полосы прибоя волн у самого берега, босыми своими ногами. По мягкому белому коралловому песку. Обходя выброшенные на берег еще, видимо во время шторма и давно морские погибшие ежи, и чудные красивые раковины моллюсков.
Мы прошли мимо погибшего на песке практически склеванного альбатросами и чайками небольшого осьминога. Остались, в основном лежать, разбросанными по песку его длинные изорванные кривыми острыми клювами пернатых летающих и морских хищников щупальца с круглыми присосками.
- Жалко беднягу - произнесла мне сочувственно Джейн – Я с ними все время любила играть среди рифов, когда мы плавали на рифовые в океане и дикие острова. Еще когда бывала по работе американских авиалиний в Японии и при перелетах в районе Индокитая. Я работала, и ты уже в курсе, в той же авиакомпании, что и наш с Дэни отец. У мистера Смита.
- Да. Я уже знаю, моя любимая - произнес я Джейн.
А она, свернув на меня своими карими, почти черными девичьими красивыми влюбленными глазами переключилась опять на осьминога - Удивительные существа. Умные и хитрые И, они всегда старались сбежать от меня.
- Красиво здесь даже в сумерках – произнес я, рассматривая все вокруг - Никогда тут не был. Вот, повезло. Дикие места. Практически первобытные.
Было уже темно, да и поздно. Мы достаточно долго просидели у огромного племенного праздничного с островитянами костра. Я посмотрел на наручные подводные часы, взятые от акваланга на своей левой руке. Подсветил его, изнутри, нажав на одну из кнопок на толстом корпусе.
Было 01:20. Стояла ночь. Была темнота, хот глаз выколи. И когда мы ушли от костра в ночь, Джейн включила большой фонарик на батарейках.
- Все они принадлежит океану – произнесла мне Джейн – Дети Посейдона.
Они эти туземцы островитяне тут как в самом настоящем Раю. Как и мы, теперь с тобой, Володя – произнесла как-то странно именно сейчас моя Джейн. Я не совсем понял именно сейчас, к чему она так сказала. Наверное, наступившая тишина и лишь шум вблизи волн, возбудил в Джейн Морган, что-то скрытое в ней как в женщине. Нечто загадочное и интересное для меня как мужчины.
- Да, это верно, любимая - продолжил я с ней свой разговор - Ведь не боятся штормов! - произнес я, громко перебивая шум прибоя впереди идущей моей Джейн. Показывая ей рукой на стоящие над самой водой, далеко от берега с травяной пальмовой крышей хижины из тростника. И из досок местных аборигенов рыбаков. Их силуэты были видны в отражении от воды и линии полыхающего от пробуждающегося там солнца горизонта.
- Они привыкли! - ответила громко, моя любимая ревнивица смуглянка брюнетка Джейн - Они ко всему привыкли! Как бы я хотела, остаться здесь!
- Я тоже! - сказал ей я.
Мне тут на самом деле очень понравилось.
- Может, останемся после всего здесь? – произнес я Джейн – Когда все сделаем?
- Я не против, любимый! – произнесла она мне.
Она вдруг, повернулась, улыбаясь мне в вечернем закате белозубой красивой улыбкой. Как-то, совсем, по-другому, не как раньше - Если перестанешь строить глазки местным девицам!
- Джейн - произнес я - Джейн.
И подскочил к ней. Обняв, прижал к себе.
- Кроме тебя, для меня не существует иных женщин! - я произнес своей черноволосой красавице южных горячих кровей.
Я поцеловал ее в прелестные полные алые горячие женские губы. И она
поцеловала меня, и еле оторвалась от поцелуя, закатывая глаза под веки и глубоко дыша своей полной с твердыми и жаждущими снова дикой неукротимой любви твердыми торчащими сосками грудью. Возбужденные затвердевшие черные соски торчали прямо через ее полосатый узенький на лямочках лифчик нового купальника под белой той короткой приталенной рубашкой. Из-под которой. Внизу, где были расстегнуты пара пуговиц, выглядывал ее круглый загорелого полненького женского живота пупок.
Я обхватил ее за круглую ягодицами женскую широкую попку и гибкую, как у кошки тонкую талию. Ощущая ее тот в жарком страстном любовном дыхании пупком прижатый плотно к моему животу ее дрожащий в дыхании девичий почти черный от ровного солнечного загара животик. - Я построю себе лодку. И буду наравне со всеми заниматься рыбалкой, и ловлей жемчуга - сказал ей я – Вот увидишь. И забуду, кто я и откуда. Я начну с тобой здесь новую жизнь, и плевать на все другое и на все вокруг. Я хочу быть таким же, как эти счастливые рыбаки и хочу в этот тропический Рай. В этот мир владыки Посейдона.
- Я бы тоже, этого хотела - произнесла Джейн – Но не надо торопить события - она произнесла мне – Просто радуйся мимолетности всего и самой своей жизни. Еще любви со мной своей Джейн. Мы не знаем, что нас ждет завтра. А завтра может оказаться иным. И не таким как ты сам этого хочешь. Даже здесь в этом сказочном тропическом Раю.
Эти ее слова были странными и так не похожими на саму Джейн Морган. Они были очень серьезными, хоть сказаны были они ею несколько даже с долей некой иронии и с игривым смешком. Я уловил их тогда и запомнил в точности, как она мне это сказала. И запомнил их на всю жизнь.
