19
Как копыловцы и накаркали, возле «Биремы» Хазина поджидала подозрительная толпень, часть даже стояла на панели перед железной изгородью Палисадника, вглядываясь в проезжающие легковушки.
– Мимо, мимо давай! – скомандовал Жорка, прикрывая свой лик ноутбуком.
Мимо так мимо, «Рейнджер» доехал до станции метро, где Хазин с дивой Инной высадились со своими баулами, чтобы ехать на ночевку к даме сердца. Зато Алексу с Ларой чего бояться – вернулись к отелю дабы принять казнь египетскую на себя.
– Это вы, владелец «Светлобеса»? – кинулись к Копылову крупный костюмный мужик и тощая дама с огненными расхристанными волосами.
– Ваших рук дело! – вторила мужику тощая дама, выставляя вперед хазинский поэтический сборник.
С десяток незнакомых людей старались ничего не пропустить из занятной сцены.
– Пятьдесят лучших поэтов да откуда вы это взяли?
– Они и стихов писать не могут, одна попса, – дама работала вторым номером.
Из отеля спешил охранник Миша защитить от сумасшедших поэтов своего босса.
– Сто тысяч баксов за моральный урон вам хватит? – с невозмутимым лицом поинтересовался Алекс.
– Что?.. Что? – в унисон воскликнула пара.
Кое-как Миша, Лара, Вадим и Алекс прошли сквозь толпу в отель. Там народу было еще больше. Многие держали в руках злополучную книгу. Алекс прошел к стойке ресепшена и тоже взял со столешницы экземпляр сборника. Глянул в выходные данные и с облегчением выдохнул. Мелким шрифтом было написано: «50 лучших поэтов 2001 года» выбраны целиком составителем сборника Юрием Ляпиным (таков был один из псевдонимов Жорки в «Светлобесе»). Повернулся с книгой к паре великовозрастных поэтов.
– И чего вы хотите? Юрий Ляпин сам выбрал эти стихи и этих поэтов, за свои деньги и с их согласия напечатал и с их согласия продает. Кстати, почем?
– По двести рублей, – отозвалась ресепшенист Ира.
– Если вы не согласны с его выбором, выберите свой список лучших поэтов и сами его напечатайте.
– Правильно Копылов говорит, сами не делаете ничего и другим мешаете, – пару поэтов оттеснил такой же возрастной дядечка, держащий в руках пачку книг и отдельно маленькую пестро разрисованную книжечку своих стихов. – Раз вы тут торгуете поэтическими книгами, не возьмете на продажу и мой сборник. Цену ставьте любую, если что-то мне заплатите – хорошо, не заплатите – и так сойдет.
– Мою тоже возьмите…
– И мою…
Алекс ошалело рассматривал уже три книги в собственных руках.
– А когда будет презентация?
– А за этот год тоже будут 50 лучших поэтов?
– Ляпин обещал авторам на 5 бесплатных экземпляров. Теперь нам самим приходится покупать.
– А в другие магазины наша книга поступать будет?
Сделав усилие, отельер кое-как собрался с мыслями:
– Завтра, в двенадцать ноль-ноль Юрий Ляпин придет сюда в вестибюль и ответит на все ваши вопросы. Извините, но сейчас у меня другие дела.
Поручив ресепшенистке Ире разместить на постой Вадима, Алекс двинулся в свой кабинет заниматься решением накопившихся отельных дел, как-то: выбор новых комплектов постельного белья, мини-мыла для ванных комнат, эскизов оформления мотеля на Фазенде и так далее.
Через час к нему в кабинет заглянула Лара:
– Если нет ничего срочного, я бы отскочила к себе домой.
– Отскочи. Если что, я позвоню, – ответил он.
За ней явилась Ева и захотела тет-а-тет.
– Стас, как приехал, появился в «Эскорте» только один раз, потом и вовсе исчез с радаров. Инкубатор говорит, что он попросился на неделю в отпуск. Может тебе самому стоит поговорить с Инкубатором. (Инкубатором они по привычке называли свою шпионскую школу.)
– Боюсь, что Николая Григорьевича у нас больше может не быть.
