Чашка кофе для героя

на два города – Сочи и древний Самарканд уже несколько тысячелетий. Эти карие глаза проехали по мне, как танк. Эх. Я вздохнул и купил пакетик барабульки. Это конечно, что то новенькое – когда рыбу тебе продают в упаковке букета цветов. Так и хочется кому-нибудь вручить «от сердца и от почек  дарю я вам цветочек». Еще соус дали впридачу – но это уже было извращением, непонятно было, как есть барабульку, между прочим, с косточками, на ходу, ну и у меня, как ни странно, не было третьей руки чтобы держать соус. Ох уж эти европейские штучки в российских реалиях. Тот иноземец, кто придумал этот пакет для закусок, явно не предполагал что «эти русские» запихают туда барабульку!
31 глава
Третья рука так и не появилась, поэтому вышел на берег и сел на пустой шезлонг. Откуда ни возьмись, как из автомата выскочил мужик, из тех, что приезжают в Сочи на сезон из Новосибирска за красивой жизнью и пафосно заявил, что шезлонги платные, я молча сунул ему рубли, он быстро заткнулся и так же быстро растворился в воздухе.  Я ел барабульку и смотрел на море. Соус тек по моим пальцам, мне было все равно. Море дышало со мной в унисон, море зализывало мои раны. Мы молча смотрели друг на друга – я и море. Нам было хорошо вдвоем. Говорят, что чувства обостряются, когда ты находишься на краю смерти.  Я знал, что именно сейчас, в эту секунду идет совещание темных о том, как бы получше грохнуть меня. Они строят планы, чертят на карте мой график передвижения, мониторят меня online. Думают, как бы получше меня убрать,  стараются. А я сижу на берегу и жру барабульку. Ни капли страха, лишь недоумение: как можно тратить эту, такую прекрасную жизнь на попытки подставить, насолить, погубить, убить? Неужели это прекрасное синее море, это закатное солнце, пение птиц, зеленые деревья, это прекрасный, созданный Богом мир способствуют этому? Наоборот, это свидетельствует лишь о том, что счастья хватит на всех. Так откуда же пролезает зло в человеческие души, расцветая там махровым цветом, если с первого же взгляда на окружающий мир становится понятно, что все – все могут быть в нем в одинаковой степени счастливы? Понятно, что не одним способом, но одинаково по уровню счастья. Естественно и логично, что счастье для всех разное (что русскому хорошо, то немцу – смерть), но и глядя вокруг, становится ясно, что мир существует во всем многообразии форм. Бери – не хочу. И будь счастлив. Но нееет же нет. Кто, кто внушил людям,  что для того чтобы быть счастливым самому нужно подсидеть товарища? Навредить, украсть, убить? Почему многим так важно не свою хату довести до ума, а чтобы соседская сгорела? Что за несусветная чушь? Это бесконечный путь в прямо противоположном направлении, с гостеприимно распахнутыми порталами в ад, по обеим сторонам от которых стоят бесы с рушниками. Нет, где то все же человечество свернуло не туда, раз зло в таких размерах пробралось в наш мир. Где то мы, ребята, крупно накосячили…
По сути, мне больше нечего было делать здесь, в Сочи. Я не понимал ни своих целей, ни своих задач.  Я был один: вряд ли я могу держать линию фронта между нашими и темными. Я не обладал выдающимися способностями и беспрецедентной силой.  Я не был самым лучшим светлым воином, я не был маршалом наших войск, вряд ли я мог своей решимостью поднять всех в сражение, к бабке не ходи, наверное, я был никудышным воякой. Совсем глупо с моей стороны было бы признать, что сосредоточение всех темных сил в Сочи в это время года происходило исключительно из-за меня.  Но я не нашел никаких светлых вспышек, из-за которых бы темные могли так конкретно напрячься. Не было ни съездов, ни конференций, ни обмена опыта штаб- квартиры с регионами. Да что там, тут даже не жили пострадавшие в битвах светлые. А ведь в том же Краснодаре, я чувствовал, были наши. Да, для темных не было вообще никакого смысла выволакивать сюда, в этот небольшой курортный город, половину своих мировых сил тупо из-за меня. Я был вроде мышонка, для которого организовали рейс «Титаника», чтобы он один утонул. Чушь какая. Можно  сделать вид что, ты продал билет для мыши но невозможно ее заставить забраться по трапу.  Можно было бесконечно гадать, с какой стати я тут вдруг оказался. Можно было строить миллион гипотез, зачем и почему сюда приволокли лучшие силы темных. Я ни на йоту не мог приблизиться к разгадке, потому что я был дурак. Дурак дураком. Я жил свою маленькую жизнь с моими маленькими событиями, радовался, когда попал к светлым, радовался моей тихой и незаметной должности, радовался, когда попал в командировку в Сочи. Радовался, когда влюбился (идиот). Бежал по своим маленьким мышиным тропам и радовался каждому найденному орешку. Пока в один прекрасный день мне не собрали мой маленький чемодан и посадили на «Титаник». Зачем? Почему? Кому была нужна моя мышиная возня?
