время. Что побудило вас нанести визит скорбящей женщине? — Атенейс тут же опять вернулась к своей работе, однако не стала стучать инструментами, только бережно стряхнула пыль со скульптуры.
— Женщина в золотых сандалиях, которая так редко радует, жителей Эфеса своим присутствием, приобрела ореол таинственности и заставляет злые языки не умолкать, которые всё время судачат о её затворничестве и о том, что она превратилась с прекрасной возлюбленной в скульптора и целыми днями проводит в своей мастерской, не пренебрегая грязной работой. – Он тут же поискал глазами местечко, где бы то присесть.
Атэнейс с удивлением вскинула вверх брови и набрав в лёгкие воздуха со всей что есть силы сдула пыль с места, над которым хорошо потрудилась.
— Вот теперь намного лучше. – Удовлетворившись результатом увиденного она наконец обратилась к непрошенному гостю. – Что ж, вы можете подтвердить всё, что открылось перед вашими глазами. Я провожу много времени с долотом и молотком. С меня получился даже неплохой скульптор. Это действительно грязная работа, но она приносит мне много радости. Так что удовлетворите любопытство всех матрон города, что знатная горожанка в золотых сандалиях отныне довольствуется работой мужчины. Пусть спят спокойно и утратят навсегда интерес ко мне и моему дому.
— А, я почему-то подумал, что богиня сошла с пьедестала. Она покинула своё привычное место и решила посетить простых смертных. Я не увидел в том, что она делает что-то плохое, напротив поражён её трудолюбием и талантом. – Учтиво проговорил гость.
Неожиданно он встал со своего «почётного места гостя» и подошёл к скульптуре в самом удалённом месте террасы, которая была прикрыта листьями пальмы.
— Диана? И вы её спрятали так далеко? Но почему?
Если верить Диане
— Может потому, что она напоминает мне золотую статую Фрины, которую Пракситель изобразил столь великолепно. Я бы никогда не могла повторить того же мастерства, как и сама богиня достойна руки самого лучшего мастера, а не такого как я. Статуя Дианы должна была бы быть совершенной…..
— Вы огорчены, что не видите той же красоты работы Праксителя или же, саму себя лучше Фрины? — Пытливо уставился он на молодую женщину.
— Ни то, ни другое. Я не желаю походить на кого-то. Я та, кто существует в этом мире, только Диана должна была бы быть более утончённой и более женственной.
— Тогда пусть постоит там, где вы решили увидеть для неё место. Придёт время и Диана будет ни второй Фриной, ни создана Праксителем, а будет той, как видят её ваши глаза и как почувствуют её ваши руки. Она будет вашей Дианой, кому вы отдадите частичку своей души.
Атэнейс с удивлением посмотрела на молодого человека, и на её лице промелькнула тень явного одобрения от сказанного гостем. Он явно был не глупым и довольно обходительным.
— Вам ведь всё равно, что говорят злые языки, не правда ли? — Она села на первую попавшуюся глыбу рядом с неизвестным гостем, и посмотрела на него в упор.
— Верно, я хотел лично познакомится с женщиной, которой можно показать вот это. – Неожиданно он извлёк из кожаного небольшого мешка глиняную масляную лампу и подал её женщине.
— Это делаете вы?
Незнакомец ободрительно закивал головой.
— Даже покрасил. – Тут же с гордостью пролепетал он. – Мне нравится заниматься этим, хотя по образованию я адвокат, и когда бы горожане узнали что я люблю делать – меня бы по просто подняли бы на смех, и возможно, я навсегда бы утратил уважение моих постоянных клиентов.
Молодая женщина с удивлением вскинула вверх брови.
— Возможно, не всё так и ужасно, как вы уже успели нарисовать в вашем воображении, но если вы хотите сохранить эту тайну, то будьте спокойны – из этого дома она никуда не распространиться.
Молодой человек тут же оживился.
