непонятная чехарда. Главными на «китайском фронте» стали политработники. Было объявлено о необходимости работы по нормализации отношений с местным населением. Повсеместно убеждали китайцев, что Советский Союз их лучший друг. Повсюду распространялись листовки и плакаты на китайском языке, появились советские газеты, напечатанные иероглифами, вскоре даже стало выходить популярное издание «Красный китайский солдат». С коренными жителями начали проводить открытые собрания, душевные беседы и показы киносеансов. Открылись многочисленные пункты питания и раздачи пищевых продуктов бедным жителям, крестьянам и горожанам возвращались лошади и упряжь, реквизированные китайским командованием и оказавшиеся в числе трофеев Красной Армии. Да и с военнопленными стали хорошо обращаться, их сытно кормили, с ними проводилась агитационно-разъяснительная работа. На бараках вывешивались красочные лозунги на китайском языке: «Мы и Красная армия — братья!».
Воронова перевели в фильтрационный лагерь под Харбином, где проводилась тотальная чистка персонала КВЖД. Сотрудников, уволившихся с дороги в период конфликта, восстановили в должности, им возвратили казенное жилье и выплатили жалованье за период отсутствия работы. Если потерпевшие отказывались от дальнейшего нахождения в Китае, то получали выходное пособие. Людей же, сотрудничавших с китайской администрацией во время конфликта, а также персон, имевших двойное гражданство, уволили без выплаты пособия и зачисления стажа, а иных просто арестовали. Такое тогда наступило тяжелое время... Да и когда было легким?..
А что Сергею еще запало в голову из этой дальневосточной поездки... Разумеется, перво-наперво — временной казус. Когда едешь по Транссибу на Восток, каждый день укорачивается на один час, не успеваешь в поезде толком выспаться ночью. Зато обратно — время тянется бесконечно.
Как сказочный сон, даже и не верится, предстал красавец Байкал, местами даже не замерзший — целый день поезд мчит вдоль берегов гигантского озера. Еще врезалась в память пословица дальневосточных железнодорожников: «Бог создал Крым и Сочи, а черт — Сковородино и Могочи…» — есть такие поселенья на подъезде к Благовещенску. Ну и, конечно, редкое в своем роде названием станции «Ерофей Павлович» — в честь Хабарова.
Остальная Сибирь уже одета снегами, а в представших за окном вагона картинах природы — чисто осенние пейзажи: зеленовато-бурые горные кряжи и межгорья, поросшие пожухлым серо-желтым ковылем. Только замерзшие русла многочисленных рек вдоль трассы, одетые в белый саван, напоминали, что идет зима.
И вот теперь Воронову опять предстояла очередная поездка на Дальний Восток, только уже летом. В тяжелую военную годину одно радовало, что опять увидит величие родной страны, неповторимые природные красоты России, узрит новые города и веси. И то... как говорится — душе в радость...
