"БОРТ 556".(Мистико-приключенческий триллер). Кино-Роман в 5 сериях.

уходящие  в  воду.
  Она  сняла свою  красную  бейсболку  и  распустила  свои  длинные  на  легком  жарком, летящим  со  стороны  океана  ветру  красивыми  локонами  вьющиеся,  как  змеи  черные  волосы.
  Они  метались  по  ветру  паря, то  в  воздухе, то  падая  на  ее  девичьи, молодой  Калифорнийской  красотки  брюнетки  южанки, узкие  загорелые  до  черноты  плечи. Бились  от  ветра, о  ее  полненькую  красивую  трепетную  молодую  девичью  в  футболке  загорелую  грудь  и  узкую  гибкую  женскую  спину.
- Подержи, вот – она  произнесла, и  протянул  мне  свою  красную  бейсболку.
  Я  взял  ее  из  ее рук.
  Джейн  забрала  их  в  тугой  пучок  и  превратила  опять  в  длинный  за  спиной  до  самой  ее  щирокой  женской  задницы  хвост, замотав  завязкой  на  затылке.
  Ей  все  же  больше  шла  та  первая  ее  прическа. Когда  Джейн  закалывала  волосы  в  пучок  на  голове  под  золоченую  заколку.  Ее  тонкая  красивая  женская  молодая  загорелая  шея  так  меня  возбуждала. Но  теперь  все  несколько  иначе. Теперь  Джейн  вся  и  полностью  была  моя. И  все  ее  женское  молодое  двадцатидевятилетнее  тело  этой  в  ровном  плотном солнечном  загаре  черненькой  волосами  латиноамериканки  из  Калифорнии  было  моим.
  Я  даже  не  могу  сосчитать, сколько  раз  за  ночь  сейчас  целую  ее  алые  миленькие  на  таком  же  миленько  женском  личике  губы. Ее  эту  тонкую  в  плотном  ровном  солнечном  загаре  шею, опускаясь  все  ниже  и  ниже  по  ее  Джейн  голому  загорелому  почти  до  черноты  красивому  девичьему  телу.
- «Джейн» - прозвучало  снова  у  меня  в  голове – «Моя  морская  русалка, и  нимфа  Посейдона  Джейн. Моя  пиратка  Джейн  Морган. Ты  даже  представить  себе  не  можешь, как  я  люблю  тебя».
- Это  ты  не  можешь  представить, как  я  люблю  тебя – она  произнесла  мне, лежа  со  мной  в  постели  и  прижавшись  своим  нагим  гибким  девичьим,  разгоряченным  мокрым  в  липком  скользком  поту  телом  к  такому  же  моему  мужскому  в  дикой  необузданной  любви  разгоряченному  телу.
  Джейн. Девочка  моя.
  Она  как  никто  другой, органично  вписывалась  в  этот  прибрежный  морской  пейзаж, как  островитянка  из  местного  населения. Ее  этот  ровный  солнечный  почти  уже  черный  загар, сиял  темной  бронзой  в  солнечных  лучах. Он  красиво  и  бесподобно  просто  бликовал, как  на  статуэтке  в  этом  ярком  вечернем  красноватом  теперь  солнечном  свете  уходящего  за  горизонт  тропического  летнего  палящего  солнца. Он  переливался  на  оголенных  руках  и  ногах  Джейн. Из-под  коротких  штанин  джинсовых  шорт  ее  голых  загорелых  до  черноты  девичьих  полненьких  ляжках  и  бедрах. На  голенях  и  икрах  ног. Что  будоражили  и  разгребали  снова  прибрежную  бурлящую  волнами  на  белом  коралловом  песке  воду. 
  То  и  дело  под  ноги  попадали  вымытые  морские  раковины  и  прочая  выброшенная  на  мелководье  живность  Тихого  океана. Нужно  было  быть  тут  предельно  острожным  и  смотреть  под  ноги. Можно  было  наступить  на  что-либо  жутко  ядовитое.  Но  мы  были  обутыми  и  в  ботинках  с  жесткой  толстой  прошипованной  подошвой. Джейн  это  все  предусмотрела  и  взяла  их  с  собой.  Она  была  вообще  умницей. Я  не  встречал  такой  женщины  как  Джейн. И  уже  не  встречу  никогда.
  Она  знала, как  переодеться  перед  выходом  на  берег. И  была  с  ног сшибательно  красива, как  никогда. Похоже, только  я  один, пока  еще органически  не  очень  вписывался  в  местность  и  население  этого малонаселенного, почти  дикого  океанского  острова. Не  то, что  я, как  чужак на  этой  земле, резко  отличавшийся  ото  всего  здесь, не  смотря  на  свой  уже, почти  такой  же, как  и  у  Джейн  загар. А  просто, я  был  здесь  чужим, пока  и  резко  выделялся  на  фоне  всего  местного.
