ОБЛОМКИ МИФА книга вторая

мать недовольно сдвинула брови. Ну, да не привыкать. Мать всегда в пример отца ставит: у него всего была одна жена – она. Верю! Даже не спорю. И даже не спрашиваю: откуда взялся Глеб? А тут всего две жены. Смешно говорить. У Свенельда вообще пять жён. А наложниц не счесть! И он их постоянно меняет. Что он в них ищет? Копается как петух в навозе. Что найти хочет?
  Внутри терема его ждал Добрыня. Косая сажень в плечах, пшеничные волосы, стриженные в кружок, волнистая бородка. Поклонился по обычаю. Спина явно не гнулась – княжеский сын! Чему удивляться?
  Добрыня заведовал охраной терема. Было у него в подчинении целых двадцать человек. Ни бояре, ни киевляне искренне не понимали: кого боятся князю в собственном тереме и в собственном городе? Но княгиня Ольга веско сказала: «У греков так заведено». Ну, если у греков. Спорить не стали. Первоначально охраной терема заведовал Асмуд, а после его смерти стал Добрыня.
  Найдя в переходах княжеского терема любимую женщину, Святослав обрёл и друга в лице её брата Добрыни. Они, считай сироты, и быстро нашли общий язык. У Святослава хотя и имелась мать, но ласкового слова он от неё не слышал и не помнил, что бы она хоть раз погладила его по голове. Святослав волей-неволей вырос суровым воином. Но и у сурового воина в жизни случается всякое, чем хотелось бы поделиться. Вот он и делился своими мыслями и сомнениями то с Добрыней, то с Малушей. Добрыня стал для Святослава и другом, и братом, и телохранителем, и думным боярином.
  Святослав широко улыбнулся, протянул руку Добрыни, пожал, обнялся, похлопал по спине. Добрыня улыбнулся в ответ.
  - Баня истоплена, – сказал.
  - Что ж, пойдём. С дороги – не плохо.
  После парной, сидели в предбаннике, пили квас, хрустели редькой. Добрыня рассказывал обо всём, что произошло за время отсутствия князя. Святослав кивал, старался всё запомнить. В конце спросил:
  - Сам-то не женился?
  - На ком? – удивился Добрыня.
  - Что на Руси девки перевелись? Или это только в Киеве на них мор напал?
  - Я – холоп. Кто за холопа свою дочь отдаст? За холопа замуж выйдет, сама холопкой станет. А на холопке я сам не хочу жениться.
  - Ну да, зачем? Ты и так, наверное, с ними спишь? Много от тебя будущих дружинников-то родилось?
  Добрыня пожал плечами. Рождённые холопками мальчики, как правило, становились княжескими дружинниками.
  - Но жениться тебе всё-таки надо. Вольную дам.
  - Кому?
  - Тебе.
  - Я не твой холоп.
  - А чей?
  - Твоей матушки. И сестра моя её холопка. Поэтому не жена она тебе, а наложница.
  - Обожди. Раз она родила от хозяина…
  - Она родила не от хозяина, а от сына хозяйки. Вот если бы ты принял христианство, да в церкви вас обвенчали, то тогда бы княгиня признала бы её законной женой и дала бы вольную. Правда, не понятно, что делать с Верой. Христианину двух жён не положено.
  - А ты, что? Крещёный?
  - Да. Как и мой отец Мал, в крещении – Никита. А то ты не знаешь, князь?
  Святослав действительно это знал, но значения этому не предавал, а сейчас просто забыл, из головы выпало.
  - Ладно, а с матерью всё же поговорю, на счёт тебя.
  - Зачем? Мне и так хорошо.
  - Ну, как знаешь, - не стал настаивать Святослав.

  В этот день, после бани Святослав, наскоро поев, зашёл к себе в горницу, повалился на кровать и заснул мёртвым сном. Проснулся под утро и опять заснул и снился ему Терек и далёкие вершины заснеженных гор, на которых он никогда не будет. Князь спал, и его качало, как будто он в лодке.
  Окончательно проснулся Святослав довольно таки поздно. Солнце стояло высоко. Он вышел на крыльцо, щурясь на солнце. Куры гуляли по двору, суетились холопы. Наконец-то почувствовал – дома!
  В княжеском дворе готовились к предстоящему пиру вернувшихся из похода дружинников.
  В трапезной накрыли длинные столы белыми льняными скатертями, заставили разносолами. Входивших песенники приветствовали входивших песнями, славя победителей хазар.
  На пиру старшим мужчиной мать назначила Илью Моравского, а не его, Святослава, чем страшно обидела князя.
  Княгиня сидела в центре (единственная женщина на пиру), слева от неё, получается в красном углу, Илья, а за ним уж Святослав. Ладно, прибывшие к Святославу вожди алан и касогов сидели на дальнем конце стола, их ещё не приняли в дружину, но и остальные его дружинники чудесным образом оказались далеко от начала. А рядом с княгиней и Ильёй Моравским сидели киевские бояре в поход не ходившие. Илья лично приветствовал входивших чаркой греческого вина. Кланялся. И ему кланялись. Потом внесли братину со стоялым сорокалетним мёдом, Илья первым отхлебнул из неё и пустил по кругу. Гости пили, славили княгиню. Ольга всем милостиво улыбалась. Получается, что самым знатным или самым старшим здесь был Илья Моравский, а он Святослав просто воевода киевский. Обида чёрной змеёй вползла в душу.
  - А что, так и получатся, – сказала Малуша в светёлке уже после окончания пира, когда они укладывались спать. – Он же самый старый. И спит с твоей матерью. Всё правильно. Ой, какой ты чудной, Святко, со своим хохолком на макушке. И серьга.
  Сказала и громко засмеялась. Да, конечно, всё правильно, всё так, всё по обычаю, но обида не проходила. Он хотел чего-то большего.
  Святослав прижал к себе Малушу, почувствовал живое тепло женского тела, успокоился. Святослав скучал по Малуши в своих походах, хотя и не признавался в этом даже самому себе. Чем взяла она его – не понятно, но для князя Малуша была лучшая из лучших и терять её он не хотел.
  Хазарский поход Святослава закончился вместе с окончанием пира.

  На следующий день после пира Святослав рассказывал перед матушкой и ближними боярами как прошёл поход, и какие земли удалось присоединить к Руси. У княгини Ольги и бояр появилась головная боль – как их теперь удержать? И ясно было, что все не удержат. Решили удержать земли вятичей, как одно из последних вольных славянских племён рядом с землями Руси и Тамартаху с Корчевым.  Там, где река Оболвь впадает в Десну, решили сделать погост – место для сбора дани с вятичей. А зимой послать тиунов к вятичам для определения величины этой самой дани. В Тамартаху следующим летом Святослав сходит сам. Там надо определить пошлины с купцов. И ещё насущный вопрос, это определить касогов и алан пришедших в Киев на службу, дать им землю в кормление и прочее. В общем, все эти дела не на один день.
  Потянулись серые будни. Святослав заскучал.