любопытством смотрел на то, как девушка режет сваренное мясо по кусочкам.
- Ты кормила его?
- Обжора, ест за троих, скоро лопнет…
- Ну и пусть себе кушает, нам не жалко, это не беда. Беда была бы, если бы вообще ничего не ел.
- Обед готов, - сказала девушка.
Она налила супа в тарелки, и пока дед нарезал хлеба, Анна налила в миску волка, бульон и, накрошив туда хлеба, позвала ласково зверя. Вадим послушно подошёл.
- Томми, мой ласковый милый волк, я очень люблю тебя, - нежно сказала девушка и, погладив по голове, с любовью поцеловала зверя в лоб, - кушай мой хороший.
Но внезапно волк дико взвыл и отскочил от миски, словно ошпаренный. Он распластался на полу, посреди комнаты и забился в судорогах. Снова Вадима охватила та ужасная мученическая боль, что и год назад, когда он превращался в оборотня. Всё тело будто сдавили в огромных тисках, голову будто сдавили железным обручем. Густая шерсть его линяла, лапы превращались в ступни и кисти рук, морда видоизменялась в лицо. Вадим превращался в человека. Всем телом и душой, закрывая глаза, на жуткую боль и страдания, он чувствовал этот волшебный миг, о котором мечтал весь год. Так как же всё это объяснить? Поцелуй настоящей любви освободил Вадима из оков колдовства? Может быть!
Увидев это жуткое невероятное зрелище, Анна в ужасе вскрикнула и, крестясь, попятилась назад.
- Смотри дед, чего это с ним, творится? Его лапы, боже.
Анна и Матвей Иваныч, прижались друг к другу наблюдая за тем, как происходит это мистическое перевоплощение из волчьей телесности в человечью. И когда ход мутации завершился, перед ними предстал небритый, длинноволосый, обнажённый мужчина, лет тридцати-тридцати пяти. Он лежал, свернувшись калачиком, и дрожал, словно в лихорадке. Встревоженными глазами он глядел на деда и внучку.
- Матерь божья! – окрестил себя Акимов.
- Оборотень, - тихо прошептала Анна, - он волк оборотень. Он в сговоре с Дьяволом, дед. Зверь не может сам по себе превратится в человека.
Вадим судорожно замотал головой, услышав, что девушка называет его оборотень. Он, в муках ворочая языком, пытался выговорить простые слова: «Я человек, человек». Но вместо слов из уст вырывалось хриплое мычание. Дар речи ещё не вернулся к нему. Невольно тогда он представил младенца, который глядя, ясными глазами на мать пытается выговорить первое слово «мама». Он был жалок. Но не проснулось сожаление и сострадание в сердце старика и его внучки. Страх, он убивает милосердие.
- Надо убить этого оборотня, немедленно! – крикнула в истерике Анна и, схватив дробовик, наставила его на Вадима.
Вадим вздрогнул, ещё немного, и она выстрелит. Но его спас Акимов.
- Дай сюда, - рассердился он, вырвав оружие из хрупких рук девушки, - мы не станем его убивать. Мы отпустим его на все четыре стороны.
- Нет убить чудовище, нужно его убить.
- Это же твой волк Томми.
- Я знала и любила Тома, а этого оборотня я не знаю. – грустно отвечала Анна.
Она всхлипнула и убежала в дальнюю комнату. Матвей Иваныч проводил её глазами и подошёл к человеку, который словно младенец слабо держался на ногах, ведь последние время он ходил на четырех лапах. Его немного покачивало. Лесник взглянул ему в лицо. Грустные глаза с некой звериной наивностью глядели на него. Тёмные волосы отросли до самых плеч. Густая борода косматой волной ложилась на грудь. Он был так жалок, робок и забит и так несчастен. Но Акимов был суров.
- Можешь идти? – мрачно спросил дед.
Вадим кивнул.
- Тогда ступай! Кто бы ты не был, уходи из моего дома и леса. Увижу в своих владениях пристрелю, без предупреждения.
Вадим, замотав головой упал на колени перед стариком и выговаривая не связные слова обнял его за ноги, из глаз хлынули слёзы. Дед оттолкнул от себя несчастного изгоя, словно заразу.
