чем укажет ему на его роковые и в чём-то судьбоносные ошибки, что и закроет рот этому самонадеянному типу, решившему, что он-то способен обмануть смерть. Как почему-то люди при встрече с ним так его называют, определённо желая все свои жизненные ошибки перевалить на него, – мол, я фетишис…тьфу, фаталист, и всегда был подчинён судьбоносным обстоятельствам, – а сами они так-то не причём и даже не предполагают, что привело их к такому печальному результату.
Не хотят больше и только изредка не могут люди нести ответственность за свои дела и проступки, упрекая и укоряя хоть кого в этом, но только не себя. И для них смерть сама к ним пришла, а они совершенно ничего не делали для приближения её. – Я даже не вставал с дивана. Днём и ночью проводя на нём. И попробуйте объяснить мне, каким-таким образом, я, не вставая с места, приближал к себе смерть?! В общем, нет никакой логики в этих ваших логических цепочках и инсинуациях на мой счёт. – И вот так тоже себя защищают и аргументируют свой образ жизни люди, с большой аналитикой в своём уме.
Но всё это вопрос дискурса для диванных стратегов, особого формата идеологии обывателя, который впитывается в человека с первого клика мышки, погружающего его в мир матрицы и социальных сетей. А сейчас человек с Луны, на чей счёт возникли столь пугающие и прискорбные насчёт себя мысли у Васисуалия Антоновича, дождался проезда автомобиля Васисаулия Антоновича, а затем красного света, после чего и перешёл на другую сторону улицы, уже и не помня никакого Васисуалия Антоновича. Кого он, впрочем, и не запоминал. И даже того больше, Васисуалий Антонович вообще прошёл мимо внимания человека с Луны. И спроси его в тот момент: «А что скажите насчёт Васисуалия Антоновича Брехоткина?», то он с какой-то прямо бухгалтерской подотчётностью ответит:
– Такого лица на данный момент в моих списках нет. – Здесь он сделает короткую и внимательную паузу к задавшему вопрос журналисту из еженедельника «Но это такое, потустороннее», ищущему горячие темы для своего ежедневника, отстаивающего право человека на свой голос во всех уголках жизни и смерти то-ж, и раз его так настойчиво просят раскрыть некоторые секреты своего дела, то он готов углубиться в рассмотрение личности этого Васисуалия Антоновича, и непонятно ему нисколько, из каких-таких побуждений с ним так носятся.
Что, по мнению человека с Луны, и бывает, что и из крематория, есть атавизм непрогрессивного прошлого, называемого жизненным настоящим. Где люди под лозунгом «Мы все разные!», всю свою жизнь так и пытаются разбалансировать ровность своей и чужой жизни. Всё равно приходя к одному итоговому результату – общему знаменателю и равенству перед смертью. Кто, выходит, что в своих действиях руководствуется демократическими принципами, – очень часто общее волеизъявление, по быстрому, через какой-нибудь эшафот, организует проводы того или иного тирана и диктатора, а также врага народа в последний путь, – не деля человечества по своим категориям и знаками качества.
– Но есть ли у вас время и желание знать, что с этим человеком не то, то я могу посмотреть, заглянув в ежедневник. – Отвечает после этой короткой паузы человек с Луны. И что интересно, то журналист не проявляет больше особого настырства, который он прикрывал своих интересом. Ему достаточно и того, что он слышал.
– А что так? – теперь уже человек с Луны проявляет упрямство в деле лишнего хочу знать.
– Я вам приведу ассоциативный пример. «Memento mori», – в полголоса и на ухо напоминали тому человеку, перед кем открывались неограниченные возможности. И не всем по силам их было преодолеть. И видимо я один из них. Кто хочет крепко по ночам спать. – Даёт вот такой иезуитский ответ журналист и он с долей иронии принимается человеком с Луны. И не нужно объяснять, почему после этой встречи журналист перестал по ночам вообще спать.
Что же насчёт Васисуалия Антоновича, к кому уже второй раз приходиться применять вот такое напоминание, как о каком-то второстепенном лице и от него мало что в своей жизни зависит, – а Васисуалий Антонович категорически против вот такого обессмысливания и вбивания в ничтожность его существование, что он и демонстрирует вот такой активизацией своей самостоятельности, – то он уносится на хрен прочь отсюда. А вот куда, то всем, кто здесь есть, далеко очень дотуда. Хотя, если такая высокая потребность в этом знании, то человек с Луны может заглянуть в свой ежедневник и сверить свои часы с Васисуалием Антоновичем Брехоткиным. Кто, видимо, и как это на него похоже, по собственному усмотрению и исходя из своих единоличных и волевых решений, сделал эту временную сверку часов с человеком с Луны, им называемым смертью, и с какого-то своего, только ему известного перепугу, посчитал, что пришёл его час.
И как есть такая тенденция в деле движения душ и поведение тех людей, кто пришёл к вот такому, что и Васисуалий Антонович Брехоткин выводу – вот и пришёл мой час!, – то эти все люди и Васисуалий Антонович Брехоткин в своей частности, решают своим глазам не верить и обмануть время и вместе с ним смерть, кто и является основным бенефициаром времени. За чьей точностью и системной работой смерть следит, вместе с временем двигая в жизненную реализуемость свои запросы, идеалы и порядки. Так что подвести под себя и под своё определение время, только смерть и способна. Так что Васисуалий Антонович может спешить, а может не спешить, он в любом случае придёт к своему часу. А пока человек с Луны не заглядывал в свой ежедневник, то … что за люди такие неразумные, спешат туда, куда они опоздать никогда не смогут.
