терапевтическом?
- Есть. - отрапортовал помощник и внезапно объявился возле деда.
- Идите за мной. - попросил он женщину, радостно покатившую кресло...
За ними серо-фиолетовым воплощением мрака проследовал и архангел. По спине побежали мурашки.
- Чего это они испугались? - подумал я про моих мурашей.
Чистилище с пятью дверями и двенадцатью креслами наполнилось смертной тоской. Хоть бы окно какое, чтобы еще раз взглянуть на зеленеющий мир. Отсюда и не выйти без специальной карточки.
Из любопытства и скуки я пошел по дверям. Вот, судя по кушетке это смотровая. Здесь меня и препарируют... Открыл еще одну - странную... За столом сидела женщина, самозабвенно печатала на компьютере.
- Здрасьте. - удивился я.
Она вскинула мутные глаза в очках, и вновь отрешилась. Это не врач. Бухгалтерша. Врачи здороваются. Не один хоть, а то как после апокалипсиса, мол, остальные не выжили. Отправленные по ватсапу смски не читались. Жена разговаривала по телефону.
И вдруг, в коридоре возникло что-то неуверенное в себе лет двадцати. Я даже не обратил на нее внимания и не предал значения ее появлению. Ну, стажерка какая-нибудь. Студентка на практике. Мало ли вообще кто. Но точно не врач...
- Коротков?
"А причем тут вы?!" - почти вырвалось у меня.
- Да. Здрасьте.
- Здравстуйте. Меня зовут Анна Сергеевна. Я врач невролог. Пройдемте в смотровую?
"Нет!". - хотел крикнуть я обиженный таким неуважением. Это же надо какого специалистика прислали! Что в таком возрасте можно знать о болезнях?! Разумеется, ничего. Если только ни по учебникам...
- Раздевайтесь.
- Совсем?
- Только по пояс.
Мне даже раздеваться было стыдно. Даже по пояс. Хотя нет, по пояс можно. Сказала же, что врач, значит, врач. Ангелы не врут...
- На что жалуетесь? - усевшись за стол, как за парту спросила она.
В который раз я изложил свою историю, как всегда постепенно входя во вкус. Даже слушала она как-то по ученически. Без наводящих вопросов я скоро замолчал...
И тут началось, когда она встала передо мной с молоточком в руке:
- Поднимите брови. Опустите брови. Улыбнитесь. Нахмурьтесь. Встаньте. Сядьте. Закройте глаза. Коснитесь указательным пальцем правой руки...
Словно попал в вытрезвитель советских времен. Обидно. Дале она добросовестно обстукала мои ноги. Села за стол. Что-то начиркала.
- Подождите пожалуйста в коридоре. - подалась на выход.
"Сказала бы чего. - глядя ей вслед, я снова задумался о компетенциях. - Может пойти за ней, ведь там сидит тот, к кому спешит эта девочка.
По закону местного жанра, спустя время после девочки, явился ангел в образе мальчика. Вернее, теперь они припорхали вдвоем. При них, как тяжеловооруженный ландскнехт при рыцарях процедурная медсестра. Проклятые немцы! Гады! Мучители!
Меня снова завели в знакомую уже смотровую. Внушавший иерархическое старшинство юноша уверено занял место за столом. Анна Сергеевна, будто греческая колонна среди развалин, застыла сбоку.
К моему удивлению мне заново предложили озвучивать симптомы и претерпевать те же манипуляции с лицом. Корча несусветные рожи, я уже видел адские круги Данте.
И всё же, кое какой просвет брезжил, когда умное, почти профессорское лицо юноши переглядываясь с ученической заточкой Анны Сергеевны, согласно кивало. Кажется, диагноз был ясен.
Снова по пояс голый, я стоял перед существами не из моего темного мира, держа равновесие, терпя боль, ожидая окончательного приговора. Который, к моему разочарованию, прозвучал тем же туманным сообщением, что и в начале всего, мол, всё может быть, необходимо произвести более глубокий анализ.
Ну так производите. Сначала госпитализируйте, а потом и производите. И дайте что-нибудь болеуталяющее, пожалуйста. Кстати да, никто из докторов так и не дал мне сильнодействующее обезболивающее. А я и не просил, потому что увлекаясь собственными россказням, забывал про него. Забыл и на этот раз...
О чем-то вспомнив, сестра оставила шприц в вене пациента. Поглядывая на инструмент, бросилась к медицинскому шкафчику. Она, якобы, контролировала ситуацию, да и шкафчик рядом, всего-то шагнуть и протянуть руку. Прозрачное, пока еще пустое тело для забора крови медленно сползало по руке, разворачиваясь перпендикулярно предплечью. Еще чуть и кожаный, поднятый кончиком иглы, бугорок прорвется...
Сестра наверное думала, что она ловкая и конечно успеет. А вообще, медработница была своеобразная. Все то время, что она присутствовала здесь, от ее лица исходил свет, но этот свет раздражал, как ночные фары в глаза, а улыбка выглядела злорадной. Эдакая наглая улыбчёнка. В сочетании с комплекцией квадроцикла женщина воспринималась как неприятный и угрожающий контент. Душа мрачнела от ощущения, что ты в апартаментах опытной садистки.
