бутика. Небо и земля! Со мной что-то происходит, вторая темная за 20 минут, которую я не смог сразу распознать. Вот уж «везуха»-то, ничего не скажешь. Такое ощущение, что все мои чакры были забиты или перебиты, я ничего не соображал. Я стремительно шел по набережной, буро лиловые волны возмущения, негодования и осуждения себя самого неслись по обеим сторонам моего пути. Я собирался заклеймить себя, провести день в воспитательной беседе, встряхнуть себя как агента, вспомнить свои амбиции, ругать себя, на чем свет стоит, исправиться и стать лучше. Все это ровно до того момента, как мой разъяренный взгляд не уставился в вывеску «Самый лучший кофе в Сочи». Я растаял мгновенно, так бывает, когда суешь шоколадку заходящемуся в истерике малышу, и он мгновенно затихает. Я готов был все простить этому миру только лишь за то, что был изобретен кофе. Кофе способен меня примирить практически со всем дерьмом, которое случается в моей жизни. Я заказал себе ледяной, девчачий, конечно же, со льдом, сливками и прочими приблудами, но кофе! Кофе! Все – таки, кофе! А, значит, он мог вылечить все мои раны, зализать своим кофейным языком все мои соленые душевные слезы, примирить меня со всеми обстоятельствами в моей жизни, нашептать мне, что я еще смогу, я еще смогу. Я еще ого-го! Я видел это «ого-го» на дне огромного кофейного бокала, я верил в себя, верил в то, что я еще смогу, я герой, у меня все получится. Для любого несведущего человека получать поддержку от кофе, по меньшей мере, странно, но любой светлый в состоянии это сделать. И уйти довольным, счастливым и готовым победить всех темных этого мира одним махом.
11 глава
Ночью снились 27 ведьм. Собравшись за огромным круглым столом, расчерченным какими-то знаками, следили за подвешенным в воздухе золотым волчком. Волчок летал строго по треугольникам, иногда останавливаясь на каких то точках. Сама старая из ведьм, шепелявя, произносила значение, а трое молодых поспешно записывали гусиными перьями, макая их в чернильницы, наполненные чем то подозрительно красным и густым. Как я понял, пытались вычислить, где я живу. Как же хорошо, что был полностью закрыт, закутан непроглядным туманом, который мне поставил один из наших высших, не буду называть его имени, хе-хе. Ведьмы о чем-то долго совещались на латыни, я ловил только обрывки фраз, понимая, что пытаются прощупать мои слабые стороны и разработать план моего убийства. Глупые, глупые ведьмы. Мы, светлые, живем вечно. Стоит нас убить в этой жизни, мы воплощаемся в другой. И если вам повезло уйти от инквизиции, продолжаем вас преследовать вплоть до полной победы. Хотя, конечно, в следующей жизни у меня найдутся дела поинтереснее. Я открыл глаза, будильник заливался трескотней. Зачем я вообще его поставил? Раздраженно нащупал кнопку на телефоне, выключил. Случайно нажал на всплывающее сообщение из соцсетей – мои кишки подсказали, что это что-то важное. Ох, как я ненавижу такие утра! Я люблю раскачаться, выпить не спеша кофе, сходить в душ, вспомнить, зачем я вообще живу. А не вот это вот всё. Сообщение было коротким: «Морской вокзал, 13:00». Но его адресат заставил мое бедное сердечко похолодеть.
