чувства восторженно трезвонили, наверное поэтому я не услышал его ответ. И всё же я верил, что благословение получено, ведь я всё сделал правильно. Точь в точь, как те дети и мой знающий предок!
Афалины
АфалИны появились внезапно. Занырявшись, я не увидел, когда приплыла эта, еще одна, крымская достопримечательность. Черноморские дельфины, словно магистрат, облаченный в мантии, церемониально кружили неподалеку. Охотясь или играя, они величественно переныривали водные барханы, сверкая антрацитовым глянцем изогнутых спин. Млекопитающие находились так близко, что можно было разглядеть, расположенные на темени "открывашки", через которые они дышат. "Кажется я снова попал в телевизор." - подумалось мне. Первый раз я так думал, когда ехал сюда по "Мосту".
Дельфины хорошо известны людям и достаточно изучены, однако, я смотрел на них, как на инопланетян. И уж точно, как на представителей другой линии разума. На внутреннем табло бежала строка: "Ничего себе, какие они большие!" Не знаю, как ощущают себя при встрече с пришельцами, сохраняется ли уверенность, что это они у тебя в гостях, а не ты у них, сейчас же, глядя на Афалин, изумляясь их красоте и грации, я не чувствовал превосходства человеческой расы, а стоя по грудь в воде, испытывал неловкое ощущение занозы в чьем-то могучем теле.
"Это они дома, а не я." - с этой мыслью и недобрым предчувствием, я попятился к берегу. Две особи уже были в десяти метрах от меня и один, вдруг, исчез. Не успели пропасть пузырьки воздуха, возникшие, после моего отступления, как ровно в том месте, откуда я стартовал, он вынырнул. Торчащая из воды голова дельфина улыбалась зубастым бутылкообразным ртом. Затем, изображая проказника, издавая что-то вроде смешка, Афалин выпрыгнул спиной в сторону моря, извернувшись, плюхнулся на живот и пустился догонять уплывающего сородича.
Одиночество и паук
До наступления темноты оставалось часа четыре. Ночь здесь бывала кромешной. Кажется я не видел ни одного фонаря в поселке. Что называется, естественный свет и настоящая тьма. Опять же, естесственный это как понимать. Нельзя же думать про Луну, хоть и называется она Казачье Солнышко, что это светило в прямом смысле. Ибо естественно и природно сияет она отраженными лучами. Не отрицаю - электричество природный феномен, а про лампочки и фонари язык повернется сказать, что они тоже есть какое-то подобие сияющих лун.
Не обретя желаемого в морских водах, я покинул пляж и отправился навстречу с другим морем - людским. Однако и тут нашлись возражения. После расторгнутого брака я разучился искать подходы к "чужим" женщинам. Не было надобности и навык атрофировался. Казалось диким и неразумным беспокоить своим вниманием всех подряд понравившихся дам.
Я бродил по многолюдной набережной, вглядывался в женские лица. Мысленно примеривался, то к той, то к этой. Вокруг вроде бы одобренной кандидатуры непременно вращались какие-то люди: либо дети, либо мужчина походивший на мужа, либо те и другие.
В возрасте средних лет стыдно выглядеть одиноким, ведь я должен быть одним из этих счастливцев, нежно целующих жен или подбрасывающих вверх блаженствующих чад. И я бежал с этой семейной ярмарки, не выдержав внутреннего позора...
Глаза судьбы смотрели пристально и толику злорадно. Не то чтобы совсем человеконенавистнически - они будто внушали мне мои же собственные мысли, сопровождавшие меня весь обратный путь. Ты же именно этого хотел. Одиночества, уединенности, медитативности окружающего. И чего вдруг переменился? Устроить подобное не просто. Наслаждайся! "День не подходящее время для злачных знакомств." - в итоге заключил я и успокоившись, снова доверился виртуальному поводырю. Успешно и вовремя добрался я к своему капищу, до мрака даже набрав дровишек по округе.