32 глава
Внезапно небо почернело, мой вопрос остался немым воззванием к небесам. Подул резкий ветер, кинув мне пригоршню песка прямо в лицо. Я гневно отплевывался: «Как обычно, на самом патетическом месте». Наверное, начиналась гроза. Да, такой как я, погруженный в свои мысли, даже не сразу мог бы сообразить, что же происходило. Все всегда смеялись надо мной и только море знало, что мы с ним на одной волне.  Крупная теплая капля упала мне на нос. «Дождь», - догадался я и заспешил прочь с пляжа.
Я так и не приблизился к разгадке. Беда зависала надо мной как эта гроза. Беда, как черная туча, висела над моей головой. И как бы быстро я ни бежал, она следовала за мной по пятам. Я не был идиотом. Я знал свое место. Я не высовывался, я не выпендривался. Я придерживался исконно русской линии поведения – сиди тихо, и тебя не убьют. Будь тише воды, ниже травы. Я бежал по своей маленькой тропиночке, и хихикал от своего маленького счастья, как те ёжики которым травка щекотала пузики.  Может быть, я был рожден для того, чтобы долго в продуктовом выбирать хлеб, определяя качество, вдыхая сводящий с ума запах свежеиспечённых батонов  через пакетики. Может для того, чтобы сидеть в кофейне, вдыхая волнующий запах секунду назад сваренного кофе и наблюдая мир через огромное панорамное окно. Может быть, чтобы носить в сумке заветный пакетик и кормить бездомных кошек. Я не был создан чтобы вести войну против сил зла, это точно. Внутри меня все завыло. Ну почему я? Почему вечно я?? Я так хочу проживать свою маленькую жизнь, спокойно уже хотя бы раз, хотя бы в этой вечности родиться, радостно пожить и нормально умереть, но нет же, нет! Я опять скачу впереди войска с флагом и подо мной умирают кони! Пачками! Кто решил, что это мне подходит? Кто придумал, что я смогу? Я же сам ни хрена, ни хренашечки не соображаю. Я не стратег, я не тактик, я не священник, я не святой. Почему я? Мне бы со своими грехами справиться, почему параллельно я должен справляться с грехами человечества, если само человечество с ними справиться не может? Если они ему нравятся? Если ему в кайф? Человечеству в кайф и оно продолжает грешить. Ну причем тут я то? Я бегу по своей маленькой тропинке и трава щекотит  мой животик. Давайте, кто-нибудь другой поведет дивизии в бой, а?  Небо молчало. Я почувствовал себя несчастным. Никто не выдает инструкции к этой планете каждому младенцу, только что явленному на свет. Никто не пытается разжать розовые кулачки и впихнуть ему инструкцию с точным описанием той роли, что он должен исполнить на земле. Все это покрыто мраком. Я подумал, что некоторые нюансы не знают даже ангелы. Никто не знает, кроме того, Кто придумал этот мир.