– С чего ты решил?
– Он же не по нашу душу в Город-герой ездил. Его туда на ковер вызывали.
– Даже так. Наверняка что-то опять ты натворил.
– Ну да, – согласился он. – Без меня в этом мире вообще ничего не делается.
Дела сменились обедом в банкетном зальчике, куда вход днем был лишь для персонала. Обычно пустующий зальчик на этот раз наполнился почти под завязку (каждый для отмазки брал то чай или кофе), что превратилось для Алекса в своеобразный отчет о поездке в Белокаменную. Всех интересовало: не собирается ли босс переносить туда свою штаб-квартиру.
– Не только сам собираюсь, но и всех желающих туда заберу, – вносил он еще больше волнения в ряды привыкшего к размеренному и сытому существованию пипла.
После десерта отправился вносить разлад еще и в жизнь Лэнгвидж Скул. Встретился со старой мелкобритской гвардией с Томасом и Оливией, спросил, знают ли они о его новом московском клубе. Оказалось, знают. А не хотят ли отправиться с ним покорять еще и Московию? Вроде бы не собирались, но готовы над этим подумать. И главный вопрос: если все вместе поедем туда, смогут ли они помочь ему стать оптовым получателем всех лондонских языковых пособий? Чтобы была не только еще одна языковая школа, а целый центр, куда будут обращаться за пособиями со всей Москвы и близлежащих Владивостоков. В общем загрузил милых инглишей так загрузил.
В семь вечера в «Биреме» должен был состояться вечер бардовской песни, но это уже без меня, – сказал он персоналу, взял свою плечевую сумку и черным ходом отправился пехом к метро и домой.
– Так можно на машине, – напомнила было ресеншенистка Ира.
– Еще час сиденья в авто моя бедная задница не выдержит, – отмахнулся он. – Встреча с народом в час пик в общественном транспорте – это сейчас мне в самый раз,
Действительно все сорок минут езды на метро честно отстоял плечо к плечу с другими братьями по разуму. Путь к дому лежал мимо районной библиотеки, откуда он не раз забирал с собой Веру. Теперь только неприятно насторожился, боясь нарваться на выходящих оттуда библиотечных дам.
Уф, пронесло, сказал сам себе подходя уже к дому и тут же услышал требовательный сигнал клаксона. Из стоящего во дворе «Лексуса» выходила собственной персоной Сабина-Банкирша.
– Я уж думала совсем не придешь.
– Что, согласна на прослушку?
– Потом скажу. Не хочешь меня в квартиру пригласить? Я же знаю, что там никого нет. Или такой как ты может чего-то бояться.
«Такой как он», разумеется, ничего не боялся, поэтому сделал приглашающий жест. Консьержка в подъезде, ответив на его приветствие, едва из окошечка не выпала глядя вслед эффектной гостье.
– И это твои хоромы, – с усмешкой оценила она его Треххатку, заглянув во все комнаты. – Да и с интерьером напряженка. Что, главная жена совсем вкуса не имеет?
– Еще раз так скажешь – с лестницы кувырком спущу.
Алекс на кухне искал, что можно подать к чаю.
– Ладно, ладно, девушка шутит. Как-то совсем не похоже, что здесь живет долларовый миллионер.
– Просто я живу по заветам графа Воронцова.
– Это каким же.
– «Люди с властью и богатством должны жить так, чтобы им это прощали», – без труда процитировал он.
– Ух ты! Спиши слова, я их своему папуле подсуну. Он точно оценит.
– Не против, если я сейчас переоденусь?
– А горничная к вам приходит? – спросила она из-за двери спальни. – Или сами справляетесь. Не поверю, что сам за швабру берешься.
Он не счел нужным даже ответить. Переодел только рубашку и носки.
– Я уж думала сейчас в халате выйдешь.
На кухне он заварил чай и достал сушки с галетами.
– А вина девушке почему не предлагаешь?
– Ты же за рулем. – Алекс уже понял к чему дело идет.
Она задала несколько вопросов про поездку в Москву, он как мог ответил. Когда допили чай, Сабина попросила:
– А свежее полотенце у тебя есть? В смысле банное.