Свет быстро померк, но костер уже пылал и свежесорванная травка едким дымком разила кровопьющую отродь. Чуть позже пришла Ираида. Мы вернулись к разговору о моей "Мертвой мечте."
- Кажется я понял, о чем вы хотите сказать, мол, как и многие, мечтаю я о красивой жизни, а сам ничего для этого не делаю. - выдал я ни с того ни с сего.
- Ну, почти. Некоторые и ты в том числе, ждут от мира вознаграждения за свой потенциал еще не реализовав его. Такого не бывает, если случайно ни найти клад!
- Понятно. А почему у меня мечта - паук?
- Если мечта цель - это энергия. Но иногда происходит иначе
- А может человек еще не нашел себя? Попробовал одно - не понравилось, взялся за другое.
- Всю жизнь? Нет. Человек всегда знает чего он хочет, а если у него этого до сих пор нет, значит он бежит от себя, а бежит потому, что у него мертвая мечта.
Я совершенно ничего не понимал. Мертвая мечта, да еще паук! Вот же бред! М-да, сомнения точно мой конек-горбунЁк! Наверное и на смертном одре буду до последнего сомневаться: " Умираю или нет?" Спасибо, непревзойденному здравым смыслом, любопытству, которое всегда тянуло за грань. Обуреваемый коим, я спросил:
- Что же делать?
- Думать. - просто и спокойно сказала Ираида, вставая. - Думай!
Откинувшись на спинку лавочки, я задумался...
Наваждение
Над морем рассыпались звезды. Вдалеке слева уставленный фонарями сиял мост. Справа темнеющей глыбой выплывал утес. Море плескалось неслышно, без дневного задора перебирая мелочью волн, словно боясь навредить опустившимся на него бликам. Возможно по-матерински баюкая таинственные огоньки…
Не услышал я, и как подошла она, лишь почувствовал тепло прижавшегося сзади тела и обвивших рук. Эти руки сжимали мою грудь, властно скользили вниз по животу. Кожа спины чувствительно определяла происходящее, сообщая в мозг о чарующем естестве; два упругих шара расплющивались о ее поверхность чуть ниже лопаток; как будто сразу две Луны врезались в Землю; отвердевшие пики этих лун, казалось, оставляют борозды…
Проглатывая сухость, почувствовал я и приторное, как мед томление. «А вдруг это Она, та самая, которую я всегда любил, но никогда не знал! – воскликнул разум, превращая сердце в перезрелую хурму. «Та, которую ищут глаза, с тех самых пор и по сей день!» — давил на хурму рассудок, выжимая липкий от сладости сок. И я обернулся! Но увидев, отпрянул. Передо мной стояла голая незнакомая женщина.
— Ты не Она! — негодующе вскричал я.
— Почему? — прошуршало у ног.
— Потому что я не узнал тебя!
— А Ее ты узнаешь? — прошелестело над ухом.
— Я не знаю, но ты не Она! — будто взмолился я.
Однако женщина не уходила, смотрела спокойно, без обиды и осуждения. Более того, в глазах поблескивало обожание. Незнакомка сделала шаг. Нагота ее приблизилась вплотную. Я представил себя шмелем, зависшим над пахучим растением. Ощутил, как кровь направилась в хоботок, который вот-вот выдвинется, чтобы опуститься в нектар. «Стоит ли убегать от соблазна?» — попятилось здравомыслие…
Не знаю, на что бы я решился, если бы ни порыв ветра, бросивший в нас тучу песка. Песчинки вонзились в тело. Обожгли глаза. Я принялся усердно тереть веки. Когда управился, женщины уже не было. На секунду мне показалось, что пухлощекая загорелая Луна смеется надо мной, неуловимо кого-то напоминая.
