С добрым утром.

С «Добрым утром».



 Пока Виктор пытался намазать раскрошившиеся кусочки холодного масла, так и норовящие спрыгнуть, с упругого хлебного мякиша, позади раздались позывные радиопрограммы. 

 Приятный мужской голос с подчёркнутым задором произнёс: - Начинаем нашу воскресную радиопередачу «С добрым утром». 

И ему вторил женский, не менее позитивный: - С добрым утром дорогие друзья, с хорошим, воскресным днём!

 Но, несмотря на все старания дикторов, их энтузиазм никак не хотел передаваться слушателю. А причиной тому была головная боль, не давшая ему выспаться и ещё раздражающий вид кухонного стола, с тем, что осталось там после вчерашнего ужина. Не хорошая это привычка, не убирать сразу использованную посуду, но сегодня у него было «веское» оправдание, из-за чего правда чище кухня не стала, и настроения не прибавилось. А если честно, то ну какое оправдание, тем более веское, ну позвонил друг, ну поболтали и конечно же это его вина, что он не вспомнил о грязных тарелках.

 И, постойте, постойте, какое радио? Какое «С добрым утром»? Какие «дорогие друзья»? Радиоточки у него отродясь не было. Как не было и радиоприёмника. Не было, но он мог поклясться, что только что, своими ушами, услышал «с добрым воскресным утром». Что за наваждение? 

А позывные? Если не изменяет память, в последний раз, в его квартире, они прозвучали, где-то неделю назад, в записи, друзья на телефон сбросили. И из всего услышанного, пожалуй, только одно воскресное утро и соответствовало действительности. Воскресное утро две тысячи… 26 декабря 1965 года?!

Лист отрывного календаря на стене, портретом Мао Цзэдуна напоминал о его дне рождения, и указывал именно на эту дату. А рядом с ним повис репродуктор, который, тем временем продолжал вещание.
 - … через пять дней старый год передаст эстафету новому 1966. А сколько ещё самых разных дел нужно успеть закончить. Есть такая очень хорошая примета. Весь Новый год будет удачным и счастливым, если встретить его в какой-нибудь обнове, или в новом платье, лучше в новой квартире…

 - Шестьдесят пятый?! Я же, как же?

Виктор тупо уставился на черно-белое изображение китайского лидера, и ничего не понимая, не нашёл ничего лучшего, как ущипнуть себя. Получилось больно. 
 В это самое время, где-то там, в квартире у Мао Цзэдуна, провернулся в замке ключ, скрипнули петли, открываемой двери, и спустя минуту послышались неторопливые шаги. И в этот ответственный момент, за его спиной, весьма некстати, разгоняясь и усиливаясь, засвистел чайник. Чертыхнувшись про себя, он повернулся, чтобы отключить нарушителя спокойствия, а когда оглянулся, то обнаружил на стене уже его календарь с тигром, и никакого Мао и «доброго утра».

На столе блимкнул и заплясал в танце мелкой вибрации телефон.
 - Привет, с добрым утром. - Бодро поприветствовал его Павел.
 - О, и ты Брут. С добрым. Я уж и не знаю, что думать доброе оно или как.
 - Вообще-то, если ты забыл, моё имя звучит несколько иначе. А что там у тебя такого успело стрястись, да ещё и с утра пораньше то?
 - Ах если бы я знал. Представляешь, вот только что, здесь, на стене, висел календарь шестьдесят пятого года, и я слышал начало радиопрограммы «С добрым утром» и там тоже говорили про конец шестьдесят пятого.

 - Да мало ли что могут сказать по радио. По радио вон, в своё время в Лондоне, радиопостановку Уэллса «Война миров» за настоящее вторжение инопланетян приняли. Так смотрю и ты туда же. Это как раньше незыблемая вера в печатное слово, так у тебя радио. Не смеши.

 - Хорошо, а как же тогда календарь? - парировал Виктор.

 - Закусывать надо товарищ. Я так понимаю, что он теперь уже не висит, так? Кто-то пришёл и свистнул, а тебе досадно стало. Я правильно понимаю.