Я никогда не стремился всё успеть. Жизнь обтекала меня как огромный валун посреди течения реки, как камень, как настолько ленивое создание, что оно даже не шевелилось, и никто не предавал этому значения, на него все махнули рукой. В общем-то, чего греха таить – я и сам знал, что ленив. Одним из самых любимых моих развлечений было прокрастинировать. Прокрастинировать до такой степени, что уже самому становилось стыдно, невыносимо стыдно за свою легкость бытия. «Ну, сделай уже что-нибудь, ленивое чудовище!», - орал в исступлении мой мозг, но я, как истинный Обломов, лишь переворачивался на другой бок на диване. Я не чувствовал стыда. Время застывало надо мной, я оказывался в каком то межвре́менье. Моя фантазия уносила меня далеко-далеко. Я мог быть одновременно в холле огромного старинного замка, на вершине скалы или на лодке посреди бушующего океана. Я раздваивался, был троичен, был разделен вчетверо и ничего, ничегошеньки меня не пугало. Меня критиковали, меня осуждали, меня ненавидели. Ведь из-за такого застывшего времени, я, как правило, опаздывал на встречи, занятия и работу. Мне кричали: «Но ведь на самолет или поезд ты не опоздал бы?!». А я опаздывал. Терял деньги. Менял билеты. Сокрушался. Но ничто, ничто не могло меня заставить отказаться от этой застывающей реальности. Она жила внутри меня. И она была прекрасна.
Уж точно прекраснее той жизни, которую мне приходилось влачить. Жалкое существование в теле человека. Когда моя душа могла развернуться так сильно, чтобы полностью закрыть своими крыльями земной шар. Но об этом знали только те, кто сконструировал меня, кто вдохнул в меня жизнь, кто знал каждую трещинку на моей измученной душе. Родиться орлом и быть всю жизнь, как попугай, запертым в клетке – та еще история. Но я не жаловался. Я был мужественным. Я терпел, я не роптал и я почти никому не перечил. Я не был примером для подражания, но и душу свою я не продал. Хотя были предложения. Темные все время чего-то так сильно стараются, мутят, и предложение о продаже души можно сначала не заметить за суетой, хайпом и пылью, которую они создают вокруг него. Но истинные светлые сразу понимают, откуда растут ноги, потому что настоящий успех не приходит внезапно, за 2 секунды. Светлые понимают, а вот потенциальные светлые – не всегда. Все люди на этой планете рождаются потенциальными светлыми. Младенцы все святы, все чудесны. У каждого, если приглядеться, сияет небольшой нимб над головой. Что же потом случается, почему столько темных, вампиров, насильников, воров и убийц? Где все эти чудесные малыши сворачивают не туда? «Тебя не должны смущать чужие суды»,- строгий голос справа одернул меня. Мой ангел-хранитель отслеживал мои мысли, я поёжился, это означало, что заварушка предстоит знатная и наши просто не хотели, чтобы я тратил силы на всякие мысленные осуждения. Я мысленно собрался, натянул джинсовые шорты, футболку, закрыл ауру на все замки. Посмотрел все свои защиты – все работало. Выдохнул и вышел за порог. Солнце уже готовилось испепелить коренных сочинцев и беззаботных отдыхающих – видимо, опять хотели поснимать с себя вечером 7 шкур с обгоревших красных тел. В воздухе была разлита нега безделья и ничегонеделания. Я зашел в первое попавшееся кафе, на билборде заманивающее завтраками и кофе. Заказал яичницу и литры кофе. Хотелось собраться внутренне, понять, что и как делать, насколько большой бой предстоит в 13:00, с кем придется сражаться, куда бежать. Попробовал прощупать пространство – все было закутано туманом. Хм. Возможно, уже пора запрашивать мой огненный меч. Или еще рано? Не с кем было посоветоваться, не у кого спросить. Я был один, один в поле воин. В этой дурацкой поговорке обычно используется частица «не», но не верьте ей, не верьте! Один в поле ещё какой воин, ещё какой! Если его поддерживают небеса. А меня они точно поддерживали, но сегодняшним утром почему то молчали…Надеялись, что я сам соображу? Ох… Я сжал свою голову руками и почему то вспомнил Париж. Я был до крайности беспечен в ту командировку, так же сидел в одном из кафе, обхватив голову руками. В кафе зашла француженка. Истинная француженка. Молодая. В легком платьице в цветочек, связанным из мелких кружев беретике, с букетом лаванды в руках. Глянула на меня. Заказала латте и какой-то мини круассан. Еще раз стрельнула глазами на мой третий глаз. Мгновенно просканировала. Светлая.