ФИЛОСОФИЯ СОЗИДАТЕЛЕЙ БУДУЩЕГО (2-я редакция)

    Сама первочастица никак не отвечает указанным признакам, хотя бы потому, что материальна. К тому же вовсе неизвестно, продолжит ли она свое существование или исчезнет по каким-либо физическим причинам.

    Не отвечает определению блага и способность материи к развитию, поскольку изменения материи само по себе не дает категорического ответа к какому благу и благу ли ведут ее изменения.  Платон, например, считал материю выражением зла. Припомнив диалектичность материи, мы должны согласиться с философом.

    Но тогда, быть может, нам стоит признать, что высшим, фундаментальным благом изначально является само творчество. Ведь и развитие логоса – творческий процесс. Тогда идея творчества должна проявляться на всех уровнях развития материи, фрактально, и определять смысл бытия.

  Однако, как мы помним, одним из принципов творчества является «целесообразность». В решении математических задач необходимо знать условие искомого результата. Простые манипуляции с числами и фигурами бессмысленны. В случае же первого творческого акта Вселенной мы как будто имеем дело с неполноценным творчеством. Творчество ради творчества. Процесс ради процесса. Та же бесцельная манипуляция числами в математике при отсутствии задачи.

      То есть, чтобы признать первый акт творчества Вселенной истинным творчеством, у него должна быть какая-то нацеленность на результат. Притом  результат этот должен также быть благом. Иначе благо самого творчества  оказывается под вопросом.  Плодом блага должно быть нечто подобное ему. То есть, благо творчества должно разделиться в самом себе, как это происходит с деревом, из плода которого произрастает новое, но похожее дерево. И тут мы, как будто, встречаемся с принципом дополнительности, который нам подсказывает, что плод творчества должен быть несоизмерим с ним, да еще стремиться к его отрицанию в силу отягощения пресловутым «ничто».

    Однако не будем лукавить. Ведь мы знаем, что целью творчества является идеал красоты.   

      Красота в отличие от процесса творчества, представляет собой явление, и значит, дана нам в ощущение как материя. Но, зная о роли «ничто» в плодах творчества мы должны предвидеть в красоте диалектические противоречия. Действительно, из диалектического треугольника, где творчество выражается через гипотенузу, мы видим что при ее слиянии с отрицательным катетом вертикальный катет красоты исчезает. Пожалуй, это означает достижение абсолюта прекрасного. Ведь только в этом случае творческой энергии уже не требуется. Думаю, это доказывает нашу мысль, что сущность идеала – «ничто». В реальности его просто нет.

    Тогда максимальное сближение гипотенузы и вертикального катета при минимальном отрицании творческой энергии свидетельствует о достижении высшей точки творчества, что, видимо, выражает сущность подлинной красоты. Надо полагать, в этом случае красота заключается в гармонии логоса.

     Но стоп! Из этого как будто следует, что идеал противоположен логосу. Они на разных полюсах. Быть может, мы что-то тут напутали с нашими треугольниками? Ну, уж нет. Математика – наука точная. А действительно, что такое идеал, для логоса, если сущность логоса – гармония? Стремление к идеалу в виде абсолюта, похоже на восхождение к вершине. А это значит, что идеал инициирует развитие логоса. Но ведь и ничто инициирует образование элементарной частицы. 

