ПЕРВАЯ ЧАСТЬ
1
Начальник Охранного Агентства капитан Стас Николай Григорьевич звонил Копылову по мобильнику редко, да метко. Вот и сейчас он обронил одну лишь фразу:
– А ты в курсе, что твою Веру хотят облить кислотой.
Секунд десять Алекс соображал, не подначка ли это, кажется, не подначка.
– Я бегу, – бросил он, захлопнул ноутбук, натянул спортивные брюки и метнулся к двери.
– Ты куда? – Из кухни в прихожую выглянула Вера.
– Сейчас! – нервно гаркнул Алекс и не дожидаясь лифта по лестнице через три ступеньки помчался с восьмого на второй этаж в служебную двуххатку Стаса.
– С меня двадцать копеек за хороший прикол! – фраза из запыхавшейся дыхалки далась Копылову лишь на кухне капитана.
– Двадцать так двадцать. – Стас был сама невозмутимость. На плите разогревалась магазинная паэлья – знатный ужин дважды разведенного мужчины.
– Будешь? – хозяин сгрузил себе на тарелку половину сковороды.
Алекс отрицательно покачал головой и занял место на табуретке с подушкой. Стас добавил себе на тарелку еще часть паэльи и налил рюмку бренди. Кивком спросил, не налить ли юному гостю и, получив отрицательный ответ, с растяжкой глотнул огненной воды и с аппетитом принялся за трапезу.
Копылов ни о чем не спрашивал, просто молча смотрел на своего инструктора тайных дел, дожидаясь продолжения базара.
– Две твоих танцорки разминали это уже второй раз.
Спрашивать о том, как узналось не имело смысла – за стеной в малой комнате стояла мощная аппаратура, позволяющая Стасу прослушивать не только клуб-отель «Бирему» и Охранное Агентство, но и Фазенду в ста километрах от Питера и квартиры всех трех поднадзорных фабзайцев: Алекса, Жорки Хазина и Евы Заславской.
– Фамилии!
– Еще чего! Сам вычисли, что я зря тебя учил.
– Вы же знаете, к чему приводит, когда меня о своих действиях не предупреждают?
– Когда предупреждают, результат еще более плачевный, – не остался в долгу капитан.
– И какой теперь мой стратегический план?
– Жениться тебе надобно, барин.
– На ком? На Вере?
– А у тебя есть другие варианты?
Алекс не мог удержаться от смеха:
– Два года вы хотели ее убрать от меня, а теперь: женись! С чего такой кувырок?
– Жену никто кислотой обливать не будет, а простую подругу запросто.
– И свидетелем у меня на свадьбе будете? – еще не верил Алекс.
– Не откажусь.
– Так я пойду ей об этом скажу, – гость поднялся уходить. Стас его не останавливал. Пришлось сесть и снова впериться на жующего бугая с метровыми плечами.
– Ну и что мне с этими танцорками делать?
– Тебе решать.
– Так это просто их болтовня или что?
– Забыл, как твоего Хазина юные дамы чуть не растерзали, одна даже две пули в него засадила. В мое время я бы принял это за пустое, а сейчас ни за что не поручусь.
– Ну так как фамилии? – снова потребовал Копылов.
– А не проще с танцами совсем завязать. И распустить дамочек по домам.
– И все поймут, что их любимый отельер уже не тот.
– Так это и так все давно поняли. Это в двадцать лет ты мог косить под несмышленыша, и девицы хотели к тебе только в койку. А сейчас тебе почти двадцать три, и ты всем доказал свою состоятельность. Теперь на тебя охота уже как на мужа. Играй на опережение – женись! – И капитан как не крепился, заржал во весь голос.
