Последний в очереди

прощены, а не загремите в ад, как многие и многие и многие. Оно вам надо?
«Соберись, парень, - говорил я сам себе,- вот-вот и ты поймешь, к чему это все было, вот-вот и ты разберешься». Таксист лихо зарулил на Тайм сквер, высадил меня и оставил одного. У вас было такое ощущение, что в многотысячной толпе вы одни? Вокруг – бушующий океан людей, шум, крики, вой, а вы одни и ничего не слышите, и внутри вас – море. Вы одни и никто не может повлиять на вас или сделать вам больно. Толпа обтекала меня, я стоял как остров, посреди бушующего моря, не погружаясь в вайб бесконечной суеты. Нельзя сохранить свою душу, будучи бесконечным винтиком в адской машине суеты и страха.  Нельзя не понимать, что эта адская машина суеты и спешки вынимает душу из людей, забирая энергию, заставляя забывать о том, зачем мы вообще  появились на этой планете. Когда весь день мечешься, сложно помнить о молитве и о Том, кто видит насквозь твою душу. Посреди дневного ада суеты, необходимо поднимать глаза к небу хотя бы в краткой молитве. И не врите, что у вас нет времени на это. Святые отцы имели опыт постоянного творения краткой молитвы про себя: с таким умением им были не страшны гонения и тюрьмы, с таким умением вы преодолеете любые суетные дни бесовского безумия, с таким умением можно спастись. И разве не ради спасения души мы тут все собрались на этой планете? Ох, как же ошибаются те, что думают, что их прислали сюда исключительно, чтобы быть счастливыми. Ох, как же они открывают двери врагу рода человеческого этой уверенностью. Ведь любой соблазн может войти в раскрытые двери нетерпеливого, страстного, безумного «ожидания счастья». Ожидание счастья никак не соприкасается с делом спасения души, и не имеет с ним ничего общего. Счастье дается по милости Божьей, и человек сам не в состоянии смастерить его себе, он может только обмануться и попасть в ловушки и сети, расставленные для таких же наивных и страждущих «ловцов счастья». Иногда нужно потерпеть страдания, попускаемые Богом для людей на Земле, просто потерпеть. Если вслед за этими страданиями солнце выглянет из-за туч и вы почувствуете себя счастливым, знайте, что это от Него. И это самое прочное, настоящее и лучшее счастье на свете, которое только может быть.  Ради него стоит подождать, ради него стоит потерпеть невзгоды и неприятности, ради него стоит надеяться на волю Божью в неустанной молитве. Я погрузился в свое внутреннее море, сегодня, очевидно, именно это было благословением от Него. Мне осталось понять, правильно ли я поэтапно действовал, или косячил, или зря метался, или страдал, или что вообще, что, и как я мог ускорить  и собрать уже, наконец, собрать то, что было на моей голове, как это не обзови – артефактом или нет…
31 глава
Я вышел из такси на Times Square, в так называемом Перекрестке Мира - центре Манхэттена и символе Нью-Йорка. Ежедневно более трёхсот тысяч людей стекаются на эту площадь на пересечении 7-й авеню и Бродвея. Я задавался вопросом, почему же эта площадь так популярна, что привлекает ежегодно более 50 миллионов человек, приезжающих сюда со всего мира? Я стоял на знаменитой красной лестнице и смотрел на бесконечные трассирующие энергетические потоки – Перекресток Мира работал, как маленькая атомная подстанция, превращая людские потоки в неиссякаемые источники энергии. Здесь можно было начать революцию, новое политическое движение, веяние в моде или музыке, здесь можно было бы прославить любую восходящую старлетку кино или театра, сделав ее поистине мировой звездой, здесь можно было бы воссоединить государства, начать войны,  разрушить мир и воссоздать его из пепла, забетонировав