     Представление об идеале выводится из сравнения качества благ. Один продукт вкуснее другого, но возможно существует еще более вкусный. Какой-то запах приятен, а какой-то вызывает отвращение. Из сравнения и отрицания одного в пользу другого и следует понятие о высшем благе. Это выводное знание, как будто, доступно разуму любого животного. Однако, предпочитая одно чувственное переживание другому, животное вряд ли создает абстрактную модель идеального феномена. Такой феномен создает логика мышления. И здесь нетрудно усмотреть элемент отрицания. В результате эскалации этого отрицания, отрицаться может все в сравнении с неким высшим благом. Между тем, как мы знаем, любой самый вкусный шашлык может осточертеть, и хочется манной каши, а иному крестьянину из всех духов приятней запах навоза. То, что казалось аппетитным, притягательным вчера, сегодня таковым может не являться. Так что, идеал – это фантом, который создает мышление, организуя поле для своих отрицаний.
  Но, если мы говорим, что абсолюта не существует, то значит, не существует и идеальной гармонии логоса. Это похоже на истину. Ведь достижение идеальной гармонии означает прекращение развития логоса, что равносильно его смерти. Однако логосу в природе это не грозит. Во внешней среде находится слишком много факторов, препятствующих установлению идеальной гармонии. Когда же к этим факторам прибавляется отрицания мышления в пользу идеального блага, изменения в системе элементов логоса могут быть для него разрушительными, что чревато нарушением представлений об истинном благе и красоте. Так что, похоже, наш треугольник не врет. Гармония логоса и абсолют красоты – антиподы. А это значит, что абсолют красоты – ничто. В мире насчитывается 3000 видов мух. Но ни один из них мы не можем признать совершенным. Такого образца не существует.
    Наши выводы опять возвращают нас к вопросу о сущности Бога. Действительно, говоря о совершенствах Бога, мы не можем даже сказать, европейские у него черты лица или иные? Предполагая у него голубые глаза, мы отрицаем его для темноглазого населения планеты. Чем больше мы абсолютизируем Бога, тем больше мы его отдаляет, отчуждаем от человека. Зато это показывает, что истинный Бог, обитает в самом человеке, если, разумеется, логос человека способен его сотворить. Очевидно, истинный Бог для человека – это нечто грандиозное, непостижимое, беспредельное. На нашем чертеже это можно выразить через гипотенузу, которая не обременена катетом относительных представлений о красоте, содержащем «отрицания». И в этом случае линия гипотенузы устремляется за пределы круга жизни.  Быть может, сотворение образа подлинного Творца и является настоящим смыслом существования человека. А возможно, и смыслом его смерти, когда ему представится возможность испытать высшее счастье от встречи с Богом.
   Правда, это, как будто, предполагает, что у каждого свой Бог. Что касается цвета глаз и кожи, это, скорее всего так. Но в главном Бог, несомненно, воплощение самого прекрасного, на что способен логос человека. И чем более разум человека гармоничен логосу Вселенной, тем истинен его Бог. То есть, сама Вселенная детерминирует образ подлинного Творца. Человеку остается только правильно воспринять этот образ. Но это как раз самое трудное, поскольку зависит от духовной жизни человека и от его религиозных представлений.
   Впрочем, мне не хотелось бы вторгаться в сферу религии, определяющей таинство путей к Господу. Притом, если животворящая энергия оказалась способной создать природу и человека, то почему бы ей не создать настоящего Бога? Поэтому я не настаиваю на выводах из какого-то треугольника. Я настаиваю лишь на том, что истинная красота в гармонии, и потому она безотносительна. Возможно, это и имел в виду Конфуций, говоря: «Красота есть во всем, но не всем дано это видеть».

  Действительно, восприятие красоты человеком субъективно. Поэтому восприятие - это тоже творческий процесс, с присущими ему "креативными принципами". Но и творчество восприятия может иметь разную степень приложения энергии. В результате один и тот же предмет интенции, который представляется субъекту прекрасным, в другой раз может показаться ему вовсе не таковым. Это происходит, например, при сравнении объекта с другими предметами или по причине обнаруженного в нем изъяна. Но в любом случае это свидетельствует о том, что при осознании степени красоты объекта определенную роль играет «ничто». Долю его участия в отрицании прекрасного выражает  катет отрицания в диалектическом треугольнике творческого восприятия.

    Если сопоставить диалектические треугольники процесса созидания красоты и процесса ее восприятия, то нам откроется, что лучший вариант восприятия прекрасного возможен при максимальных затратах творческой энергии как творца, так и потребителя его продукта. При этом творческая энергия, затраченная на создание объекта, может служить источником энергии для внемлющего прекрасному. То есть, для личности, способной быть гармоничной истинной красоте, благо красоты доступно и живительно. Однако, надо полагать, что личности с минимальной творческой энергией вряд ли доступна красота логоса творца. Ему ближе идеалы «ничто».

    Творчество, целью которого является красота, действительно, существует вне материального мира, поскольку нематериально, но материальный мир  подчиняется творчеству. Притом творчество, пожалуй, единственная самодостаточная идея, которая существует вне времени, поскольку  одно лишь способно бесконечно возрождать мир.

    Таким образом, красота, будучи плодом творчества, и выраженная в гармонии логоса, по сути, сама является творчеством. Из этого следует, что, если смыслом бытия является творчество как стремление к идеалу гармонии, то естественным  результатом  его должна быть не только красота, но созидание  субъекта, способного воспринимать и творить красоту. Это подтверждает идею Гераклита о том, что Бог – есть произведение логоса разума, являясь для него идеалом, который определяет его развитие. Это также проясняет представление о душе, как о разумной энергии, гармоничной энергии эфира, в котором она «укоренена». И между прочим, это дает представление об этике «креативной философии», когда перефразируя известную сентенцию Чехова, утверждается: «Человек в отношении окружающих обязан быть прекрасным и одеждой, и телом, и душой».

10.

    Напомню, мы рассматривали принципы творческой энергии и разума  в отрыве от мышления и сознания. Между тем, человек без них непредставим. Но что мы знаем об их природе? У философов нет единого мнения на этот счет. Гуссерль, например, основой сознания считал интенцию, внимание, а Уильям Джеймс объявил сознание несуществующей вещью, которой нет места среди исходных принципов.

  Ну, насчет «исходных принципов» Джеймс сам вряд ли их знал, а что касается внимания, то, как мы уже говорили, оно есть и у мухи. Но вниманием мухи, скорее всего, управляет ее мушиный разум, которому по нашей версии свойственны те же креативные принципы, что присущи и разуму человека, и творческой энергии Вселенной. Поэтому внимание мухи является всего лишь инструментом ее разума, где принимаются решения, которые она может и не осознавать, как она делает это, при механических движениях крылышек и лап, не обращая на эту физкультуру своего внимания.