  Я  шел  рядом  с  ней, обняв  свою  Джейн, и  не  собирался  ее  отдавать никому. Я  был  готов  драться  за  нее  и  за  нашу  любовь. Я  даже  умереть  был  готов  за  нее. Я  так  любил  ее  как  не  любил  никого  до  этого.
  Я  не  знал  сейчас, о  чем  говорить  с  Джейн  и  вдруг  выстрелило  само - Дэниел  мне  рассказал, что  ты  занималась  восточными  танцами, любимая  - произнес, спрашивая  Джейн  я – Дэни  как-то  обмолвился  вот  этим.
- Да, а  что, любимый?  - Джейн, произнесла, даже  не  задумываясь. И  тут  же  спросила  меня.
- Я  поинтересовался  просто  - ответил  ей  я -  Я  просто  бывал  часто  в  Китайском  Гон-Конге  в  одном  портовом  ресторане  с  названием  «МОРСКАЯ  МИЛЯ». И  там  была  такая  танцовщица  живота  Тамала  Низин. Египтянка. Она  так  на  тебя  похожа, Джейн. Она  так  красиво  танцевала. Мне  нравилось, как  и  всем  членам  моего  корабля.
  Я  вообще  не  знаю, к  чему  все  это  я  ляпнул. Я  просто  опять, вспомнил  ночной  порт  китайского  Гон-Конга  и  его  яркие  огни. Вспомнил  тот  ночной  разгульный  ресторан, и  ту  танцовщицу  египетского  портового  ресторана  Тамалу  Низин. И  сравнил  мою  Джейн  с  ней. Еще  вспомнил, когда  первый  раз  сделал  это. И  обнаружил  любопытное  сходство. Да  и  разговор  про  увлечение  Джейн  бэллиденс  с  Дэниелом. Просто  чесалось  всю  дорогу  на  моем  языке. Я  не  знал, о  чем  заговорить  и  вот  выдал. И  как  оказалось  не  напрасно. Это  зацепило  мою  девочку, мою  любвеобильную  разгоряченную  любовью  красавицу  и  дикую  в  любви  американку  южанку  сучку  Джейн  Морган. И  зацепило  основательно, как  женщину. И  хоть  Джейн  и  в  глаза  не  видела  ту  египтянку  и  танцовщицу  живота  Тамалу  Низин, ее  это  задело  сильно. Это  была  ревность. Настоящая  женская  ревность. Чисто  женское. Этакое  первенство  и  соперничество  в  красоте  и  привлекательности  перед  единственным  любимым  мужчиной. Но  на  первом  месте  здесь  конечно  же  ее  женское  Я.
- Красиво, говоришь, танцевала? Нравилось? Всем  или  только  тебе  одному? - она  вдруг  мне  произнесла, подскочив  ко  мне  и  хитро  лукаво  улыбаясь, как  дикая  кошка, обхватив  мою  обеими  руками  шею  и  прижавшись  ко  мне  своей  женской  полненькой  загорелой  грудью – Увидишь  я  ее  не  хуже. И  еще  увидим, кто  лучше  танцует  танец  живота. Твоя  Тамала  Низин  или  я  Джейн  Морган.
  Она  все  поняла. И  про  Тамалу  и  про  меня. И  про  то, что  мы  с  той  египетской  танцовщицей, по-видимому, были  близки. Женщины. Мужчины  меня  поймут. Утаить  от  них  подобное, дело  сложное. Они  чувствуют  все  и  мгновенно  понимают.


                                                ***
    Мы  были  южнее  Индонезийских  островов. За  границей  экватора.
    Эти  острова  не  имели  названий. И  были  сами  в  океане  по  себе, как  и  их местное  дружелюбное  к  пришлым  население.
  Сюда  редко  заходили  корабли. И  тем  более, такие  как  наша  «Арабелла», круизные яхты. Северная  часть  Индонезийского  архипелага  была  более, менее обитаема. И  туристов, там  хватало  со  всего  света. Но, здесь  мы  были  в  редкость. И  местные  устроили  в  нашу  честь, даже  праздник. По  приказу местного  вождя  племени  туземцев.
  Я  первый  раз  в  жизни  попробовал  какие-то  местные  вина  из  разных плодов  и  растений. Кое-какую  деликатесную  океаническую  рыбу, которую еще  не  ел  в  жизни. В  целом  мне  понравилось  здесь  все. И  я  бы, наверное, остался  здесь, если  бы  не  мои  друзья, и  яхта  «Арабелла».
