вспоминая будто бы, видела она его раньше, нет. -…Вы первый раз к нам приехали? - спросила его, чуть подумав. - Я по прошлому году Вас что-то не припоминаю.
- Первый, да, - последовал быстрый ответ. - В прошлом году я вступительные экзамены только ещё сдавал, в Москве пропадал всё лето, и помнить Вы меня не можете.
- Вы, стало быть, первокурсник бывший, - понимающе закивала головой женщина. - А теперь на второй курс перешли.
- Да, перешёл. Сессию сдал в июне и автоматически второкурсником стал, как и все, как и положено в институтах.
- Не успели от экзаменов отдохнуть, значит, - и сразу сюда к нам - на стройку. Не тяжело? - без отдыха-то.
- Нормально. Отдохнём под старость, когда на пенсию выйдем, - отчего-то вдруг решил сбалагурить Мальцев с незнакомой ему местной дамой, бравым москвичом себя показать. - А пока молодые и крепкие - работать надо: страну обустраивать, из нищеты, из убогости её, родимую, поднимать. Спать и дурака валять некогда.
Ничего не сказала на это Елена Васильевна - только улыбнулась задумчиво, добро, устало чуть-чуть. Но по лицу её просиявшему и разгладившемуся было видно, что ей понравился такой удалой ответ, как понравился, по-видимому, и сам отвечавший…
8
Но Андрей настроения женщины не заметил, мимо ушей и внимания пропустил. Потому что уже отвернулся от неё и от Чунга - золотоволосую красавицу глазами искать принялся, которая на улице так его поразила, которая не выходила из головы, каруселью праздничной кружила голову. Нашёл её, сердцем вспыхнул опять, пуще прежнего от её красоты загорелся, что в тесном и тёмном клубе даже ярче чем на улице проявлялась, светилом небесным не затенённая, сама на время будто бы светилом став... Девушка по-прежнему стояла у сцены, плотно товарками окружённая, поясок теребила на платье и по сторонам посматривала тайком, танцев ждала со всеми вместе - всё такая же пышная, яркая, благоухающая, счастье излучающая окрест, надежду, здоровье, молодость. С ума можно было сойти от неё, право-слово, “умереть и не встать”. В особенности, это таких необстрелянных и не целованных пареньков, как Мальцев, касалось, ещё не растративших силы чувств, которые в нём, как молодое вино, только ещё бродили.
Андрей и сошёл - и такое чудачество в клубе устроил, такой водевиль, которого при всём желании растолковать и объяснить не смог бы, спроси его кто о том после танцев; что стало откровением и для него самого, чего он в себе не знал, не подозревал даже...
А произошло тогда вот что: опишем это подробно по мере сил. Итак, как только было расчищено место от стульев, и парни на сцене с магнитофоном сладили, наконец, на полную мощность включили его, звонкой музыкой клуб наполнив - вальсом Доги из кинофильма “Мой ласковый и нежный зверь”, как помнится, очень модным и популярным тогда, - в этот-то момент наш околдованный незнакомкой герой вдруг сорвался с места, про Чунга и Елену Васильевну позабыв, что было с его стороны не вежливо, без-тактно даже, и пулей понёсся к сцене, никого не видя перед собой, только одну красавицу ясноглазую и пышноволосую видя.
«Успеть бы, успеть бы только первому её пригласить! - было единственное, о чём он думал-переживал на бегу, о чём мечтал неистово. - Не опередили бы!»
Опередить его не успел никто: бегал и ходил он тогда очень быстро. Первым к девушке подскочил, удивление со всех сторон вызывая, первым ей предложил тур вальса. «Разрешите Вас пригласить», - произнёс решительно, твёрдо, при этом и сам поражаясь себе, самоуверенности своей и нахальству, себя совсем перестав контролировать.