- Уходи оборотень, Вон!
И тогда понял Вадим поздно стучатся в сердца, закрытые для любви. Изгоям нет счастья и любви на Земле. Вадим с трудом поднялся на ноги, и прихрамывая направился к выходу. Он ушёл не прощаясь, храня в своём сердце любовь к старику и внучке. Он простил их. За всё простил.
На обнажённое тело обрушился холодный осенний дождь и страшный холод, который хлестал по телу кнутом страданий, новых страданий. Вадим съёжился от холода и ушёл временами, оглядываясь на хижину, в надежде что Акимов сжалится и позовёт домой или даст одежду. Но никто не вышел на крыльцо. И заметёт ледяная пустыня чувства нежные, обратив любовь в трагедию одиночества. Слёзы отчаяния хлынули из глаз, дикий крик эхом пробежал по обнажённым ветвям. Он бросился бежать, бежать в никуда. Да Вадим стал человеком, но как видим это не принесло ему желаемой радости. Страх убил любовь. Иногда мы даже не замечаем какие жестокости совершаем по вине своей глупости. Поняв свою вину, мы осознаём, что были не правы и сожалеем, что совершили глупость. Но жалеть уже поздно. Судьба часто играет с нами в жестокие игры, или зачастую мы играем с ней. Смеясь над жизненными трудностями, мы не задумываемся, что в эту минуту, возможно кому-то очень тяжело и этот гордый смех, вовсе неуместен…
Глава 9. Мысли вслух
…Однажды сырым ноябрьским утром, Егор застал Лизу в очень подавленном состоянии.
- Ты не больна? – забеспокоился Егор.
- Нет, - вяло отвечала Лиза, - мысли о Вадиме отняли у меня радость к жизни.
- Да забудь ты о своём волке, наконец.
- Не могу, - отвечала женщина, - я всем говорю, что он мёртв, мой муж Вадим. Измотала мне душу эта совесть, нет сил больше, нет, - отчаянно вскричала Лиза, - я чувствую Вадим жив.
- Конечно он жив, живёт в лесу с волками. Нашёл, наверное, себе волчицу. Надеюсь он не познал вкуса крови, иначе беда.
- Егор, у меня предчувствия плохого, что-то опасное должно произойти в нашей жизни. Я чувствую запах смерти, кто-то из нас троих должен умереть.
- Все мы смертны, - иронично усмехнулся Фомин, - тебе надо развеется, иначе ты совсем свихнешься со своим волком. Вадим умер и никогда не станет человеком и никогда не вернётся.
- Я в полном тупике, Егор, что мне делать я не знаю.
- Лиза давай погуляем.
Она нехотя согласилась на осеннюю прогулку. Но прогулка как ожидал Егор, не успокоила метущуюся душу Лизы, тревога словно ненасытный червь грызла её сердце ностальгией по ушедшему счастью...
Глава 10. Домик рыбака.
Ближе к вечеру Вадим продрогший и сильно уставший, обессиленный упал на сырую пожелтевшую листву. Моросил мелкий дождь. Он страшно боялся простыть и умереть здесь в лесу вдали от дома, вдали от матери, никому не нужным и брошенным. И никто не похоронит его, станет он кормом диких зверей. Но его опасения были напрасны. Он озяб, но признаки простуды не давали о себе знать, быть может частичка его волчьей натуры оборотня оберегала от болезни. Но до поры до времени. А где найти одежду в глухом лесу, в десятках километрах от ближайшего населенного пункта. Это для Вадима стала проблемой. И тогда он вспомнил о заброшенном рыбацком домике на берегу реки в двух километрах от хижины Акимова. Там по словам Матвея Иваныча жил давно рыбак Селифан Никифорович. Он умер, когда ещё старик был мальчишкой. И домик рыбака пустует много лет. Возможно там сохранилась одежда. Не знаю. Туда и решил идти Вадим, совершенно не представляя где находится этот домик. Решил положится на волю случая.
Тяжело вдыхая сырой воздух, он сел, прислонившись спиной к дереву. Вокруг витало одиночество. Глазами полные безразличия, он глядел на окружающий его крохотный мир где он был сам себе и Царь, и Судья. Он тихо произнёс:
- Щас бы водочки стакан, да тёплый кафтан.