А и женюсь, сказал себе Алекс, поднимаясь на лифте на свой этаж. Ужин из трех блюд ждал его в гостиной. Журнальный столик возле мягкого уголка легко поднимался на тридцать сантиметров, и это уже было совсем не то, что ужинать на кухне. Наблюдая как Вера сервирует столик, он невольно отметил, как здорово ее, тверскую девчонку, преобразили эти два с половиной года жизни в Северной Пальмире, превратив из скромной железнодорожной проводницы в молодую писательницу детских книжек со своей особой тусовкой, жизненными приоритетами и удивительным игнорированием негативных сторон окружающей действительности. До полной соратницы еще не доросла, но до полусоратницы вполне. Вместо первого короткого страха ощутил страх затяжной, представив, как это в самом деле будет, если какая идиотка плеснет в ее простое и милое лицо кислотой. Даже подумал, что тогда он точно до конца дней будет вынужден оставаться возле своей невестушки. На всякий случай принес из кабинета глушилку, положив ее в карман домашней хэбэшной курточки.
– Николай Григорьич что-то от тебя хотел? Или секрет? – спросила она, следом за ним отпивая из бокала итальянское вино.
– Сказал, что мне срочно надо на тебе жениться.
– Ого! Я думала, что он всегда был против этого.
– Он это тебе говорил? (Вера до сих пор была в неведенье, что вся их квартира за исключением туалета и лоджий прослушивается Стасом и может быть ни им одним.)
– Я же у тебя инженер человеческих душ, сама вижу. (За время их счастливого сожительства она успела уже нарастить порядочные саркастические коготки.)
– Так мне бросаться перед тобой на колено или как?
– Ты же знаешь, что я за бандита замуж никогда не пойду. – Ее улыбка была полна сдержанной интеллигентной насмешливости, явно не почину ее сегодняшнему статусу простой библиотекарши.
– Но я хороший бандит. И какая разница, у нас и так с тобой гражданский брак?
– Ну раз нет разницы, то, о чем разговор.
Он нащупал в кармане красную кнопку глушилки, но так и не нажал на нее – пусть кому надо слушают их.
– Уважаемая публика желает более развернутого ответа, иначе станет думать: или девушка с хитрым прицелом, или просто с придурью. Не я, публика так будет думать.
– Как тебе моя селедка под шубой?
– Замечательно. Только жаль времени, которое ты на нее потратила.
– Для любимого ничего не жалко.
Вот и поговорили. Впрочем, он знал «что продолжение будет». Так и случилось, часа через полтора, после их продолжительного со вкусом интима, она заговорила сама, положив свою чуть растрепанную головку ему на плечо.
– Пока мы не муж и жена, я чувствую себя свободным человеком. Могу встать как-нибудь в твое отсутствие, взять свой ноутбук и электронную книгу и навсегда покинуть твою Треххатку.
– Думаешь, я тебя буду удерживать?
– Знаю, что не будешь, поэтому до сих пор я и здесь.
– А другой вариант. Меня вдруг подстрелят, а ты по завещанию единственный наследник всей моей собственности и, если жена, то ни у кого никаких вопросов, а если все любовнице, то ты не представляешь, сколько людей будет строить тебе козни.
– А я отдам все твое наследство в монастырь и будешь тогда знать.
– Это выход! – оценил он. – Но есть еще нюанс: без законной вдовы я останусь как полный лузер, чиркнул по небосводу и исчез без всяких следов.
– Ты точно так думаешь? – Вера даже включила ночник, чтобы лучше рассмотреть его насквозь двух-трехсмысленный лик.
– Да нет, просто придуриваюсь, – отделался ухмылкой.
– Хорошо, я подумаю, – сказала она, дико разозлив его этим соизволением.
«К черту! Никогда не быть тебе моей женой! Никогда!» – рычал он про себя, засыпая.
