Про удачу

её супруга, сказавшего:
-Прежде вы почему-то не были так расположены к моей жене.
-Я был глупцом, - признался Клод, все еще не понимая, как такое важное явление, как возвышение тихой Франсуазы, пусть возвышение весьма и весьма необычное, он упустил.
-Когда-то ей нужна была ваша поддержка. Ваша и вашего отца. Сегодня уже нет, - отрезал Мариус и на этом разговор был закончен.
Франсуаза, к неприятному сюрпризу, повела себя также.
-Дорогой брат, - холодно, совершенно как чужому, промолвила она, - в моей жизни вы мне больше не нужны. Ваша кровь не такая, как у меня, о чем вы всегда говорили. Так пусть уже это остается.
Она не шла на сближение. А шепоты усиливались. Клода это бесило до трясучки. Он хотел доказать всем, что только его удачливость имеет вес, удачливость, а не сестра!
***
Но не таков был Клод, чтобы сдаться! Он решил проникнуть в тайны своей сестры, чтобы разобраться в ее жизни и понять, почему её влияние так связали с ним.
Это было легко. Пара монет легкомысленной служанке и он уже в покоях Франсуазы. Стоит, оглядывается. А оглядывать, собственно, и нечего! Заправленная постель, несколько скромных платьев из хорошей ткани, но без вычурности кружев, несколько колечек, медальонов…и даже нет родового – Клод как-то не подумал о том, что все фамильные ценности есть лишь у него, ведь Франсуаза и не просила.
В дневнике одни инициалы и сокращения…привычка всех придворных изобретать шифр, понятный лишь им одним.
Пусто и непонятно.
Клод пожал плечами и отошёл от ее стола. На удачу стал выдвигать ящики – бумаги, перья, пергаменты. Ничего таинственного и ничего необычного.
Одна гладкая шкатулка вдруг показалась ему любопытной. Клод, не смея скрывать любопытства, взял эту шкатулку осторожно – гладкое дерево, без рисунка, без шершавостей, лакированное и все…
Клод осторожно открыл шкатулку.
И вот здесь уже его проняло смутным тревожным неприятным чувством. Нет, на первый взгляд, ничего необычного не было в кусочках материи, но, когда материя холодно и змеино заскользила под пальцами, Клод увидел перевязанные локоны волос. Волосы самые разные по длине, фактуре и цвету.
Находка была неприятной и непонятной, но дальше все было хуже. Клод вдруг узнал один из маленьких, в два пальца, лоскутков – такая рубашка была у барона М., поймавшего однажды Клод а с собственной женой. Клод тогда запомнил узорных птичек ткани слишком хорошо – был очень напуган, а барон пообещал убить его на утро. Вот только ночью он, перепив от волнения, захлебнулся собственной рвотой, и никакой дуэли не было, конфликт забылся.
Клод пригляделся к лоскуткам внимательнее. Опознал ещё один. Темно-синий, шелково-холодный кусок, испещренный парой серебряных нитей – такую мантию носил въедливый министр над казной, однажды поймавший Клода на недостаче. Министр грозился донести на Клода, но счастливое провидение спасло Клода от доноса – Министр так спешил, что споткнулся на лестнице и свернул шею, а Клод получил его место.
У Клода в желудке что-то неприятно запульсировало, отзываясь подступающей дурнотой.
Он один за другим узнавал кусочки ткани. Это несостоявшаяся дуэль с женихом очередного увлечения, это проверяющий, это соперник, второй, более успешный на вид кандидат.
У первого оказалась желудочная слабость, второй упал с лошади во время охоты и образовалось неприятное месиво, а третий…Клод  даже не сразу вспомнил, но все-таки вспомнил – задохнулся во внезапном пожаре, вспыхнувшем в его покоях…
***
Франсуаза не стала возмущаться и даже не удивилась будто бы, увидев Клода в своих покоях, разглядывающего лоскутки из шкатулки. Она подошла и твердо. Как человек, который имеет на это право, вырвала шкатулку из пальцев брата, захлопнула и бережно отставила в сторону, взглянула на Клода спокойно.
-Что это значит? – спросил Клод срывающимся голосом. – Что?..
-Видят боги, я хотела это утаить, - Франсуаза мягко опустилась рядом с братом, и ему захотелось отшатнуться от нее, настолько было холодно от ее присутствия. – Но ты никогда не задумывался, почему твои враги получают вдруг смерть, а ты удачу?
-Это удача, - срываясь, дрожа всем существом, ответил Клод. И сам себе не поверил.
-Это магия, - поправила Франсуаза. – Я берегу мужа, берегла отца и берегу тебя. Хотя из всех вас меня ценит только Мариус.
-Ложь! – Клод вскочил, с ненавистью глядя на чудовищную сестру. – Ты всего лишь целитель!
-Всякое лекарство есть яд, - напомнила Франсуаза, оставаясь поразительно спокойной. – Если увеличить дозировку, то человек задохнется. Будет выглядеть как аллергия. Если вылить отвар, который пьют с водой, в вино – человек захлебнется собственной рвотой. И кто виноват? А если налить сонного зелья…
-Тварь! – выплюнул с ненавистью Клод, глядя в лицо ненавистной, ужасной своей сестры. – Я тебя ненавижу! Я тебя не просил!
-Без меня ты не получил бы место отца, был бы убит кем-нибудь из обиженных мужей или арестован за растраты. Я контролирую. Я осторожна. Я не поднимаю ни тебя, ни Мариуса слишком высоко. Вы ходите по мелким чинам, чтобы не было подозрений, лишь меняясь немного, потихоньку…правда, с тобой, братец, невольно станешь заметным. Бедовая ты голова!
Франсуаза мрачно усмехнулась:
-Столько бед я отвела!
-Я тебя не просил! – Клод дрожал от ярости. Он привык считать, что сам распоряжается своей жизнью, но теперь оказалось, что это не так. Более того, эта девчонка, его сестра, утверждала, что все контролирует, низводила все заслуги Клода до нуля.
-Да будь ты проклята! – Клод не мог больше выносить такого унижения и в ярости выбежал вон.
Франсуаза едва успела убрать шкатулку в стол, когда в ее покои постучали. Она распрямилась, и, оставаясь смиренно-холодной, разрешила.
Клод теперь был самим очарованием. Он появился на пороге робкий, неуверенный, с растерянной улыбкой. Глядя на сестру с неприкрытым обожанием, заискивающе спросил:
-Но я ведь все равно удачлив, да? Это ведь у меня такая сестра!
Франсуаза тихонько рассмеялась и жестом пригласила Клода войти.