— Я был уверен, что вы сможете понять меня. До этого момента никто не знал моего секрета кроме верного немого друга, в прошлом раба. Мы выросли вместе, я даже подарил ему свободу, но он так и остался жить со мной.
— Он — то точно ни с кем бы, ни разделил эту тайну, но знаете что? – Неожиданно Атенейс встала и подошла к стене, на которой была прикреплена деревянная полка, где размещались разнообразные глиняные баночки с краской. Ими она раскрашивала уже готовые свои скульптуры. Женщина тут же взяла золотистую краску и в мокнув кисточку, стала разрисовывать узоры по окрашенной в чёрный цвет лампе. – Вот. Теперь ваша работа приобрела больше яркости. Только взгляните. – И она протянула ошеломлённому незнакомцу уже более красивую лампу. Ну как?
— Просто поразительно. Я должен научиться у вас этому, а то я совершенно не умею рисовать, знаете, сколько у меня есть керамических ваз, которые ждут своей очереди, чтобы к ним прикоснулся мастер?
— Погодите, так вы хотите, чтобы я давала вам уроки рисования? – Удивилась женщина.
— Но почему бы и нет? У меня есть деньги, чтобы заплатить. Я бы мог проводить время в вашем доме и рисовать…. – С надеждой в голосе пролепетал он.
Атенейс только добродушно улыбнулась. Этот незваный гость был скорее исключением из правил, чем самым обыкновенным мужчиной, похожим на других сотни таких же ничем непримечательных мужчин.
— Я научу вас рисовать, а знаете почему? Потому, что до селе об этом никто меня не просил сделать. Приходите, завтра после обеда, и я уделю вам несколько часов. И принесите с собой одну из ваз. Мы её преобразим от невзрачной, до роскошной.
— Хорошо. Завтра я прибуду к вам. – Обрадованный голос молодого человека более походил на щебет птенца, чем на голос взрослого мужчины.
— Как же зовут вас? Мне бы полагалось знать имя своего будущего ученика.
— Никиас.
— Тогда до завтра Никиас.
Юноша слегка склонил голову и просто побежал в припрыжку из террасы по салону, провожаемый внимательным взглядом старухи, которая так и не выпустила из рук, принесённый увесистый мешок золотых монет.
— Ну что ж, — Заключила важно Агнесс, снова появившись на пороге. – Это уже что-то чем ничего.
— Ты удовлетворена, что у меня появится мужчина правда в качестве ученика? — Лукаво подмигнула Атенейс экономке.
— Он уж слишком походит на милое и невинное дитя, чем на адвоката, который должен защищать кого-то там в суде. Или же он так выражает свою радость, словом не важно.
— Неужто ты о нём ничего не слышала? – С лукавостью спросила Атенейс, пытливо уставившись на старуху.
— Как же? Слышала. Он хороший адвокат и старается помочь всем, кто переступил однажды порог его дома. Этот делатель ваз сравнительно недавно в Эфесе, только он напрасно полагает, что скрыл своё не совсем достойное его положению занятие. Об этом хорошо всем известно. – И старуха наигранно вздохнула.
Неожиданно в дальнем углу послышалось чьё-то ровное дыхание, это походило на звуки, кого-то спящего…….
Если верить Диане
Агнесс с удивлением переглянулась с Атэнейс и они вместе тут же пошли на раздающийся внезапный звук – долго искать не пришлось – в огромном глиняном сосуде, в котором когда-то было разбито горло и где давно уже никогда ничего не хранили сладко спал незнакомый юноша, скрутившись клубочком, словно котёнку……откуда он появился никто не знал.
— Ты что-то понимаешь? – Спросила Агнесс у молодой женщины.
— Ровно столько, как и ты. Кто это?
– Гость, только он останется у вас не надолго, до после завтра, а потом покинет ваш гостеприимный дом. — Неожиданно протянул сквозь сон спящий незнакомец, хотя глаза он так и не открыл.
— Вообще — то гости через дверь входят, а не проникают в дом тайком. – С ухмылкой бросила Атенейс.