дружбу всех наций и народов – здесь можно было все. Перекресток не являлся темным или светлым, он был Великим Никем,  бесконечные людские потоки пересекали его днем и ночью, и можно с уверенностью сказать, что Перекресток Мира принадлежал никому. Не то, чтобы цвет его был серый, нет. Он был неопределенный. Не первый год темные делали попытки завоевать его, присвоив себе бешеные потоки энергии. Но как присвоить себе энергию водопада, где каждую секунду времени вода уже не та, что была раньше? Где поставить флаг и герб, где поставить печать и расписаться кривой косматой рукой с грязными, немытыми веками когтями, мол, это мое, если эти потоки энергии снесут и тебя всех темных отродий  в ту же секунду? Светлые откровенно ржали над попытками завоевать этот Перекресток. Все равно, что засунуть руку в огонь и попытаться присвоить его себе – обожжет, оставив уродливые шрамы, и ничего больше. Я стоял в центре этого огня. Я стоял в центре Ничего.  Из чего состоит Таймс Сквер? Километровые экраны реклам, любознательные туристы, деловые люди в своих дурацких строгих костюмчиках, огромный новогодний шар, спускающийся раз в год, чтобы вызвать небывалый ажиотаж; зазывалы, бомжи, фрики, афиши театров, белые воротнички, неоновые рекламы мюзиклов, всевозможные виды зевак, старлетки, мечтающие о сцене и мировой славе, случайно забредшие сюда нью-йоркеры и уже проклинающие все на свете - Таймс Сквер не оставит равнодушным никого.  Все эти люди и не подозревают, что находятся в Центре ничего. Что вся энергия, несущаяся со всех сторон нейтральна. Но что значит «нейтральная энергия» на этой планете? Если это место не смогли завоевать темные, это означает только одно – что оно принадлежит Творцу. Именно это позволяет Нью – Йоркский офис светлых чувствовать себя так вольготно.  Именно это дает Нью – Йорку  статус светлого города, не смотря на все инциденты, которые были направлены именно на то, чтобы подмочить его репутацию. Именно поэтому мы имеем здесь мощный перевес наших сил. Перекресток Мира генерирует сумасшедшую энергию 24/7, семь дней в неделю, тридцать в месяц и 365 дней в году. Именно это позволяет проникать свету  в самые отдаленные части Америки и смежных континентов и стран. Можно сказать, я стоял в центре огромной мельницы, из которой светлые делали муку, чтобы накормить всех страждущих. Разумеется, это был стратегический объект. Разумеется, темные спали и видели, как они уводят его у нас из-под носа. Но ничего не помогало: ни иллюминатская символика, развешенная  на многочисленных световых панелях, ни реклама с глазом, пирамидами и прочей хренатенью – ничего, ничегошеньки! Перекресток Мира оставался за нами, из-за чего все темные скрежетали зубами так, что у них выпадали клыки. Воля Бога была на то, чтобы Перекресток Мира был наш, а мы, в свою очередь делали все, чтобы ни одна капля его энергии не пропала даром. Я любил это место. Всякий светлый знал о нем все досконально.  Я стоял, как дурак, чуть позади памятника Отцу Даффи, и вдруг заиграла французская мелодия и зрители образовали что то вроде полукруга, где стали выступать  французские мемные клоуны, они были в беретах и тельняшках. Зрители радостно хлопали в такт музыке, им  нравились все эти гримасы на выбеленных лицах. Французская клоунада? В центре Нью-Йорка? Хм. Я был не так уж плох, если я задался этим вопросом, потому что ровно в следующую секунду меня кто-то мощно толкнул в плечо.  Я хотел схватиться за плечо и закричать что-нибудь обидное тому, кто толкнул, но одновременно с этим я понял, что мне впихнули в руку конверт. Я прикрылся курткой и незамедлительно посмотрел, что там. Там были авиабилеты. В Париж.