(я тоже не преминул проверить её ауру, тогда, по-моему я лучше соображал). Она улыбнулась и вышла из кафе, оставив запах лаванды. Я, как дурак, сидел, улыбаясь во все свои 32 зуба, и понимал, что никогда не забуду это мгновение. А она знала это. Знала. Я сидел в сочинском кафе над отвратной яичницей и кружкой с плохим американо и отчетливо слышал запах лаванды. И улыбался. Как идиот. Воспоминание о ней расслабило меня: я уже не так боялся предстоящей битвы. А главное – зачем, почему я? Разве Центру было не ясно, что я уже итак сильно облажался с этими 27ка ведьмами, да так, что они, вон, ночами на меня колдуют, пытаются выяснить, где я живу, чтобы разыскать и убить. Разве в такой ситуации я не должен сейчас залечь на дно? Зачем мне разборки посреди белого дня в центре города? Я, конечно, редкостный дурак, но не до такой же степени. Я жевал резиновую яичницу и в мою голову не приходило ни одного более-менее позитивного варианта развития событий. Даже если я в честном бою сегодня смогу победить ту дрянь, с которой мне предстоит сразиться в 13:00 у Морского вокзала, это все равно вызовет небывалый всплеск энергии, что, безусловно, привлечет 27 ведьм, разыскивающих меня «с собаками» вот уже который день.
12 глава
«Чтоделатьчтоделатьчтоделать», - билось у меня в голове, я не был победителем по жизни, а тут был проигрыш в любом случае. «Плюс на минус дает минус, минус на плюс дает минус, минус на минус…», - бормотал я, глядя в черное дно моей кружки с американо, как будто эти математические заклятия унылых школьников могли меня спасти сейчас. Одна паническая мысль билась на периферии моего мозга: « А что если я не приду? А что если я сейчас возьму и не приду, пусть они там бьются – сражаются без меня, а?». Что-то внутри меня резко отрезало этой мысли: «Так поступают только трусы»,- и жалкий голос прекратил дребезжать. Каким бы героем я не хотел себе казаться сейчас, а путей отступления не было. Не было. Я был один перед зверем. Сзади меня находилась бетонная стена, я чувствовал ее лопатками – отступать тоже было некуда. Я был один. Но я знал, что стоит небесам спустить вниз мне в руки мой огненный меч, как победа будет за мной. Да, это вызовет всплеск энергии. Да, втихую это явно не провернуть. Да, сразу после изнурительной битвы со зверем на меня ополчатся эти 27 разъярённых ведьм. Но по-другому не получится. По-другому действуют только слабаки. А я не слабак. Я буду биться до конца. С этой мыслью я решительно встал из-за стола. В животе булькал кофе, в моей голове впервые за долгое время наступила ясность, если бы меня сейчас кто –то спросил, чего я жду от этой встречи, я бы ответил – Исхода. Я ждал Исхода. Я был готов умереть, вознестись к небу, успев вцепиться в крылья одного из Ангелов смерти, отпихнув ногой бесов, жаждущих заполучить мою душу; долететь до неба, успеть Ему сказать, что да, грешен, но люблю Его бесконечно, а дальше уж пусть Он сам решает, дальше мои полномочия заканчиваются: ни один человек не может вершить суд сам над собой, вот и я не могу, я всего лишь человек, всего лишь человек. Если Он решит меня оставить на грешной земле еще пострадать, да помучиться, тогда у меня много вопросов, которые я бы хотел разрешить: зачем вся эта командировка в Сочи, зачем я сдался светлым, зачем я сдался темным, что и тем и другим от меня надо, и как мне всего этого плохого нехорошего избежать? Наконец, надо расколоться – столь противно- раннее сообщение о стрелке в 13:00 принадлежало моему бывшему сослуживцу, надо сказать, были с ним в паре горячих точек, сражения были что надо: на моей коже обугливались волосинки, супер депиляция, ноги
| Помогли сайту Реклама Праздники |
Если бы по главам.