Почти ангел. Первая часть.

руководителем, я пришел петь! Мне не нужна иная карьера.
Молчавший до этого момента как рыба, Адамс вытягивает скрывшуюся было в закромах тела от страха шею и, осмелев, вещает:
- Чарли, это потрясающая идея. Аарон, ты не понимаешь от чего сейчас отказываешься! Мальчик мой, корпорация будет тянуть тебя ко дну, она не поспеет за тобой. Тебе больше нечему здесь учиться. Мы предлагаем перейти на новую ступень развития. Только подумай – впереди пять лет обучения. Если ты уже все знаешь на сегодняшний день, то что тебе здесь делать? Ждать очередного концерта, просиживая штаны? - он подходит ко мне и кладет гладкую ухоженную руку на мое предплечье. Я вздрагиваю от ставшего вдруг противным для меня жеста лебезящего перед спонсорами директора. Да он же пешка в этой игре! И сейчас пытается за мой счет сделать потрясающий скачок вверх, оттолкнувшись от моей головы. Понимая, что нужно действовать, а не просто стоять, мой организм подается вперед, тем самым освобождаясь от натиска Тома.
- Тогда, может, мне лучше уйти, раз корпорация видит во мне не артиста, а лишь машину, сочиняющую песни для других, занимающегося поиском смышленых ребят и потихоньку закапывающего свой талант в землю, втаптывая его в грязь?
- Мистер Бейли, если вы намерены отказаться от предложения корпорации, то я вас не задерживаю, – спокойным тоном отвечает Чарли Блэкстоун и усаживается поудобнее в свое кресло. Доставая из портсигара ароматную самокрутку, он закуривает и, потягиваясь, ожидает от меня действий. Я словно пригвожден к полу. Что же дальше? Мною вовсе не дорожат, а вышвыривают на улицу как дворового щенка. А, может, и к лучшему, если уйду? Тогда «МИР» не станет препятствовать моей самостоятельной карьере. Или станет? А что они могут сделать? «Они могут все» - подтверждает Хранитель мои мысли. Я показал свои способности лишь в маленьком клубе да в стенах школы. Это фальстарт, и придется все начинать заново. Ума не приложу, куда теперь податься. До этого момента все было ясно как белый день, но в один миг свет поглощает непроглядная тьма. Пребывая в подвешенном состоянии, медленно бреду к выходу. Открывая дверь, не оглядываюсь назад и делаю шаг вперед, но голос Чарли останавливает меня.
- Мистер Бейли, вы правда думаете, что я вот так просто вас отпущу? Возвращайтесь, ну честное слово, - он смеется, и у меня на лице появляется смущенная глупая улыбка. - Мы готовы выслушать ваши требования.
- А что вы можете предложить? Быть просто руководителем группы студентов я не хочу. Если есть возможность хотя бы совместить эти два занятия – так и быть, соглашусь.
Чарли улыбается, сверкая бриллиантом:
- Это мы легко отделались, коллеги. Конечно, в концертах, которые будут проходить в «МИРЕ» и за ее пределами вы, Аарон, примете участие. Это все требования?
- Есть еще несколько, мистер Блэкстоун. Вы не контролируете меня, и учеников в группу я наберу сам, и пусть они будут хоть с улицы. Вы не станете препятствовать и навязывать своих ребят. Это все. Больше мне ничего не нужно.
На душе страх – новая ступень развития… Чем она обернется для меня? Почему не рад тому, что всего за несколько дней сумел перешагнуть через пятилетний курс обучения и теперь сам стал руководителем? Как это вообще будет выглядеть? Толком не понимая, кем и чем управлять, что должен делать, я соглашаюсь.