Я носился по номеру как угорелый – у крыльца моего неважного отелишки меня ждало такси в аэропорт. Ох, за что я «люблю» наших, так это за внезапность. Никто никогда не подготовит тебя, никто не расскажет тебя план действий, все подается на кончике ножа: еще час назад я был уверен, что я останусь в Нью-Йорке надолго, пока не соберу все артефакты, и вот на тебе, стоило увидеть французских мемов, и вот я уже несусь в отель, чтобы собрать мои несчастные шмотки в моем дешевом отеле, а оттуда – в аэропорт, а оттуда – в Париж! Ох, если бы я был юной инстаграммщицей *(*Экстремистская организация, запрещенная в РФ), как бы внутренне я пищал от радости, но я был солдат и я знал, что в Париже мне предстоит война. Война не на жизнь, а на смерть. Корона была неоспоримым преимуществом светлых над темными, артефактом, который, как они надеялись, мы не сможем собрать никогда.  В самом своем страшном сне они не могли представить, что мы сумеем соединить все эти части.  Наконец, я запихнул все в рюкзак, окинул взглядом номер, эх, я бы тут еще пожил, но я не дал чувству внезапно нахлынувшей грусти задушить меня, выключил свет, выскочил на лестницу. Оплату за последние оплаченные дни мне, конечно же, не вернули, а чего я хотел в стране победившего доллара? Денег у меня было не то чтобы много, и я, было,  расстроился, что мне придется их добывать. Но когда я в такси открыл конверт, я обнаружил там пачку евро.  Примерно недели на три хорошей жизни в Париже, и полтора месяца – плохой. О втором варианте мне думать не хотелось, меня могли поселить в самый отстойный бомжатный отель для воспитания и отрезвления от гордыни, которую, к своему стыду, я так и не изжил. Все, что я мог бы сделать в этом случае – это смириться. Потому что гордыня побеждается смирением. Если вас не преследуют скорби, беды и неприятности, значит, не так уж небо и любит вас. На второгодников на задней парте никто не обращает внимания, все учителя забили на них, стараются не замечать, опустили руки, не дают никаких заданий, ни на что не надеются, разочаровались в них и не вызывают к доске. В то же время любое неверное слово, сказанное отличником воспринимается как катастрофа. За его выступлением у доски со спертым дыханием следит весь класс и учитель в придачу, мечтая уловить хотя бы тень ошибки, чтобы поставить на место этого гордеца. Сказать ему, что он ничем не лучше всех остальных, и нечего быть таким умным и высовываться. Терпите. Небо любит вас, раз вас распинают за малейшую ошибку. Радуйтесь. Ибо вас хотят спасти. Любая боль, поношение, избиение, осуждение или порицание в бесконечность раз легче, чем то, что людям приходится переносить в аду. Радуйтесь, ибо за вашими ошибками следят и темные и светлые. Значит, вы своей праведностью успели досадить первым. Значит, своими грехами вы сильно огорчаете вторых. Лучше быть отличником под слежкой темных и светлых сил и с немедленными пенделями за самую малость,  промелькнувшую дурацкую мысль, самую тень греха,  чем двоечником – грешником, уверенно и весело спускающимся в ад. 
32 глава
Не могу сказать, чтобы я был достаточно хорош или безгрешен, но даже за дурные мысли мне от судьбы прилетало будь здоров.  Что уж говорить про слова. Стоило мне усмехнуться ( не посмеяться!! Просто усмехнуться!! чуть-чуть! чуток!)  от того, что какой-нибудь клерк при мне проливал кофе на  белую рубашку, как тут же я проливал кофе на свою. Хотя ничего не предвещало, и вообще, я крепко обычно держу свою кружку и никогда. никогда. никогда не проливаю на себя кофе. Мирозданию было по фиг. Мироздание работает по графику: «Согрешил – расплатись».  «Утром деньги, вечером стулья. Вечером деньги, утром стулья»(с).  График жесткий, не советую сомневаться в моих словах и испытывать это на себе. Ноу, ноу, ноу. Наконец, я приехал в международный аэропорт Кеннеди и даже успешно прошел контроль. Такое