Его визави вспыхнула краской смущения, краше прежнего став - румяней, милей и желанней, - обожгла его взглядом пристальным, оценивающим, от которого у Андрея мурашки пошли по спине. На его лице она задержалась чуть дольше положенного, при этом вероятно жалея, что в клубе было темно и рассмотреть как следует лицо партнёра не представлялось возможным; после чего потупилась и задумалась на секунду, на подружек притихших мельком взглянула, словно совета у них ища, одобрения или подсказки. Потом опять на Андрея перевела взгляд, будто бы в душу ему заглянуть стараясь и попутно решить главнейший для себя вопрос: надо ли соглашаться? - не надо? её ли то был кавалер? - не её? и есть ли он тут вообще - её единственный, её ненаглядный?
Быстро решить такое она, естественно, не смогла, петушком подскочившего парня по достоинству в полумраке не оценила, как следует не разглядела даже: он для неё в тот момент словно откуда-то с неба упал или, наоборот, из-под земли появился…
Товарки же её, меж тем, торопливо расступились с улыбками, дорогу ей расчищая для танца и как бы подбадривая её и подзадоривая одновременно: давай, дескать, иди, подруга, коли тебя так страстно, так напористо приглашают, коли сломя голову бегают к тебе через зал. Такая лихая прыть - она дорогого стоит… И она, ещё раз потупившись, с духом будто бы собираясь, с силой, осторожно шагнула вперёд и на центр клуба этакой павой пошла под перешёптывания и ухмылки, под удивлённые возгласы со всех сторон - и мужские и женские одновременно, и добрые, обнадёживающие, и язвительные.
Вышла, остановилась, к Андрею повернулась лицом, что неотступно шёл за ней следом, пронзила взглядом его насквозь будто бы шильцем тонким. И вслед за этим руки ему положила на плечи, тяжёлые, пухленькие, горячие как утюжки; и в другой раз при этом подумала будто бы: мой ли? не мой ли? правильно ли я поступаю сейчас, дурёха?
От прикосновений тех Андрей ошалел окончательно, от жара и тяжести женских дурманивших разум рук, что на грудь и плечи ему легли и впервые о себе заявили. До этого-то он девушек не знал совсем: в отношениях с противоположным полом был совершенным ягнёнком… А тут ещё и роскошные волосы девушки, что озорно опутали его со всех сторон паутинкой шёлковой, духи её терпкие, упругий стан, такой же горячий и тяжёлый как руки! Всё это было так ново и остро, и сладко до одури, так действовало на нервы и психику возбуждающе, на природное его естество! - что впору было ему, очумевшему, криком кричать на весь клуб, взрываться и начинать ломать и крушить всё вокруг, молодую дурь из себя выпуская!...
Встав как положено и чуть прижавшись друг к другу, они закружились в танце на зависть всем, другим указывая дорогу, давая хороший пример. И через минуту десятки пар уже заполнили “пятачок” перед сценой: молодёжный бал начался. Мальцева с его партнёршей затёрли быстро, окружили со всех сторон танцующие парни с девушками. И они оказались в плотном живом кольце, отчего им обоим чуть легче стало: они уже не так бросались в глаза, были не столь приметны…
И на середине вальса растревоженный и разгорячённый, вокруг себя не видящий никого Андрей, пользуясь ситуацией подходящей, вдруг нагнулся и в самое ухо партнёрше своей шепнул, в волосах её путаясь и утопая:
- Вас как зовут, скажите пожалуйста?
Девушка вздрогнула, напряглась, чуть-чуть отпрянула от Андрея, в третий раз за какие-то пару-тройку минут на него удивлённо взглянула, пытаясь будто бы решить для себя уже окончательно и без-поворотно: нужен ли ей этот шустрый москвич? стоит знакомиться с ним, называть своё имя?... После чего, через длинную паузу, произнесла заветное слово: “Наташа”, - которое Мальцев до этого слышал уже сотни раз, но которое в клубе услышал будто впервые. Оно вещим сделалось для него, а может и судьбоносным.