2
Два года назад, когда Копылову было предложено купить отель «Бирему» на 12 двухкомнатных номеров, чтобы разместить там «Лэнгвидж Скул» с английскими преподами, он воспринял это как издевательство, как чистый отъем у него шестисот тысяч баксов из только что доставшегося ему родительского наследства. Мол, вот тебе, студент, неподъемное задание, посмотрим, как глупо и бездарно ты будешь с ним выглядеть. А тут еще наезды питерских мелкопоместных мафиози, учеба на заочном в гражданском институте (прикрытие), учеба в шпионской школе (не прикрытие), обустройство личной жизни (новая квартира со стационарной подругой Верой). И всему этому ежеминутно надо доказывать, что он «не тварь дрожащая, а право имеет». По собственному выражению каждый день в свою «Бирему» он отправлялся, сжав кулаки и зубы, со словами: «Приду и всех победю». Самое удивительное, что сие заклятие непостижимым образом ему помогало.
Первый год его отельерства, правда, вышел весьма стремным. Наверное, сосредоточься Алекс только на постижении и углублении доставшегося ему «хозяйства» вряд ли что путное получилось. Но он счастливо пошел другим путем – стал расширять «хозяйство» в разные стороны: отельный буфет превратил в дорогое кафе, открыл компьютерную газету и киноклуб, из бывших гопников составил Охранное Агентство, из псковских шабашников основал фирму «Буратино», в подвале отеля завел Боксерскую студию, фитнес-центр и танцпол. Всем своим видом как бы говорил персоналу «Биремы»: «Мне некогда, занят расширением бизнеса, так что вы уж в отелем как-то сами, сами».
Весьма кстати пришелся однокашник по 114 школе-интернату Жорка Хазин. Вызванный Алексом из Москвы на кулачную разборку с рэкетирами он так в Питере и остался. Его отцу владельцу фирмы по торговле немецкой бытовой техники потребовался свой филиал в северной столице, на руководство которого его двадцатилетний сынок-лоботряс, после некоторого испытания вполне подошел. Их с Алексом шпионская школа-интернат нигде в документах не светилась, аттестаты зрелости были совсем из других и разных мест. По официальной версии, их дружбанство состоялось, когда учась в московском институте, Алекс подрабатывал репетиторством по английскому и испанскому языкам, и Жорка полтора года был его лучшим учеником.
Второй раз закорешившись уже здесь в Питере они быстро получили у персонала отеля прозвище князьков: старший князек Алекс, богатый наследник погибших в Коста-Рике родителей, и младший князек Хазин, сын московского предпринимателя (кстати бывшего вертолетчика и Героя Советского Союза за Афган). Заодно было найдено отменное противоядие против скрытого снобизма лондонских преподов «Лэнгвидж Скул», по крайней мере, когда в «Биреме» появлялись студенты-латиносы, с которыми князьки всласть тусовались на чистом испанском языке.
Ну и конечно общие бизнес-дела, стоять за которые гораздо сподручнее было плечом к плечу. В ста километрах от Питера они на паях с Хазиным приобрели заброшенный пионерлагерь, где открыли базу отдыха «Фазенда» с конюшней, моторными лодками и велосипедами. Под эту лавочку и все их тайные дела пошли самым органичным и естественным путем.
Третьими и четвертыми подельниками в их шпионстве стали капитан Стас и Ева Заславская. Первый на правах инструктора, оказался во все это втянутым благодаря авантюризму своего поднадзорного фабзайца (на что капитан согласился с внешним сетованием, но с внутренним восторгом), вторая (тоже выпускница 114 интерната) была приставлена к Алексу еще до Хазина и долгое время пыталась играть роль то ли его старшей сестры, то ли Девушки Бонда, но кончила тем, что перестала в конце концов реагировать на выходки «младшего брата» и поплыла по течению уже в качестве послушного исполнителя воли юного отельера, став законным менеджером «Биремы».
Долгое время считалось, что матрасники завербовали Алекса в Хельсинки (при получении родительского наследства) чисто за красивые глаза: «Позволим тебе пользоваться твоими полтора миллионами при условии оказывания нам мелких необременительных услуг». Позже вдруг выяснилось, что официально погибшая в Коста-Рике мама Алекса жива и под прозвищем Красной вдовы настолько успешно работает на кубинскую разведку, что достать ее матрасникам придумалось через вербовку ее сына. В общем
