В 1591 году в Угличе при невыясненных обстоятельствах погибает сын Ивана IV и то ли шестой, то ли седьмой (до сих пор нет единодушия историков в этом вопросе) незаконной его жены Марии Нагой, Дмитрий Иоаннович. Официальная история гласит: 8-летний царевич с сыновьями постельницы и кормилицы Петрушей Колобовым и Важеном Тучковым играл в «тычку» (типа «ножички»), когда у него начался приступ эпилепсии или, как ее называли тогда «черной немочи». По показаниям очевидцев мальца свело судорогой, отчего он ткнул себе в горло сваю – четырехгранный кованый гвоздь. Известно, что в самом начале припадка эпилепсии, человек теряет сознание и, естественно, никакие предметы удержать в руках, а тем более нанести себе смертельную рану не может физически. Есть довольно натянутое предположение, что царевич выронил сваю и упал на нее или, что Петруша с Важеном, опасаясь, как бы он не поранился, пытались вытащить ее из-под Дмитрия и сами поранили его, что не выдерживает никакой критики. Во-первых, они играли не на ровном паркете, а на земле, на которой гвоздь не устоял бы в вертикальном положении, во-вторых, балансировка подобных предметов в те времена кажется крайне сомнительной и, в-третьих, они были сверстниками царевича и сложно поверить, что мальчик восьми лет способен проткнуть кому-то гортань. Куда правдоподобнее, что они тут же начали звать мамок, что и произошло, поскольку из той же официальной истории известно, что Дмитрий умер на руках кормилицы Арины Тучковой, после чего начинается полный хаос. В убийстве царевича сразу обвиняют Осипа Волохова (сына мамки царевича), Никиту Качалова и Данилу Битяговского, сына дьяка Михаила, присланного из Москвы надзирать за опальной царской семьей. Безумная толпа (а толпа всегда безумна) растерзала всех троих, был объявлен многодневный траур, в Углич стянуты княжеские отряды, на дорогах выставлены заставы, а приехавшей через 4 дня комиссии во главе с Шуйским (в будущем трижды предатель) был предъявлен труп, для сохранения обмазанный белой краской, при том, что никто из этой комиссии никогда этого царевича в глаза не видел.
Итогом расследования стало признание несчастного случая но, учитывая, что комиссия была прислана царем Борисом Годуновым, которого многие и, в первую очередь Нагие, считали незаконно избранным, в это мало кто поверил, а с воцарением Романовых, начавшееся, кстати, с убийства малолетнего сына Лжедмитрия II, версия, что Дмитрий пал от рук наймитов Годунова, стала официальной. Считалось, что Борис опасался, будто царевич может претендовать на трон, что невозможно, поскольку брак Грозного и Нагой не был благословлен церковью, а значит, права на престол у него были чисто теоретические.
В 1829 году историк Погодин, обнаруживший в архивах подлинник уголовного дела комиссии Шуйского, убедительно доказал, что Борис никак не был связан с гибелью царевича, и имел место несчастный случай.
И можно было бы закрыть эту тему, если бы не пара интересных фактов, пусть и не опровергающих многочисленные исследования именитых историков, но вносящих определенную долю сомнений в их выводах.
Первое. В день смерти царевича и всех последующих событий, когда на каждого смотрели как на врага, из Углича совершенно спокойно отплывают несколько казачьих стругов, во главе которых стоит атаман Андрей Корела. Как такое могло случиться? Убит царевич, стянуты войска, и кто-то позволяет им уплыть? Верится с трудом, тем не менее, факт известный и достоверный.
Второе. Два года спустя атаман Корела приезжает в Москву и, вроде как «за вести с Дону и за службу», из рук Бориса Годунова получает 8 рублей денег и камку - шелковую узорчатую ткань, дорогую даже для знатного человека вещь. За что такие сумасшедшие по тем временам деньги и подарок? За то, что принес какие-то вести? Вряд ли он мог сообщить нечто такое, что не нашептывали новому царю со всех сторон. За службу? Так он фактически и не служил Борису. Никаких объяснений этому поступку Бориса, исходя из имеющихся фактов, нет.
Третье. Еще более удивительным кажется, что через 13 лет Корела становится начальником личной охраны Лжедмитрия I! Именно ему человек, известный как Лжедмитрий I поручает захват и оборону Кром, которые не смогло взять 75-тысячное вооруженное 70 пушками московское войско.
Четвертое. В 1606 году, во время заговора против признанного уже царя Дмитрия Иоанновича, атамана Корелу за несколько дней до бунта усиленно спаивают в московских кабаках. Рассказывают, что он был настолько пьян, что не мог даже шевелиться, не то чтобы помочь царю, которого еще вчера верные Шуйские и прочие предатели активно резали в Кремле.
На основе всех этих фактов, версия о «спасении» царевича представляется довольно логичной, тем более что многие историки допускали возможность, что Лжедмитрий и был настоящим царевичем. Версий, будто Дмитрий не погиб в 1591г. несколько: об этом писали Суворин, Бесстужев, в качестве доказательств приводились факты, что после воцарения в 1605 году, Лжедмитрий рассорился со своим покровителем Сигизмундом, королем польским, ничуть не опасаясь разоблачения что, по словам очевидцев, он «не играл роль, а действовал, как законный царь». Также он простил своего врага Шуйского (а зря), отнимал у бояр многие привилегии (менее чем через сто лет это повторит уже Петр I), что вместо царевича был убит другой мальчик (по одной из версий Истомин) и так далее. Главное же, что ни одна из них не противоречит вышеизложенной: опасаясь за сына, Мария Нагая находит способ спрятать сына, а где его спрячешь лучше, чем на Дону, откуда, как известно, «выдачи нет»? И кому еще мог доверить свою личную безопасность настоящий Дмитрий, как не человеку, который вывез его из Углича, когда все действительно опасались руки Бориса-царя?