— Ага, и ещё приносят кошельки с золотом, которые тут же жадно схватит экономка, словно гость потребует его обратно, и будет на страже подарка. – Бросил, едко незнакомец и просто повернувшись, в кувшине на другую сторону продолжил дремать.
— Что за дерзость и откуда ты взялся? – Тут же вспылила старуха, которой явно не понравилась такая правда, преподнесённая на блюде.
— Вошёл с тайного входа.
— Но разве он у нас есть? — Спросили женщины хором и тут же опять переглянулись.
— Потом покажу. – Неожиданно непрошенный гость таки открыл глаза и сладко потянувшись стал выбираться из кувшина. – Ой, вы точно не дадите хорошенько выспаться, я же говорю, что погощу у вас тут только несколько дней, а потом покину ваш радушный дом. – Он стал на ноги, расправил свою смятую тогу, встряхнул коротко остриженные волосы и подойдя к кустам роз внезапно извлёк из них по-видимому тяжёлый мешок, а потом тут же впихнул его в руки оторопевшей Агнесс. – Можешь пересчитать и пересмотреть каждую монету. Они золотые. Этого хватит, чтобы погостить в вашем доме?
Женщины опять посмотрели друг на друга.
— Разве мы попросили у тебя деньги или выставили тебя за дверь? – Спросила Атэенейс.
— Это на всякий случай, пока вам не пришло такое в голову. – Отмахнулся юноша.
— На эти деньги ты бы мог бы арендовать дом. – Хмыкнула притихшая старуха.
— Мог бы и привлёк бы сразу внимания всех любопытных граждан. Нет уж. Уж лучше я тут пробуду, а потом отправлюсь в далёкое путешествие в Египет. Геродот много писал о нём. Я также хочу путешествовать, ощущать горячий воздух пустыни и посмотреть пирамиды. – С благоговением протянул он…..
— Ты знаешь о Геродоте и его путешествиях? Откуда? И почему ты скрываешься? Ты украл у кого-то деньги, чтобы уехать в Египет? – Атенейс даже сделала несколько шагов на встречу незнакомцу от удивления.
Юноша тяжело вздохнул и повернувшись к молодой женщине и экономке бесстрастно проронил:
— Ну во-первых никого я не ограбила…….я покинула свой собственный дом мужчиной, потому, что так легче выйти на улицу и не быть замеченной……
— Не ограбила! – Тут же сделала ударение хозяйка дома.
— Три года назад меня выдали замуж, и с того времени муж ни разу не пожелал даже взглянуть на меня. Он так и не переступил порог моей комнаты. Однако я была рада одному факту – мой супруг не был ни тираном, на самодуром, ни политиком, ни общественным человеком. Он всё время проводил время в саду, что-то там высаживал. Если кто-то спросил бы меня как он выглядит, то я бы сказала, что помню его всего лишь сгорбленную спину, когда он ковырялся в земле.
По-видимому, его родственники и устроили этот брак, чтобы он больше не утомлял их своим присутствием, а жене и так пришлось бы смириться. Именно будучи вечно занятым, он не видел того, как я проводила время в его библиотеке, которой он по всей вероятности никогда и не
пользовался. Я много читала, засыпала со свитками Гомера и трудами Аристотеля, а когда однажды прочитала Геродота, то поняла, что пропала. Я влюбилась в его рассказы о чужих землях, о их красотах, и неповторимых городах. Чего же стоила моя жизнь в стенах дома? И что могло ожидать меня в будущем кроме тех самых стен того самого дома? Но для начала было необходимо выйти в город, и узнать жителей, услышать их разговоры, побродить по улицах и почувствовать место, в посещении которого я была так ограничена.
Мне тут же пришлось одеть мужское платье, обрезать волосы и отправится навстречу к неизведанному в сопровождении одного из моих преданных рабов. Итак, я поняла, что никогда не жила. Вскоре я стала в курсе всех дел. Я