 - Да ну тебя, я серьезно. Ты мне лучше скажи, когда день рождения у Мао Цзэдуна, случайно не 26 декабря?

 - Ну и перепады у тебя, с чего бы это? Ладно сейчас загуглю. Вот, действительно 26 декабря.

 - Вот видишь, я этого раньше не знал, а там увидел, 26 декабря 1965 года.

 - Занятно. Везёт же тебе на всякие, такие штучки.

 - Я и сам о том же. Я как какой-то громоотвод, притягиваю всякое.

 - А почему ты говоришь, что слышал только начало передачи?

 - Спроси, чего полегче. Там кто-то пришёл, я шаги слышал, а у меня тут чайник закипел. В общем как появилось, так и пропало.

 - Короче, Витя, не бери в голову. Задумался, отвлёкся, вот и померещилось, показалось, что на самом деле.

 - А как же Мао?

 - Да никак, это скорее всего игры твоего подсознания. Где-то раньше слышал дату рождения, а сейчас всплыло.

 - Ты так считаешь? Ну может быть. Теперь я уже и сам не уверен, что это было.

 - Ну вот и славно. Пока на этом остановимся, ну а если повторится, то тогда и будем думать. Короче решать проблемы по мере их поступления.

 - Я с твоим Мао совсем забыл, почему тебе звоню. Подгребай ко мне. Не спрашивай зачем, «захади, дарагой, увидишь». - и уже серьезно. - Ты меня знаешь, я зря не приглашаю. Короче, как говорится, заходи не бойся. Слышишь, прямо сейчас! Жду.

 - Как же хорошо быть таким, во всём уверенным, всегда знать, что хочешь, что хорошо, что плохо. Вот почему я так не подумал? Почему он сразу определил, а я нет? Нет, ну бывает же такое. Привидится же. Хм, шестьдесят пятый, «С добрым утром”. - продолжал рассуждать Виктор о видении, и о своём друге, легко сбегая по лестнице. 

 Встретивший его порыв лёгкого ветерка завершился, почти неслышным треском, очень похожим на электро разряд, и таким же тихим хлопком. Из-за поворота дребезжа и раскачиваясь, одноглазым циклопом вывернул краснобокий трамвайчик.
В сторону автостоянки, на которой обычно нельзя было найти свободного места, а сейчас стояли только горбатый Запорожец и 403й Москвич, шла девушка. Её светлый плащ с элегантно поднятым воротничком и тугим узким поясом на талии, был старомодно необычен, как и завязанный на шее шарфик, смотрящий короткими хвостиками вверх и вниз. Она прошла, как-то особенно элегантно, уверенно ступая туфлями лодочками на высокой шпильке. Виктору даже показалось, что её подведённые стрелками глаза улыбнулись, встретившись с его взглядом.

Замерев, в восхищённом оцепенении он проследил за удаляющейся незнакомкой. Это состояние было настолько полным, что пластиковая бутылочка с водой, прихваченная им из дома, выскользнула из расслабленной руки и быстро, быстро покатилась по тротуару. Виктор было потянулся за ней, и во второй раз, за сегодняшнее утро, испытал разочарование вернувшись к привычной, каждодневной картине. Парковка, «под завязку» уставлена современными автомобилями, а вместо трамвая, королём автострады выплывал навороченный «гелик». А его бутылка? Она, между тем, бесследно пропала. 

 Ещё некоторое время он простоял «каменным изваянием», а когда убедился, что продолжения чудес, скорее всего, не предвидится, не спеша направился к дому друга.

 - Ну теперь то, Паша, тебе не удастся меня переубедить. Теперь у меня козырь. Да такой, что против которого никакие твои доводы не сработают. Где бутылка? А нет её. Интересно, какую версию ты выдвинешь на этот раз? - он только и успел продолжить недавно начатые рассуждения, как где-то сверху опять прошелестело электричество. На этот раз Виктор не услышал хлопок и наверное, поэтому вновь развернувшаяся картина была размытой, как будто перед ним стояло матовое стекло или облако тумана. Частое моргание не дало результата, и он не удержался попробовать убрать раздражающее препятствие. И вот тогда-то, и прозвучал хлопок…

 - Как там сказал Паша? Решать проблему по мере поступления? Ну, вот и она, здрасьте.