Дар человеческой речи вернулся к нему совершенно неожиданно, когда он этого вовсе не ожидал.
- Есть хочется, - пробормотал он, - ах Аннушка, зачем ты подарила мне плоть? Я просил тебя об этом. Нет. Почему вы дед, не позволили убить меня. Я снова жалок и несчастен. Я снова один. Суровая жизнь…жалкая никчёмная судьба, где меня никто не понимает и не хочет понять. Но я должен вернутся к тебе дорогая Лиза. Господи зачем я ещё жив…
Вадим, продолжая свой монолог, пошёл вглубь леса. Молчание, которое длилось год сорвало с его замкнутых губ крик души. В этих словах было всё и радость, и грусть, всё! Всё что копилось на сердце год жаждало освобождения, словно вулкан изрыгая лаву, он говорил и говорил…
Тёмной ночью он набрёл на ручей. Обессиленный он опустился на колени и жадно припал губами к холодной воде. Напившись он огляделся. Голые деревья качались по воле ветра. Царила тишина. Было сумеречно, сыро и мрачно. И страшно холодно. Голое тело озябло, и лёгкая дрожь сковало тело. Вадим решил, что, оборотень умирает в нём и вскоре он станет настоящим человеком. А потом простуда и смерть. Вадим ужаснулся от этой мысли и тихо вскрикнув бросился бежать, чтоб согреется и скорее убраться прочь от лесного плена. Куда бежать он не знал и даже всхлипнул от отчаяния. Но удержал слёзы ясно понимая не время рыдать, нужно найти дорогу домой, или хотя бы добраться до домика рыбака, чтобы пережить ночь.
Долго бежал Вадим, а когда остановился чтобы отдышатся то заметил про себя, что уже стемнело и дороги не видно. Было темно и страшно. Луна спряталась за тёмными тучами. Света не было. Вадим пошёл медленно то и дело, ударяясь головой об дерево, которое он не видел в темноте. Клонило ко сну, но Вадим не хотел ложится, иначе вовсе замерзнет и умрёт от холода и голода. Это были минуты отчаяния, душевного порыва, сердце ныло от боли и слёз. О как он был жалок и несчастен. И никого рядом с ним, никто не приласкает и не полюбит, и не подаст руку помощи, тому кто особо в ней нуждается. Ему представились счастливые граждане, которые седели сейчас дома на диване перед телевизором в тепле. Не думая о том, что кому-то в эти минуты их беспечности тяжело и обидно. Больно. Холодно. Голодно. Вадим съежился, дрожь трясла тело отчего его шаги становились медленнее и не увереннее.
- Т..т…так…так и…и…сдох…х…хнуть м…м…можно, - стуча зубами проговорил Вадим.
И растирая дрожащее тело он шёл и шёл. Глаза привыкли к темноте.
Ранним утром Вадим вышел на берег реки и в предрассветных сумерках он увидел старую покосившуюся избу. Неподалёку от избы лежала перевёрнутая верх дном лодка, на дне которой была трещина. Вадим решил, что это возможно и есть дом рыбака. Дорога к домику была занесена сырой пожелтевшей листвой. Было видно, что здесь уже давно никто не живёт. Об этом смело можно было судить по зелёным шапкам мха, в некоторых местах дом прогнил и требовал ремонта. Вадим на радостях поспешил в дом. Старая дверь по воле ветра то открывалась, то закрывалась со скрипом, при этом засов ударяясь звенел. Вадим осторожно ступил на сырые половицы, но внезапно доска с треском обломилась под тяжестью его тела, и он по самое колено провалился. Осторожно вытащив ногу, он вошёл в дом и оказался в небольшой низкой избе, состоящая из одной комнаты. Тут была кровать, стол, два табурета, шкаф, тумбочка, печь, сундук и рыбацкие принадлежности. В одно единственное окно был виден мрачный осенний лес. Вадим открыл шкаф и нашёл тут одежду – фуфайку, сапоги кирзовые, портянки, рваные изношенные штаны, дырявый свитер и рубаху. Всё это Вадим надел и поспешил к печке, здесь он нашёл старый коробок спичек. Он разломал табурет и бросив в печь, разжег огонь. И только тогда