  Дэниел  подснял  местную  девочку. Здесь, это  было  в  норме, и  не  возбранялось. Мне  даже, самому  предлагали  женщину. Но, у  меня  была  моя  красавица  Джейн. Я  помню, как  она  отреагировала  на  это  предложение вождя. Ее  это  возмутило. И  очень  сильно. Но  она  все  держала  про  себя. Но, мое  на  отказ  вежливое  предложение  ее  успокоило. И  вернуло  к  нормальному  настроению. То, что  брат  загулял  на  время, Джейн  не  особо  сейчас  беспокоило. Это  было, наверное, не  в  первый  раз. Да  и  Дэниел  был  парень  практически  взрослый. Отчего  бы  и  не, да.
  Джейн  же  резко  мне  отреагировала, толкнув  меня  в  бок  своим  милым  правой  руки  локотком  по  ребрам.
- Только  бы, попробовал! - помню, она  произнесла - Только  бы, попробовал закобелиться  с  местными  сучками!
  Я  был  пойман  в  любовную  прочную  сеть. Я  это  понял  сразу. Она  захватила  меня. А  я  ей  сдался. В  любви  конечно.
  Джейн  была, помню  в  яростном  гневе. Она  не  винила  меня, но  ей  такие  расклады  не  нравились. Я  был  только  ее  и  ничей  больше.
  Она  тыкала  меня, сидя  у  костра  с  племенем  индейцев  в  бок  рукой. Если  я, чуть, чуть, как-то  одобрительно  реагировал  на  танцы  местных  молодых  девиц  или  на  их  попытки  активного  со  мной  общения. Ее  черные, как  ночь  точь-в-точь, как  у  той  цыганки  Рады  широко  открытые  красивые  до  безумия  под  изогнутыми  черными  бровями  глаза  блестели  гневом  и  сверкали.
  Но  эти  страсти  были  напрасны. Я  ее  любил  как  безумный. И  мне  не  нужен  был  никто  кроме  моей  разгоряченной  ревностью  и  дикой  любовью  Джейн  Морган.
- Вот  это  называется  женская  ревность! - я  произнес, игриво  с  ней, чтобы  не было  все  всерьез, видя  ее  гневные  порывы - Да, ты  просто, от  ревности  сумасшедшая!
- Я  бы  тебе  погуляла  на  сторону! - возмущенно  устроила  мне  проволочку незаслуженно, моя  любимая  брюнеточка  Джейн. Она, быстро  оставив  местную  праздничную  сходку  у  костра  с  племенем. Подняв  меня  за  собой, удалилась  с  праздника.
- Хватит, мол, во  все  глаза, глазеть  на  танцующих  полуголых  девок  туземок  - произнесла  мне  моя  Джейн.
  Джейн  меня  быстро  увела  к  берегу  океана. Вцепившись  в  руку. И  прижавшись  ко  мне  боком. Она, хоть  и  мягко, но  отругала  меня  за  мои  взгляды  на  местных  девиц. Это  была  первая  моя, можно  сказать  уже  как  полагается  семейная  выволочка.
- «Женщины!» - я  произнес  сам  про  себя  уже, какой  раз.
  Я  еще  раз  убедился  в  ее  безумной  ко  мне  дикой  страстной  любви.   
  Скажу, меня  это  даже  порадовало.
  Я  был  уже  для  Джейн  теперь  как  этакая  личная  собственность. Это  в  женском  стиле. Женщины  все  в  этой  области  и  всегда  эгоистки  и  единоличницы, хоть  и  безумно  красивые.
  Я  даже  не  делал  ни  одной  попытки  на  сторону. А, она  была  в неописуемой  ярости  от  женского  ревнивого  гнева. Только  потому, что  возле  нас  сидящих  крутились  молодые, совсем  еще  соплюхи  местные аборигенки  девицы. Джейн  это  и  заводило. Она  смотрела  на  их  смущенные  смешки  и  заинтересованные  взоры  на  меня  синеглазого  пришельца  гостя  и  иностранца. И  Джейн  это  невыносимо  как  мою  любовницу  бесило.
- «Моя  ревнивица, по  имени  Джейн!» - думал, глядя  любовно  на  свою  Джейн  - «Как  ты  меня  заводишь! Даже, этой  дикой  своей  бешенной  женской  ревностью!».
  Мы  оставили  веселиться  у  костра  с  местным  племенем  и  девочками нашего  Дэниела. И  вот  мы, шли  уже  возле