 Туман, сквозь который ещё недавно угадывались контуры зданий, теперь стал совершенно непроницаемым. Ничего, совершенно ничего, не видно, больше того и не слышно тоже ничего. На ум пришли строчки из песенки, - «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу». Вот уж верно, так верно, точнее не скажешь. А ведь и правда, кому тут можно что-то сказать, если кругом сплошная вата и тишина такая, что даже обычный таких случаях звон в ушах, и тот отсутствует. Но самое странное и страшное, одновременно, было то, что под ногами, тоже ничего не было. Попытался топнуть ногой, не получилось, но при этом он же на чём-то стоял. И не земля, и не невесомость, а белое, густое нечто. К горлу подкатило неприятное чувство паники, знакомое по кошмарным снам, когда в нём нужно было закричать, когда от этого зависела жизнь, а голоса нет, когда из горла, шипя беспомощно вырывается воздух. Виктор попытался оглянуться, как это было в первом случае с «добрым утром», но нет, и за плечами его встретил тот же туман. 

 - А может меня уже нет? - подумал он, — а может это и есть те самые ворота на тот свет? Тогда, где-то здесь должен быть апостол, по крайней мере, так говорила моя бабуля. Но, с другой стороны, как же тогда «я мыслю, а следовательно я существую»? Раз так, то не всё потерянно и где-то должен быть выход.

 И выход не замедлил появиться.

 Из медленно рассеивающегося тумана, дребезжа и раскачиваясь, вынырнул уже знакомый ему одноглазый циклоп - трамвайчик. Опять в сторону автостоянки шла та самая девушка в плаще. Она, и всё вокруг вернулось назад, так как будто кто-то поставил кассету с записью и отмотал её до нужного ему места.

Тогда, она его скорее всего не видела, и вряд ли улыбалась ему, просто тогда Виктору этого очень захотелось. Тогда, а как сейчас?

 - Девушка, девушка, постойте. - Она остановилась. - Ради Бога извините, и не подумайте, что я сумасшедший, скажите пожалуйста, какой сейчас год? - обратился он к прохожей.

 - Год? Так оригинально со мной ещё не знакомились. - удивилась она.

 - Я серьезно, какой сейчас год? - настаивал на своём Виктор.

Тогда она отступила на шаг назад, наклонила голову к плечу, и осмотрев его с головы до ног, растягивая слова ответила.

 - Шестьдесят пятый.

 - Я так и знал. - обречённо вздохнул, новоиспечённый путешественник во времени. - Так и знал.

 - Извините, вам нехорошо? Может вам помощь нужна? Вы, конечно, не похожи на сумасшедшего, но согласитесь, странно это звучит, как можно не знать год, в котором ты живёшь? - с сочувствием спросила девушка.

 - Помощь? Скорее всего да, но не медицинская, как вам наверно могло показаться. - сказал и замолчал.

 Она терпеливо ждала, надеясь на то, что её необычный собеседник объяснится сам. А он, решив, что если и расскажет, то ничего плохого из того не будет. Максимум что может произойти так это то, что его примут за чудака, взял и вывалил весь груз информации на совершенно случайного человека. И нужно сказать, что не прогадал. Больше того, Татьяна, так она представилась, на его удачу оказалась не только чуткой, но и весьма образованной девушкой, работающей в местном политехе. 

 - Вот, что - сказала она выслушав, короткий, и по большей части, сбивчивый рассказ - идёмте со мной, вам обязательно надо познакомиться с нашим Вадимом. Да и так, как я понимаю, жить вам сейчас негде, и его помощь лишней не будет. 

 Вадим, против ожидания, оказался не тщедушным, рассеянным ботаником, а русоволосым богатырём с умными глазами, и аккуратно подстриженной бородкой. Он быстро, но очень внимательно осмотрел своего гостя, подтвердив тем самым народную мудрость, о том что встречают по одёжке. Выслушал версии