- Очень приятно. А меня Андреем зовут, - утопая в её волосах, зашептал он ей быстро-быстро, на кураже, одновременно беря её правую руку, что у него на груди лежала, в свою ладонь, пальцы её нежно сжимая… И потом, слыша, что танец кончается и скоро расставаться придётся, разбегаться по разным углам, он вдруг выговорил совсем уж крамольное и неприличное, голову от музыки и от танца окончательно потеряв. - Наташ, а давайте с Вами уйдём отсюда. По деревне погуляем пойдём, воздухом свежим подышим. А то тут тесно и душно у вас, и шумно очень: мне так тут не нравится.
- Нет, я не хочу уходить, - решительный ответ последовал, после чего партнёрша Мальцева руку свою из его пожатий освободила и положила её ему обратно на грудь: так, дескать, лучше, правильней и спокойней будет.
- Почему? - спросил Андрей тихо, бледнея и холодея, в чувства прежние приходя, нормальные, до-куражные.
- Мне сегодня потанцевать хочется: я только пришла.
- …Ну хорошо, а в следующую субботу погуляем с Вами?
-…Не знаю… Посмотрим, - ответила Наташа неласково, пристальным взглядом сопровождая ответ, столько воли, ума, благородной выдержки излучавшим, чистоты, доброты, красоты…
9
Когда первый субботний тур вальса подошёл к концу, и музыка в клубе стихла, минутной паузой обернувшись, а пары танцующих парней и девчат стали стремительно распадаться, чтобы через минуту-другую опять сойтись и закружиться в танце, в этот момент расстроенный и на глазах как-то сразу сникший и сдувшийся Андрей, прежнего куража и внутренней силы лишившийся, душевного задора и праздника, - Андрей, кисло поблагодарив партнёршу, на прежнее место её отвёл, попрощался быстро, ни на кого не глядя, развернулся и вышел из клуба вон, красный, распухший, жалкий. Оставаться на вечере после случившегося, после отказа фактического, было ему тяжело. Он не знал, не ведал совсем, как переносить отказы; и как дальше с понравившейся девушкой себя вести, которая тебя отвергла… Поэтому ему легче и лучше было уйти - с глаз долой. Он и ушёл с позором.
На улице он свежего воздуха жадно глотнул, тряхнул головой с досады. После чего скорым шагом направился в школу, назад не оглянувшись ни разу, и долго ещё слышал позади себя, как веселится-танцует переполненный молодёжью клуб, разудалой музыкой разражаясь.
Всю дорогу до лагеря он только и делал, что нервно хмыкал себе под нос, губы кривил досадливо, над собой от души потешался - и удивлялся сам над собой, над сотворённым в клубе чудачеством. Состояние его в тот момент описать было сложно, как сложно описать, к примеру, изодранную в клочья книгу или вдребезги разбитый кувшин, от которых остались клочки ненужные и черепки - утиль, одним словом, мусор. И только-то… Чего тут описывать и говорить? - тут молчать и печалиться надобно…
До школы он дошёл быстро, минут за семь, разделся, улёгся в кровать, с головой одеялом укутываясь как больной - то ли душевно, то ли телесно. Потом одеяло скинул решительно, огнём изнутри горя, на спину нервно перевернулся, огненный, в потолок стеклянными глазами уставился. И при этом продолжал хмыкать, кривиться и морщиться - поражаться себе, своей безалаберности и неудельности…
10
Всю следующую неделю после того злополучного и, одновременно, счастливого вечера Андрей о встреченной в клубе девушке настойчиво и напряжённо думал, о Наташе, увидеть которую ещё разок ему очень хотелось - чтобы получше её рассмотреть и опять порадоваться-полюбоваться ею, пусть даже и со стороны, как он это в первую субботу делал. Уже одного этого ему, юнцу, было б вполне достаточно. Он был бы и этому несказанно рад, и за это сказал бы спасибо… А лучше бы, безусловно, - потанцевать с ней, прижать её к себе покрепче и жар её тела снова почувствовать, запах щёк и волос: так сильно она его за душу зацепила, зараза этакая, запалила душу огнём, который