Джейн была счастлива. Ревность ее ко мне к местным молодым аборигенкам как рукой сняло. Джейн была вспыльчива, как и положено жгучей латиноамериканке, но, быстро отходчивой. Вот она уже была такой, какой была всегда, даже еще красивее. Она просто, расцветала от моей к ней безумной, безудержной любви. Моя Джейн! Ее ревность была вполне уместна. Она безумно любила меня. И была, теперь со мной тесно связана этими узами взаимной любви.
Мы пошли дальше вдоль песчаного островного берега.
Джейн повернулась снова ко мне.
- Хорошее место, Володя! - сказала громко она.
Джейн научилась говорить по-русски и особенно произносить мое имя. Я думаю, у Джейн были все же некоторые навыки в нашем языке. Она уже на нем так говорила, что я был сильно удивлен. И Джейн старалась со мной говорить на русском. Хоть ломано, но старалась.
- Много горячего песка. Самое, то! Позагорать на закате. И поплавать, любимый мой! Поплескаться в теплой океанской воде под дуновение свежего ветерка. И пение островных птиц.
Джейн отбежала подальше от прибоя, выше на берег. И освободилась от джинсовых шорт и белой своей длинной рубашки. Разделась до полосатого нового своего изящного минимизированного купальника. На тонких лямочках и замочках, узкого и врезавшегося в ее нежное красивое тело своими глубокими вырезами вокруг ее прелестных полненьких загорелых ножек и самого гибкого девичьего почти черного от ровного плотного загара красивого тела. Она была сейчас особенно красива.
Почти, совершенно голая.
Ее кожа, просто переливалась ставшим теперь идеально черным, как сама ночь загаром в этой темноте при горящем в ее правой руке фонарике. Этакая русалка этих песчаных островов.
Джейн, выключив фонарик и бросив его на песок, рядом с ботинками, джинсовыми шортами и белой рубашкой, промчалась мимо меня, схватив и дернув за руку, потащив в океанскую соленую воду в самый прибой. И нырнула прямо в волны, утащив и меня за собой.
Она вынырнула в набегающих на песчаный берег больших океанских теплых волнах. Я был прямо в одежде. Она даже не дала мне раздеться. Я нырнул прямо в волны как есть. Даже в ботинках с толстой подошвой.
Я, вынырнув, бросился в объятья океана и своей любимой. соблазнительницы морской плещущейся, и смеющейся от счастья в бурных прибрежных волнах русалке и красавицы нимфы. Я снял с себя свою ту белую в клетку мокрую уже рубашку и полные воды ботинки. Швырнул все на берег вместе с такими же короткими мокрыми джинсовыми шортами на берег. И мы как дети, обнявшись вместе, купались, ныряя в прибой песчаного берега. Мы были здесь одни на этом берегу в полосе шумного ночного волнового прибоя. Никого и никто, кто бы хоть как-то помешал нам. Мы плескались в соленой ночной теплой океанской воде.
Казалось, мы были одни в этом мире. Валяясь на горячем вечернем белом коралловом песке. Мы даже н е замечали ночных рыбаков ловящих крабов и лангустов недалеко тоже от берега, занимаясь ночной рыбацкой ловлей. С зажженными керосиновыми лампами, подвешенными к лодкам и светильниками, они увлеченно ныряли тоже в океан, делая свою работу. Не так далеко от нас в лодках. Далеко и в стороне, от своих стоящих над водой на деревянных сваях опорах рыбацких хижин.
Возможно, они видели нас, сидящих на том песке, обнявшись и любующихся вечерним закатом. И не обращая на нас особого внимания, занимались своим рыбацким делом. Но нам было не до них и вообще все равно.
Это был настоящий Рай. Морской любовный Рай. И только наедине со своей любимой Джейн.
Но надо было возвращаться в селение и на свою яхту.
Наступала холодная ночь. Это уже ощущалось. Все еще живущее в темноте летнее жаркое тепло быстро выветрилось и, становясь холодным ветром с океана.
Было уже 02:45 ночи.
Виднелись яркие сверкающие ледяным своим светом прямо на нас с космоса звезды на тропическом без единого облачка океанском чистом небе. Раньше я их особенно не замечал, не обращал как-то особо внимания, плавая на кораблях.
Ночь на суше, за долгие месяцы в океане. Я первый раз ступил на сушу, хоть и не свою, но сушу. Мои ноги ощутили этот горячий коралловый белого цвета
мягкий песок безымянного острова. Как было все здорово! Я был просто счастлив. Как и моя любимая Джейн! А что может быть счастливее двоих до одури друг в друга влюбленных.
Мы с Джейн были неразлучны теперь. Мы шли, держась за руки. И взяв с собой в руки свои вещи фонарик ботинки и всю остальную нашу одежду, почти голышом и босиком назад по воде, прибрежному прибою в сторону селения островитян. Мы осторожно смотрели себе под ноги, чтобы не наскочить на что-либо колючее и ядовитое, освещая перед собой и под ногами, обратный путь фонариком, но все равно были счастливы.
Джейн быстро осваивала русский язык и довольно успешно. Она была просто молодец. Училась прямо на ходу. Хоть и
| Помогли сайту Реклама Праздники |
При цитировании ссылка на сайт обязательна. Exsodius 2008 - 2024
18+