Искомого на полочках нет. А где оно? А вот же оно, на кушетке, возле сидящего на ней больного, онемевшего от происходящего.
Пропажей оказались марлевая подкладка и бинт необходимые для перевязки. Перевязка осуществляется сразу, как только игла выйдет из вены.
Странная логика внушающая сомнения в адекватности медработника, значит, если вену порвет не страшно, страшно, если не перебинтовать вовремя и упустить пару, как бы, естественных капель...
С другой стороны и так и эдак нужно срочно перевязать. Потом супруга объяснила мне для чего это делается именно так, чтобы не остался кровоподтек. Однако, на следующий день, не смотря на своевременную перевязку в океане Рука всплыл сине-зеленый материк.
Точно вам говорю эта медсестра синий чулок и она намеренно так сделала, чтобы помучить меня и без того страдающего от боли мужчину...
Но это еще не всё! Тест на корону! Она собиралась взять у меня мазки из мест весьма близких к мозгу.
Нехорошее чувство усилилось, когда медсестра приблизилась...
По силе тычка ватной палочки в ноздрю, я понял, что мне хотели удалить левый глаз, вышибив его изнутри. Глаз остался на месте, но слеза-таки вытекла.
Предварительно скажу, что челюсти мои попав в перекрестье ушной и шейной боли заклинило и они с трудом открывались вообще...
- Рот откройте. - рявкнула сестра.
- Шире. - заорала она с возмутившей меня неприязнью ко мне и я не выдержал и закричал в ответ.
Наконец-то, вырвав из меня проявление слабости в виде негодования и нечленораздельного мычания полуоткрытого рта, сестра на глазах подобрела:
- Хорошо, хорошо, я поняла.
- Спасибо. - сказал я вставая с кушетки, вперив око в белую обмотку, будто еще чувствуя режущий поворот иглы. - Всё? Я свободен?
- Да. Можете идти. - интерес ко мне она явно утратила, спровадила чисто механически, даже не взглянула.
Когда я вышел из процедурной, двери в кабинет архангела были чуть ли ни настежь. В святая святых царила прямо праздничная, если ни сказать, ликующая атмосфера. Собравшиеся там ангелята чему-то от души веселились. Но увидев, что я топчусь в коридоре, тут же захлопнулись...
Минут через пять - десять в свой кабинет царственно прошествовала архангел, не удостоив меня ни словом ни пол словом ни даже взглядом.
И долгожданное чудо случилось. Еще минут через десять распахнулась заветная дверь. Беседуя с коллегами на ходу, то бишь оглядываясь и повышая голос, дабы услышали, похохатывая, в коридор выбежал Вениамин Викторович с приятным для меня известием, что меня, нет, пока не госпитализируют, но направляют на прохождение КаТэ головы и рентгеноскопии легких. Остается только немного подождать очередного проводника.
- Присядьте. - великодушно разрешил Вениамин Викторович.
Я же с детства приучен при виде старших или начальства вскакивать и изображать преданного пса. Даже убитый наповал я бы наверное вскочил перед каким-нибудь нашим генералом, лишь по привычке. Думаю, это я потому такой, что мой папа был настоящий полковник...
"Расслабьтесь, всё будет хорошо". - лицом и глазами сообщил мне наш компетентный мальчик.
Вскоре прикатила пожилая санитарка с черным-причерным инвалидным креслом:
- Коротков Дмитрий Анатольевич?!
- Да.
- Ну, садись, прокачу! - сказала маленькая женщина с веселыми чертиками в глазах.
Вокруг ее глаз двигались крупные морщины, это те самые черти беззвучно играли на них, как на струнах.
- Не, я на своих двоих, мне стыдно, что меня повезут, как инвалида, да еще женщина...
- Так у нас положено. И по здоровее тебя возила.
- Не. - отшучивался я, как-то всерьез. - Лучше я вас прокачу, а вы дорогу показывайте!
В общем, быстро мы сговорились и пока шутили прошли пол пути..
- Не спеши, милок. - сдерживала она мою пьяную походку. - Успеем теперь.
- Простыл наверное, ухо болит и шея, аж ходить не могу толком. А может хондроз.
- Ничего. Щас доктора посмотрят. Всё будет хорошо... - сочувствовала она в таком всё духе...
И вот, впервые в жизни, передо мной дверь в аппаратную, где проводят компьютерную томограмму. И были на ней всего две большие черные буквы: "КТ".
В аппаратной меня встретили, даже лучше, чем родного. Улыбчиво советовали, как побыстрее раздеться. Санитарка помогла снять, будто специально не желавшую расстегиваться цепочку. Сама вызвалась ведьма. Раздели опять же по пояс, только с крестиком пришлось расстаться. Не положено - металл.
Не знаю как это объяснить, то внимания не достаточно, то оно приторно
