Почти ангел. Первая часть.

так очень рад, что в моем классе теперь два успешных новичка. Уже после недели занятий ребята могут дать фору тем, кто учится год, то есть процесс «размножения» запущен и эффективно работает – есть чем похвастаться Чарли Блэкстоуну и Джефри Скотту. Да, я немножко злюсь на руководителя, но, отдаю должное - его энергетика и умение правильно соединить тактику со стратегией меня поражает. Насколько человек грамотно ведет корпорацию по волнам бизнеса и крепко держит штурвал. То, что для мистера Адамса Аарон Бейли стал инструментом, благодаря которому можно осуществить задуманное, мне теперь известно, и больше он не посыпает наши с ним отношения сахарной пудрой, а говорит как есть. Это хорошо, горькая правда лучше, чем сладкая ложь. Но как-то обидно на душе, что нет приятеля, а есть лишь притворщик. Так кто же из нас гаденыш, Том?

«The Christmas Song» - самое крупное в городе мероприятие, и мою группу включили в программу при условии, что я буду помогать корпорации. Это отличный шанс показать себя и мы готовимся в поте лица, ведь до праздника все меньше времени. Сам концерт проходит не в здании «МИРА», а в гигантском Walt Disney Concert Hall*, и транслируется по международному каналу MTV. Нас увидят даже за пределами Америки. Ради такого я готов пахать круглые сутки!

- Аарон, давай уже начнем! Хватит спать, – толчок в бок и девичий смех. Я вскакиваю от слов Мишель. Опять мыслям удалось вынести меня далеко от местонахождения тела.
- Я не сплю - думаю. Спасибо, что вернула на землю. Ладно, давай прямиком на сцену, а я посижу тут, посмотрю, что можно добавить и как это вообще будет выглядеть, - я все еще в прострации, и Мишель не сдерживает улыбку. Мой рассеянный и задумчивый вид говорит – человек явно где-то в облаках. Зеленоглазая блондинка проходит на сцену актового зала, который выделен нам для репетиций, и, смущаясь, дотрагивается до стойки с микрофоном.
- Пожалуй, начнем. Мишель! Три, два, один, - пауза. - Эй, да что с тобой? Опять слова не выучила?
- Аарон, я... Я стесняюсь, - она опускает ресницы и отходит от стойки. После стольких занятий с мисс Нортон опять проблемы. Как только дело доходит до настоящей профессиональной репетиции, у нас возникают трудности. Кажется, мною допущена серьезная ошибка – первый раз я помог Мишель преодолеть страх перед экзаменаторами, второй – на «Золотом Соловье», но дальше так продолжаться не может. Боязнь сцены – сложная и порой неразрешимая задача. Это психологический барьер, преграда. Такая же болезнь, как клаустрофобия и аэрофобия. И сейчас моя обязанность – не будучи врачевателем душ излечить мою испуганную певицу.
- И кого ты стесняешься? Меня что ли?
- Да, - она не врет.
- Интересно. Я что, такой страшный? Вот целоваться при полном зале ты не постеснялась!
- Это другое, Аарон! - девушка краснеет, розовеют щечки и ушки, и она смущается еще больше. Я дурак. Выбираю самый неправильный вариант спасения утопающего и едва не тону сам. Среди вороха спешащих куда-то мыслей ищу хоть что-то подходящее.
- А хочешь, я позову полный зал! Знаешь, я сам месяц назад боялся до дрожи в коленках петь перед Адамсом! Но взял волю в кулак и решил для себя, что могу переступить через страх, если передо мной мечта! Смотрю вперед и представляю, что проблема раздута, что ее нет, а если и есть, то она ничтожно мала по сравнению с желанием выйти победителем.
- Правда? Тебе-то чего бояться?
- Понимаешь, мне не хотелось, чтобы он оценивал меня в полной тишине, это жутко страшно. Я мог слышать комариный писк! Удручающее молчание собеседника и только твое дыхание в холодный хромированный микрофон. Пристальный рентгеновский взгляд сверлит в тебе дыру. Вот мой кошмар. Твой страшнее?
Мишель опускает пушистые черные реснички, понимая, что меня бояться совсем не нужно, я и сам всего боюсь. Она вздыхает, готовая поделиться проблемой, тем самым обозначая ее, чтобы впоследствии преодолеть свой страх. Лучше знать врага в лицо, чем бороться с неизвестностью.
- С самого детства боюсь пустого зала, это мой самый кошмарный сон: стою посреди сцены и пою, а люди расходятся, и я остаюсь совсем одна. И еще, я правда тебя стесняюсь.
- Ну чем я-то мешаю? Вспомни, как нам было хорошо и комфортно петь дуэтом на сцене!
Мой второй ученик, сидящий возле аппаратуры, грозно бросает взгляд в мою сторону, и я понимаю – ему небезразлична девушка, поэтому стоит быть осторожным в словах – мне ни к чему скандалы и любовные треугольники в коллективе, к тому же, у меня есть далекая и неизвестная спутница. Вот бы встретить ее на рождество – о большем и мечтать не стану, ведь скоро мой очередной день рождения.
- Аарон, я поняла. Постараюсь преодолеть страх.
- Давай, Мишель. Нам так редко выпадает шанс порепетировать на настоящей сцене. Ты прекрасно знаешь, что нас зажимают со всех сторон, группу выскочек несколько ущемляют в правах. Вспомнить хотя бы постоянное перемещение из класса в класс, пока нет собственного зала! На капризы просто нет времени. Соберись и пой, у тебя получится. Страх делает человека слабым, точит его словно червь.