Солнце расслабляло. Оно поджаривало беспечных отдыхающих снаружи, а меня еще и изнутри , вскрывало мозг, насаживало на огненный вертел мои глупые мысли, следило за степенью прожарки безумия. «Мне, пожалуйста, с кровью, средней прожарки!», - кричал я, но меня уже никто не слышал. Мое мнение здесь никого не интересовало. Я был просто придаточной частью к происходящим событиям, я был здесь вписан и прописан самой судьбой. Как же неотвратимо будущее надвигалось на меня. Я знал, я понимал, что извернуться или сбежать с тонущего корабля шансов никаких не было. Меня отправили сюда, чтобы я мог завершить свою миссию. Ох, если бы хотя бы точно знать, в чем она заключалась! Хотелось тупо сосредоточиться  и собрать все события, все нити воедино. Что привело меня сюда, в Сочи, что изначально требовалось, куда я мог сгодиться, куда не мог, где были основные расстановки сил.  «Если нет уверенности в победе в мозгу, значит, ее нет и на поле боя», - передо мной замаячило одно из крылатых высказываний Михалыча, да прямо перед глазами, да красными буквами на транспаранте! «Я знаю, я все знаю»,- пробормотал я,- «я никудышный боец, но я стараюсь».  Тьма закрывала город, жар спадал к вечеру, оставляя сиреневую похмельную дымку, солнце давало красную ковровую дорожку на море, щедро обещая нас сварить как раков завтра от 30ти градусной жары. Я поежился. Идти мне кроме, как спать, было некуда. Для построения стратегических планов мой мозг не соображал. И я отправился искать кофе точку. Кофеманы тянутся к источнику кофе всякий раз при принятии трудного решения. Кофе не смотрит на тебя презрительно, как высший и дорогой сорт зеленого чая с цветком, вытащенным из  задницы капибары, кофе нежно обнимает тебя.  Вспотел ли ты в Сочи при 30ти градусной жаре, или твои руки замерзли и еле могут открыть термос на Эвересте – кофе обнимает и спасает тебя. Я не знаю, может в моем мозгу есть разъем который подзаряжается только через кофе? Мне принесли огромную чашку кофе, я смотрел в его темноту.  На дне лежала моя трусость, моя лень, мое уныние и нежелание жить.  Я провел рукой над кофе, все рассеялось, кроме тайминга принятия решений. Эта сука тикала, не давая мне спать, в любое время дня и ночи. Возможно, это единственное, что  хоть как то организовывало меня.  Небо было в курсе моих слабостей, небо было в триллионы раз мудрее меня, оно не позволяло мне окончательно попасть в ловушку моих грехов. Било больно, но аккуратно. Куда мне было до него «в лаптях за паровозом», я всегда удивлялся высшему разуму, который лепил из меня и моей жизни нечто героическое, хотя, ту безвольную массу из которой состоял я, даже приблизительно нельзя было назвать примером для подражания. Среди всех материй и планет я был песчинкой, которую случайно задуло ветром в это чистилище, каплей кофе, которую пролили на стол, пером птицы, случайно попавшему в турбину самолета, криком одинокого кита,  дающего позывные в вечности не на той частоте. Словом, я был случайностью. Про которую все решили, что именно она – кара небесная.  Странно, что меня не могли уничтожить. Я все еще был жив. И все еще толком не умел обращаться с оружием. У меня было горькое ощущение, что я никогда не научусь. Я подбадривал себя тем, что некоторые вон, и с 30го раза не могут сдать на права, а я же все таки сдал. Со второго. Необходимо регулярно давать себе пить, даже если ваша душа так долго ползет по пустыне, не встречая людского одобрения, что может подумать, что ей не нужна вода. Нужна, еще как нужна.  Нужно вспомнить про все свои победы, свои успехи и всю любовь, которую дарило вам небо и сказать себе, что я точно дотяну до оазиса. Что осталось недолго. Что все будет хорошо, буквально несколько