Огонь погас. Болезненно жалили комары. И опрометью, под шум внезапно ожившего прибоя, я бросился в дом…
Тени
Остаток ночи выдался неспокойным. Я с трудом засыпал и легко просыпался от тревожных толчков, с ощущением, что кто-то настойчиво ломится в сознание. Какие-то тени в астральных плащах. Из длинных рукавов торчали скрюченные пальцы, в капюшонах прятались заскорузлые лица, без выражений, с дырками вместо глаз. Тени то сгущались, то рассеивались. Пока я дремал, одна из них успевала отвердеть и приблизиться. Склонялась надо мной, вглядывалась в меня зияющими отверстиями, которые увеличивались с каждым мгновением. Я в ужасе просыпался, обнаруживая себя плавающим в поту и лунном сиянии. И только с рассветом, когда молоко Луны иссякло, я почувствовал облегчение и окончательно забылся. Ибо дневной свет разогнал ночные пристрастия...
Дух Солнца!
В десятом часу меня разбудила хозяйская возня. Ираида как будто нарочно гремела за дверью. Наверное будила безалаберного ученика, ведь подходящее для занятий время безжалостно утекало. Днем Солнце уже не дает длинной тени, да и жарко, а вечером не та ясность сознания, что тоже немаловажно.
Впрочем, лень души навалилась сразу, как только недовольный происходящим, я открыл один глаз... чуть погодя второй... Чувства тревожно метались в пространстве. Им требовалась опора. Ритуал! Определенная, каждодневно повторяющаяся последовательность действий. Смирительная рубашка для психологического хаоса. Особенно с утра.
Без этой внутренней рубашки я не мог обойтись даже на отдыхе. Нервные звуки раздававшиеся в соседнем помещении таранили слух. Бередя разум, взращивали негатив. "Щас как привяжется со своим упражнением, а я еще кофе не пил." - горячилась досада. Казалось день был безнадежно испорчен, потому что...
Потому что в самом его начале мне нужна пауза, для того, чтобы правильно собрать себя. И мне нравится это неспешное собирание. Чего уж грех таить, я им наслаждаюсь, точно так же, как наслаждаюсь табакокурением, пивом и вкусной едой. Сначала это, вырванное у стихий, "моё маленькое счастье", а потом что хотите. Хоть в омут с головой, только дайте, как следует вдохнуть перед прыжком.
Приляпав улыбочку на хмурое лицо, я выбрался из берлоги:
- Доброе утро.
- Доброе! Проснулся. - констатировала хозяйка. - Дим, мне надо срочно в город. Если что, ключ положишь под половичок.
Теперь я улыбался по настоящему. Принаряженная и приукрашенная Ираида светилась. Помада, тушь. Стильное голубое платье до колен. Тяжелые с краснинкой волосы уложены в прическу, а не в повседневный хвост. "Она умело пользуется женскими штучками и не чужда им, оказывается." - отметил я, оцепенев перед ее новым образом.
Сказала и направилась к выходу. Не задумываясь я пропустил женщину вперед. Вольно и невольно залюбовавшись, взволновавшей меня походкой. Словно морские волны под бирюзового цвета платьем шевелились крутовылепленные бедра и попа стульчиком. Опираясь на изгородь я смотрел ей вслед, пока она ни скрылась за поворотом... И только запах свежезаваренного кофе вернул мои мысли на круги своя. Определенно хорошее начало дня!
Аромат любимого напитка, подавив последний очаг, парфюмного влияния, оставленного Ираидой, настроил на философский лад. С огромной кружкой черного кипятка проследовал я в свое излюбленное место с "морской" стороны двора. Разумеется, перед "кофе" быстренько ополоснулся. Просто не понимаю, как можно священнодействовать с неумытым лицом.
Веселый ветер с моря, обдавал приветливой свежестью, даря попутную радость. Осторожно затягиваясь кофеином, крупными глотками поглощая никотин, я балдел, развалившись на лавочке, предвкушая, как займусь сейчас выдуманным аутотренингом. Действовать буду по наитию, главное - удержать подольше, приблудившуюся благодать.
Выдуманный аутотренинг это тоже часть возникшей на морском побережье душевной реконструкции. В юности я занимался китайской гимнастикой, мечтая развить экстрасенсорные