Девушка включает микрофон, Дэвид – музыку. Делая вдох и опуская веки, моя ученица собирается, и из динамиков доносится восхитительно нежный голосок светловолосой Мишель Нортон. Специально для нее я написал мелодию в стиле «Транс», потому как, слушая чистое колоратурное сопрано, словно возносишься к Небесам. Но, надев маску строгого руководителя мистера Бейли, прошу остановить музыку.

- Так, еще раз припев... Вот здесь, стой! Мне не нравится. Что-то не то, Мишель! Попробуй взять повыше и тяни, тяни как можно дальше… Вот, да! Чувствуешь? Мелодия и голос сливались, а теперь ты практически заглушаешь музыку. Я попробую еще убавить нижний слой и сделать его помягче, чтобы тебе не пришлось надрываться. Но помни – это максимум того, что можно сделать, дальше все будет зависеть только от тебя.
- Я поняла, спасибо.
- Но будет еще лучше, если ты перестанешь закрывать глаза, когда поешь. Что это за привычка? Нельзя! Надо видеть зрителя, дарить им песни, а не прятаться от них! Хочешь в телеэфире быть с закрытыми глазами? – мои чувства берут надо мной верх и я медленно выхожу из себя, превращаясь в злобного-презлобного критика.
- Я ничего не могу с собой поделать. Вижу пустой зал и прячусь от него.
- Видимо, все-таки придется позвать зрителей. Мишель! Пересиливай себя! Пробуй контролировать ситуацию. Будет прямой эфир! Нам надо показать себя с лучшей стороны. И, прошу тебя, не тереби микрофон, не дыши в него с силой! Отучить тебя от этого я не могу, сама должна понимать, что нельзя это делать.
- Ты чего разошелся? Я стараюсь, - моя ученица надула губки. Дэвид сверлит меня – его взгляд защитника слабых и униженных я чувствую спиной. Наверное, слишком много работы навалилось на меня в последнее время, и все труднее держать эмоции под контролем. Когда смотрю на календарь и вижу, что самое масштабное выступление «МИРА» все ближе, что совсем скоро 25 декабря, мое тело пробирает дрожь, а сердце сжимается и стучит так тихо, что даже мой слух едва улавливает его биение.
- Прости меня, пожалуйста. Я дело говорю. Это наш шанс показать себя. Возможно, следующего придется ждать целый год! Поэтому не обижайся и еще раз пропой всю песню, обращая внимание на указанные мною ошибки.
Дэвид, стоявший в сторонке, аккуратным жестом указывает мне на входную дверь. Я поворачиваюсь.
- Том! Какая неожиданность. Давно стоишь?
- С того момента, как ты поведал историю о своем страхе передо мной.
- А я тебя и не боюсь, я боюсь тишины и профессиональной оценки, но теперь этих страхов нет. Если ты просишь освободить зал, то мы, вообще-то, начали полчаса назад и еще не закончили, еще мистер Джонс не показал свое выступление. Да, Дэвид?
- Угу, мне тоже предстоит его недовольства выслушивать, - бубнит мой ученик, не вставая с места. Том подходит ко мне.
- А ты строгий учитель, Аарон. Я думал, что ты тут сюсюкаешь с ними, а оно вон как все серьезно! Работа...
- Это случайность. Обычно я такой, как ты заметил. Если ты не пришел нас выгонять, то что случилось? – я знаю, что мой руководитель теперь просто так не заходит – а зачем просто так? Больше не нужно притворяться моим другом. – Том? Чего молчишь?
- Аарон, я понимаю, что ты устаешь, что на тебя слишком много всего навалилось в последнее время, но у меня к тебе срочный разговор, скорее, просьба. Ты не мог бы со мной пройтись прямо сейчас?
- Пойдем в мой кабинет.
Мы выходим в коридор, а мои ребята продолжают репетировать, помогая друг другу. Дэвид несказанно счастлив, что ему выпадает шанс остаться наедине с Мишель, но она лишь грустно провожает меня взглядом и поет, чтобы ее руководитель оценил старания. На удивление, я больше не слышу стук девичьих пальчиков по микрофону и сложное дыхание из динамиков – какая же у меня мисс Нортон умничка!