Важные джентльмены получили от меня все, чего хотели. Они всегда получают то, чего хотят, и не привыкли слышать отказ. Аарон Бейли добровольно встал в упряжку и позволил назвать себя ездовой собакой: сочинять песни для других и быть в ответе за тех, кого приручил – вот моя обязанность на данный момент. Я вздыхаю и сажусь за рояль. Больше всего мне хочется, чтобы из моей гостиной немедленно вышли и оставили меня одного, и потому вместо нежного соприкосновения с гладкими клавишами из слоновой кости, бью по ним кулаком, и они гремят басом, передавая мрачное настроение. Думая о верности решения и о последствиях такого выбора, закрываю глаза и представляю себя в роли руководителя: скромный, податливый словно пластилин – лепите все, что вам, господа, угодно – хоть певца, хоть композитора, хоть клоуна – аккурат нынешний вид под стать положению! Гнев вперемешку с отчаянием затевают войну в моем организме и странные импульсы отзываются болью где-то в области сердца - там, где прячется моя незащищенная, обманутая людьми душа. Доброта никогда не приносила мне счастья. Смести бы все к собачьим чертям и построить свой, новый мир! Он будет лучше...

Открываю глаза, боясь, что мое сильное желание сбылось: в комнате никого нет, кроме Тома. Он терпеливо слушает злобную симфонию и любуется видом из окна, не пытаясь завязать со мной разговор. А из меня польется все то, что не смог сказать денежным мешкам, смастерившим капкан и положившим туда самую вкусную приманку – Аарон Бейли не отказался, и теперь можно не переживать – никуда не денется. Легко отделались… Меня обманули самым простым способом, а я позволил себя обвести вокруг пальца! Глупый и наивный! «Неужели ты, Александр, забыл, какими жестокими бывают эти безобидные с виду люди? Как просто они, глядя в глаза, лгут друг другу, как предают своих близких, что творят за их спиной? Безнадежен ты, ангел, совсем безнадежен… Они с самого начала знали, кем тебя сделать, и поиграли с тобой в кошки-мышки!» Пойман за хвост, мистер Бейли. Теперь поздно пищать и вырываться.

- Черт возьми, Том! Что это было? Вот за этим я пришел в корпорацию? К чему сей спектакль? Ты знал, что для меня уготовано? Ты все знал! – мой голос срывается, но я все равно кричу, пытаясь добиться от Тома признания, но он выказывает равнодушие – в темных зрачках нет ни капли жалости, сожаления или той всегдашней дружеской теплоты, а лишь холод. Полоснув невидимым ножом по сердцу, Том Адамс на повышенных тонах объясняет мне, кто из нас двоих является директором корпорации и что к чему:

- Мне надоело слушать твои претензии. Послушай теперь меня – когда ты пришел сюда, удовольствие закончилось. Осталась только работа. Не пытайся устанавливать свои правила – они здесь никому не интересны. Тебе дали шанс проявить себя, а ты чуть не загубил свою карьеру. Не будет он петь! Ах, какая жалость для всего мира – дивного голоса не услышат зрители, до них не донесется вся радуга великолепного баритона! Вот и наступил конец света!
- Прекрати! Ты не знаешь, насколько важно для меня петь на сцене! Не знаешь, для чего я выбрался из дома и начал свою карьеру, переступив через накопившийся за столетие страх! И не тебе, Том, судить, потеряет ли мир чего-то, если не услышит моего голоса! Мир, может быть, и не потеряет, а я потеряю навсегда единственную возможность встретить свою любовь, свое счастье! И да, я хочу любить и быть любимым и не считаю, что стоит ограждать себя от этих слабостей. Они не мешают! Они… Они… Это самое высокое, самое прекрасное на вашей проклятой земле чувство!
- Ох, как мы заговорили! Так убирайся туда, откуда ты пришел, Гаденыш! – крик Адамса разрезает воздух гостиной, и после него – тишина. Директор замирает. Что-то щелкает в его голове – какие-то странные мысли. Он успокаивается. Не знаю, почему, но мой приятель снова становится прежним, и взгляд рисует всегдашнюю обеспокоенность. - Аарон, прости… Пожалуйста, прости, не уходи. Да, я знал, что тебя сделают руководителем. Мне самому это не нравится, ведь ты займешь мое место, а меня вскоре выбросят на улицу. Джефри и Чарли заставили подчиниться, пригрозили моей дальнейшей судьбой в корпорации в качестве директора. Послушай, мой авторитет перед ними давно подорван и моя судьба теперь зависит от тебя. Пожалуйста, извини, что не сказал раньше.
- Том, а как же моя судьба? На нее наплевать? Да? Что мне прикажешь теперь делать? Не столь важно, что я стану таким же, как ты. Ты смотришь на учеников из-за кулис, а твоя мечта зарыта в землю! Хорошо, что хоть изредка разрешили выходить на сцену, но больше не поверю ни тебе, ни мистеру Блэкстоуну, ни мистеру Грейту. Пауки, ожидающие жертву.
- Ты драматизируешь. «МИР» позаботился о тебе. Если бы ты не был нам нужен, то никто не стал бы возиться с тобой и с твоим сложным характером. И, знаешь, все не так уж и плохо, как тебе кажется. Быть руководителем – значит, вершить судьбы других. От тебя зависит многое. Не этого ты хочешь? Ты не хочешь, чтобы мир покорился лишь тебе одному?
- Не этого. Меня не прельщает власть, Том. Я не мечтаю взобраться по карьерной лестнице. Не это моя цель. Я просто хочу стать счастливым. Наверное, тебе этого никогда не понять, но не препятствуй, прошу, - с мольбой в глазах я смотрю на Адамса. Он садится со мной рядом, двигая ближе стул, и его мысли проникают в мое сознание:

«Ты еще многого не знаешь, мой мальчик… Это лишь начало…»

Четырнадцатый аккорд. Рокировка.

(спустя время...)

Руководитель группы «Д» Аарон Бейли... Звучит немного странно... Но ко всему привыкаешь, и, в конце концов, я смиряюсь.
Юная Мишель Нортон с удовольствием приняла мое приглашение стать первой студенткой экспериментальной, нестандартной группы, и я был счастлив, пока кто-то в лице Тома Адамса не разместил в холле объявление о наборе учеников в мой класс, и теперь на 95-м этаже словно прошел Мамай. Хорошее настроение от работы руководителя куда-то исчезло. Каждый новый день начинается с неприятных сюрпризов - толпа и давка бедных детей у входной двери. И поначалу было очень больно и неприятно отказывать, но чем сильнее на меня наседали, тем проще стало говорить, что круг моих студентов узок, и ни один из пришедших в него не входит. Ни один, кроме Дэвида Джонса. Мы столкнулись с ним в коридоре, он топал расстроенный – не допустили до прослушивания, и мне показалось, что этот мальчик – не ограненный алмаз. Поначалу он терялся и фальшивил, бубнил и заикался, но зато сейчас может встать в один ряд с группой мистера Грейта. Кстати, о нем: грамотный и хитрый руководитель Томас Адамс удивил меня, когда однажды попросил написать песню для ученика другой группы, группы Питера. Стоило мне согласиться помочь Великому с выполнением его обязанностей всего раз, как это стало происходить все чаще и чаще и уже входит в мой трудовой договор. С довольной физиономией директор ежедневно приходит за готовым материалом, принося с собой новую работу, точно для меня сочинить пару песен – пустяки. Не скажу, что функция композитора и поэта оплачивается плохо и мой счет в банке не растет с геометрической прогрессией, но меня злит такая наглость, ведь без руководителя группы «Д» раньше как-то справлялись. Да и в принципе, бумажки с портретами Франклина и Гранта меня не прельщают. В чем же дело? Я неиссякаем и можно пользоваться мною бесконечно? Нет... Предел есть и у Аарона Бейли. Этот предел еще не изучен - никогда не проверял, насколько же действительно хватит моих сил и что будет, если они меня подведут, но и не было возможности провести подобное испытание на прочность. Усталость накатывает волнами, и с каждым днем мне все хуже, но я жду Рождественский концерт. Он идеально подходит для встречи с незнакомкой: легкий снежок, чудесная музыкальная ночь, мой личный праздник... И плевать хотел на эту усталость!

Том разрешает пока никого больше не брать, он и