все здесь здорово было, – вторил ей Томас.
– Для меня стало открытием, что от супер приятных развлечений тоже можно чудовищно устать. Но это были незабываемые дни, – сделал вывод и Гилмут.
Дива Инна при виде родителей и племянников Хазина сначала кривилась, но потом, когда мать Жорки по простоте душевной за столом рассказывала сыну о его московских сестрах, арендах для них новых машин с водителями (о их глухоте не было сказано ни слова), поездках на черногорскую дачу, строительстве на Рублевке большого семейного особняка, то ушлая девушка сделала свои выводы, и Жорка из временных кавалеров перешел в разряд запасных женихов. Да и то сказать, в светском мире Питера бренд богатых папиков уже стал потихоньку смещаться в сторону их сыновей-мажоров. Тут еще Инна увидела на шее Веры дорогое ожерелье (подарок Алекса на Новый год), и сделав охотничью стойку, дива стала тоже выпрашивать у Жорки дорогой новогодний подарок: «Ведь тебе даже по статусу положено баловать свою возлюбленную». Кавалер сначала как мог отшучивался, а затем обратился за помощью к Алексу: как быть?
– Вали все на меня, – посоветовал тот, – что я твой арендодатель и держу под контролем все твои финансы. И о подарках пусть договаривается со мной.
Инна от выяснения отношений не уклонилась.
– Что вы, в самом деле, как охтинские пацаны, – наехала она на отельера, когда оказалась с князьками наедине. – Пора уже по-мужски себя вести. Ублажая подарками любимую женщину, вы ублажаете прежде всего самих себя.
– Молодец, хорошо сказала, – согласен был Алекс. – Но у нас миллионеров-салаг свои понты, не как у настоящих мужчин. Первый подарок будет на сто баксов, второй на двести, третий на триста и так далее. Годится?
– Годится! – захохотала вымогательница. – Если подарки каждый день.
– Нет уж. Только прилюдно, чтобы народ видел, что ты парня не позоришь, не долбишь ему мозги, а наоборот он рядом с тобой цветет и пахнет. Тогда и свой подарок получишь. И тебе хорошо и нам не так обидно.
– Вот к стодолларовым подругам и обращайтесь, – возмущенно фыркнула дива.
Кроме Инны обиженными князьками оказались также Ева. Новый бойфренд Трехмужней Слава был ветеринаром (через свою кошку Ева с ним и познакомилась). При ближайшем рассмотрении он оказался весьма симпатичным парнем. И оба фабзайца в пику Еве принялись общаться с ним в три раза больше, чем с ней. Трехмужняя страшно злилась, полагая, что так они издеваются над ее Славиком. На самом деле князькам просто хотелось выяснить процесс сближения хорошего честного парня с насквозь притворным шпионским отродьем, каковым они считали Еву, да и себя заодно. Если у нее получится, то и у них тоже. Вот и расспрашивали, как Слава видит свое будущее и не намерен ли он обманывать их дорогую коллегу.
– Да нет, Ева суперская. Иногда я сам себе завидую, что она у меня есть, – отвечал, как на духу кошачий доктор. И уже получал от шалопаев предложение стать у них на полставки штатным ветеринаром.
– А что, машина у тебя уже есть, три раза в неделю приехать на Фазенду с ревизией за хорошую денюжку – самое то. И нам спокойней будет.
– Чего вы к нему прилипли? – возмущенно бурчала им Ева.
– Ну мы же не виноваты, что с ним общаться приятней и интересней, чем с тобой? – парировал Жорка.
– Обидишь парня – вдвое урежу зарплату, – грозился Алекс.
В общем, развлекали как могли не только других, но и себя любимых. Ложкой дёгтя был лишь страх за бандитский налет на «Бирему». Каждый день Алекс по три раза звонил туда по спутниковому телефону, чтобы узнать все ли в порядке. Новогодняя ночь там тоже прошла бурно, не обошлось без сильной пьянки постояльцев и драчки охранников между собой, но этим все и ограничилось.
Словом, Новый год можно было считать вполне удавшимся. Голливудский трафарет, чтобы в самый приятный момент случилась страшная катастрофа, опять не прокатил.
Еще с третьего числа гости с Фазенды стали разъезжаться, уехали Поповы, Циммеры, Иван Иваныч с дамой сердца, но кто-то хотел оставаться до самого Старого Нового года. Но Рождество все же стало последним праздничным днем. Князьки особо никого не останавливали, им самим хотелось немного прийти в себя.
– Ну как? – спросил Жорка Алекса, прежде чем забраться в машину к родителям.
– Думал, будет жалко потраченных усилий и денег, но оказалось наоборот, права твоя Инна: ублажая других – ублажаешь себя.
Тут отельер немного преувеличил. После возвращения в Питер, одноклассники Веры уехали в Тверь не сразу, две ночи еще ночевали в их Треххатке, и это было для него целым испытанием, хорошо еще, что всегда был повод удрать «на работу» в «Бирему».
Наконец уже и тверяки уехали, и русское новогодняя безумие все же закончилось.
В первый по-настоящему рабочий день на имя Копылова пришло сообщение о перечислении на его питерский счет двухсот пятидесяти тысяч баксов.
Мама же говорила вроде о полумиллионе, слегка досадовал он, видимо, ей поверили пока лишь на пятьдесят процентов.
Теперь приходилось только ходить и гадать: что же такое шпионское я наделал, что мне такие роялти?