Снова на столе стоит поднос с дымящимся чайником и двумя чашками. Где-то мы это проходили...
- Аарон, чаю?
- Нет, спасибо, – мне от прошлого угощения все еще плоховато.
- Не можешь забыть? А я, с твоего позволения, выпью кружечку, - и, демонстративно наливая жидкость в чашку, отпивает и продолжает. - Твои ученики сильно преуспели. Они молодцы, я сегодня послушал выступление Мишель. Она чудо. Твоя песня раскрывает ее талант. Да и Дэвид – никогда бы не сказал, что он у тебя всего несколько недель! А вот группа Питера Грейта, видимо, не успеет подготовиться к концерту.
Том всегда знает, как нужно правильно рассказать о чем-то, чтобы заинтересовать, чтобы слушатель сам задался вопросом и начал переживать, и я попадаюсь на эту удочку:
- Почему? Что случилось?
- Питер пропал.
Я давлюсь слюной. У меня останавливается кровоток, чтобы не заглушать слова, которые со скоростью реактивного самолета несут по организму новость. - Просто в один день не вышел на работу и все!
- И как давно?
- Ищем уже целый месяц.
И правда, Питера я не видел с тех пор, как он пытался что-то сообщить мне о моей работе в корпорации. Какое-то нехорошее совпадение и, вместе с ним, дурное предчувствие.
- Но почему ты только сейчас об этом заговорил со мной? И никто не знает, куда он исчез?
Том выглядит несчастным, Питер – его лучший друг, они вместе 10 лет у руля корпорации. Я вижу, как сильно он переживает.
- Понимаешь, я не хотел тебя расстраивать, поэтому просто потихоньку просил написать для ребят песни, чтобы хоть кто-то из них смог выступить. Никто не знает, где он. Ищем его по всему Лос-Анджелесу и окрестностям, задействованы лучшие специалисты. Грейт был очень талантливым человеком, принимал нестандартные решения, любил корпорацию как никто другой. И я пришел к тебе потому, что хочу попросить… Ты можешь занять его место до рождественского концерта? А после мы что-нибудь придумаем. Думаю, отыщется наш Питер.
- Том, прости меня… Я не знал, что все так серьезно, потому неохотно соглашался помогать.
Какой же я идиот! Еще и злился на него за то, что подкидывает работу, отвлекает, а нужно было просто помочь, просто догадаться спросить о том, что случилось, почему некому искать песни для ребят, ведь это работа мистера Грейта. Вот почему на меня переложили его обязанности. Да, Том не так уж и плох, как я о нем думаю.
- Ты согласен?
- Конечно. Что надо делать?
- Ребятам нужен сильный руководитель, они