– Зачем?
– «Зачем?» – выразительно передразнила она.
– Извини, но своим женам я не изменяю, – Алекс сам пришел в восторг от собственных слов.
– Даже так! А если я скажу, что уже приложилась к своей ликерной фляжке, пока тебя ждала. И мне придется у тебя по любому до утра остаться. (Явно сказывалась привычка девушки ни в чем себе не отказывать.)
– Ну и оставайся. Идем покажу, где постельное белье лежит, – он по-хозяйски повел ее в спальню.
– А ты?
– А я ко второй жене поехал. Она меня неделю не видела. Кровная обида будет.
Она, кажется, не очень поверила:
– Может быть мне тебя к ней отвезти?
– Я с пьяными водителями ездить опасаюсь.
Переговариваясь таким образом, они выкатились из квартиры, поехали вниз, потом прошли к «Лексусу». Алекс глянул на окна квартиры Стаса, там все было безжизненно.
– Может мне тебе такси вызвать. Завтра свое авто заберешь, – из вежливости предложил он.
– Как-нибудь сама с этим решу, – сердито взбрыкнула она.
Ну что ж, сама так сама, и чмокнув ее в щеку, он потопал к метро.
Выбор был невелик: либо к Ларе, либо к Люсьен. Победила Люсьен, воспоминания о ее обширной груди не давали ему покоя еще в Москве, как-то приелись все эти голливудские стандарты Даниловны и Лары, да и той же Сабрины, хотелось чего-то объемного мягкого. Но ведь вполне можно было нарваться и на какой-нибудь облом, поэтому прямо в вестибюле перед турникетами он набрал ее мобильник. Сказал, как есть:
– Пять дней в Москве я безумно скучал по тебе. Только не говори, что что-то может помешать нашему счастью.
«Как всегда все врешь. Но очень приятно врешь. Я это… В общем, у меня так сказать женские дела».
– Ну что ж, половина счастья долой, но есть же еще другая половина.
«Алекс, ты невозможен. Я большую стирку затеяла, все не прибрано».
– Сорок минут на уборку у тебя еще есть. Торт или французский коньяк?
«Лучше и то и другое», – другого ответа от нее странно было и ожидать.
В общем поехал, откушал чаю с коньяком и получил то, на что и рассчитывал. Плюс самое важное: восемь часов крепкого непрерывного сна (когда такое было в последний раз).
Сопутствующим довеском была разборка Люсьен насчет Лары: «Ты ее уже, я смотрю, на место Веры определил. Смотри ее путанские шашни еще аукнуться тебе». Зато он, кажется, нашел универсальный ответ на сей бесконечный вопрос:
– Просто она мой идеальный референт, ничем посторонним меня не нагружает.
20
Следующие три дня прошли для обоих князьков в сверхавральном режиме. Когда выдыхался один, – тотчас подключался второй, опускал руки первый, – брался за кувалду второй. Сами не ожидали во что может вылиться их суперский бизнес-план – ведь надо было подготовить все так чтобы потом в Златоглавой не было ни часа простоя.
Утром, когда Алекс по дороге в Треххатку купил на почте большие пластиковые мешки и принялся упаковывать в них вещи Веры, начались звонки от Жорки.
После первого мешка:
«Я придумал название для клуба: «Мойдом». Слитно в одно слово. В это название можно подверстать что угодно. Мой Дом и в нем может происходить абсолютно все, что только не придумаешь. А «мой» делает все это осязаемо родным и близким. Как тебе?»
– Ну пока это самое лучшее название, – неопределенно согласился Алекс.
После второго мешка:
«Меня осенило, как сделать банальные и пошлые членские взносы чем-то более ценным и приличным. Всю твою копыловщину превращаем в безразмерный худсовет. Всех обязываем смотреть и оценивать все клубные мероприятия, включая и эти дурные стихи, и самостийные выставки, и театральную рукодельщину. По итогам опроса отмечаем лучших. А по итогам года все членские взносы превращаем в одну большую премию для самого лучшего творюги. Есть нобелевская премия, хай будет копыловская».
– Посмотрим. Кстати, не