Между тем и этим отступлением в сторону замечания за Васисуалием Антоновичем некоторых общих с человечеством нарративов и принципиальных схем его поведения, человек с Луны перебрался на другую сторону улицы, и прямиком там пошёл до одной скамейки, расположившейся в небольшом скверике, под уютом тени хвойных деревьев. Правда, как при его подходе к скамейке выясняется, то он шёл не только к самой этой скамейке, чтобы, например, дать отдохнуть там своим ногам, а присутствие на ней женского рода особы (по другому и не передашь смысл того в ней присутствия, отвечающего за идентификацию человека), указывает на то, что у этого человека с Луны есть также и к ней дело.
Хотя скорей у неё к нему, раз она первая обратилась к нему с вопросом.
– Как сходил? Что видел? – задаётся вопросом к человеку с Луны эта особа женского рода, чьи отличительные детали завуалированы в ней такого рода одеяниями, которые на себя надевают и носят монашки из какого-нибудь монастырского ордена. Но при этом со своим изыском отличия, где всё-таки в ней есть место и для своих открытий. В частности, её длинным ногам на высоком каблуке туфель. Плюс устройство её накидки, в чём-то отдалённо напоминавшей костюм, не столь категорично строго на её счёт, давая ей право на выражение своего права на индивидуальность – в данном случае на стройность, которая в ней присутствует и есть. Ну и одно из главных и знаковых отличий его костюма от монашеского (как и ранее приведённых слов уже стало ясно, то расхожести здесь куда больше, чем схожести; и в этом-то и заключается вся удивительная странность представления этой особы женского рода – она сперва видится через призму твоих представлений о ней, а как только к ней начинаешь присматриваться, то уже и не знаешь, что ты в ней видишь; там целый калейдоскоп сюжетов) – это её шляпка, с которой на лицо спущена вуаль, скрывающая её лицо и одновременно раскрывающая черты не дурноты этой особы. Названной так потому ещё, что только такое её именование приходит на ум, когда она обдаёт тебя ледяным жаром своего к тебе пренебрежения и недостойности с её стороны внимания. Из-за чего ты невольно и не собирался даже вскипаешь, и у тебя других в её сторону нет слов, кроме этих: «Не въе***ная особа выискалась».
Так что пока она не представилась и на её счёт жизнь и встречи с ней людей с улицы не рождают других слов, она так и будет представляться – особой отдельно-выразительного в себе высокомерия при данных обстоятельствах и её исключительно высоко-значимого поведения в сторону прибывшего сюда и рядом севшего человека с Луны.
– Начало. – Многозначительно даёт ответ человек с Луны.
– И какое оно? – задаётся вопросом та ещё особа.
– Всегда перспективное и вариантное. – Отвечает человек с Луны, поглядывая куда-то вперёд перед собой.
– А что в нём от предопределённости пути? – спрашивает она.
– Бесконечный задор беспечности и беззаботности. – С грустными нотками в лице и улыбке говорит человек с Луны.
– А что, причины. Ты их нашёл? – задаётся вопросом она.
– Причины? – задаётся этим вопросом для себя человек с Луны, задумавшись на ненадолго. После чего даёт ответ на свой и своей собеседницы вопрос. – Их придётся искать. От этого никуда не уйти. Сама понимаешь, без них мы не найдём ответа на наши вопросы.
– Я, как сам понимаешь, с этим не спорю. – Говорит она. – Я всего лишь отстаиваю свой подход к поиску причинности. Ты предлагаешь начинать их поиск с самих истоков событий, тогда как я предлагаю начать наш поиск с поиска следствий этих причин. Что как не следствие определяет собой причину и её качество. Нет следствий без причин, так и нет причин без следствий. И только по последствиям мы узнаём, есть ли в том же человеке причина ему хотя бы быть. А уж только затем можно выяснить и вопрос – каким ему быть?
– И что ты предлагаешь? – задался вопросом человек с Луны.
– Отправиться и начать свой поиск следствий оттуда, где этим здесь занимаются. – Даёт ответ она.
– И куда же? – спрашивает человек с Луны.
– А это мы сейчас узнаем. – Говорит собеседница человека с Луны, поднимаясь на ноги во весь свой достаточно немалый рост. Здесь она оглядывается по имеющимся здесь в наличие сторонам – двум основным, представляющим собой дорожки вдоль этой аллеи, и одной фоновой стороны, где находится проспект с городским жизненным движением. Оттуда как раз и пришёл человек с Луны.
И эту высокомерную не просто так особу, – и это не фигура речи, а фигура её высокого роста, – заинтересовали первые две стороны, которые приводили и уводили к этой скамейке прогуливающихся людей. И в особенности её внимание привлекла та парковая, а если точней, скверная аллея (от слова сквер, хотя вечерами можно подумать и о другой этимологии этого слова), по которой в её сторону шла, прогуливаясь и наслаждаясь жизнью, парочка молодых людей. Судя по их отношению и физическому выражению друг к другу, – они держались за руки, – то они испытывали друг к друг не самые простые чувства всего лишь внимания и симпатии. И здесь в наличие имелось нечто большее. И кто-то из них будет и надеется, что не одна только увлечённость романтикой и авантюрами.
И вот именно перед этой парочкой и встаёт на пути одно из первых жизненных препятствий, которых на их жизненном пути будет, кто его знает, нимало или ещё того больше, и которое не обойти вот так просто, когда именно им перегородила путь неизвестность в лице этой, с мрачной притягательностью и необъяснимым магнетизмом особы. Кто не просто перегородила им путь, а она очень целеустремлённо в их
