Лучший голкипер сезона

прищуром  оглядел  своих  «орлов»  перед  выходом  на  поле.
Даже  через  стены  в раздевалку проникал  гул огромного  стадиона.
Хотелось  сказать  что-то  ободряющее,  но  нужды  в  этом  не  было.
Они  и  так  понимают,  что уже  победили,  совершив  невозможное,
а  сейчас  могут  сделать  еще  больше.  Здесь  сповойствие,  веселье  и задор.
А  у  «хозяев»,  наверное,  мандраж.  «Торсида»  Бразилии  не  простит
любимцам  поражения,  и  им  страшно.  Как  страшно  было  Роберту
Беллу  после  проигранного  Кубка России  три  года  назад.  Как  он
каялся  и  бил  себя  в  грудь.  Только  Крапивин  смог  успокоить  его.  Еще
тогда  Карпинский  решил,  что  кроме  Игната,  ворота  его  команды  никто
защищать  не  будет.  После  увольнения  из  московского  «Спартака»
Андрей  Сергеевич  год  работал  в  Испании,  пока  ему  не  предложили
возглавить  сборную  России.
             В  день  приезда  он  встретился  с Крапивиным  и  Сорокиным,
капитаном  спартаковцев.  За  кухонным  столом  московской  квартиры
Игната  началась  работа  по  созданию  команды-мечты,  покорившей мир,
всколыхнувшей  футбольное  сообщество сильнее, чем  Чехословакия  в  
шестьдесят втором  году.
            Потом  пили  чай  вместе  с семьей  Игната,  благодарили  за
угощение  Оксану,  отвечали  на  серьезные  вопросы  Сашки  и  Пашки,
качали  по  очереди  на  коленях  Сережку  и  упросили  таки  хозяйку
показать  недавно  родившегося  Алешеньку.  И  такая  теплая  волна
накатила  на  Андрея  Сергеевича,  что  твердо  решил,  -  двух  детей
в  семье  недостаточно.
             Степан  Сорокин  с  юмором  рассказывал,  как  после
возвращения  Игната  в  ЦСКА,  по  окончании  дерби  со  «Спартаком»,
тот  усмирил  толпу  фанов  красно-белых,  недовольных  проигрышем  и
стремившихся  выместить  зло  на  армейских  болельщиках,  которых
было  гораздо  меньше.
           -  Куда!  -  крикнул  он  прямо  в  глаза  бежавших  навстречу
обезумевших  людей,  вскинув  по-чапаевски  руки.  Тут же  поймал  
брошенное  кем-то  куриное  яйцо,  смачно,  с  хрустом  раздавил,  с  
омерзением  стряхнув  на  асфальт  скорлупу  со слизью.  Все  впали  в
ступор,  и  безобразничать  расхотелось.  А  потом  пошли  автографы.
          -  Наговаривают  на  спартачей,  -  усмехнулся  Игнат.  -  Вполне
адекватные  люди.
        С  тех  пор  ни  одной  фанатской  стычки  спартаковских  и  армейских  
болельщиков  не  было.
          -  Берегите  мужа,  Оксана,  -  посоветовал  Карпинский.  -  Отчаянный
он  у  Вас.
         -  Ничего,  -  обняла  она  Игната.  -  Нам  после  Ярославля ничто  не  
страшно.
         Когда,  много  позже,  Степан  расскажет  тренеру  эту  историю,  тот
поймет,  что  дважды  прав,  полностью  доверившись  Крапивину  и  своему
капитану.  
          Пора  на  поле.  Каждому  надо  взглянуть  в  глаза.  Они  лучшие.
Возможно,  лучшие  из  лучших  на  годы  вперед.
        Правый  защитник  -  Антон  Аникин  из  «Зенита».
        Центральные  защитники  -  Сергей  Плетнев  и  Павел  Бессонов  из
родного  «Спартака».
        Левый защитник -  Андрей  Журавин  из  ЦСКА,  горой  за  него
стоял  Крапивин  и был  прав.
         Опорный  полузащитник – Степан  Сорокин,  бессменный  капитан
«Спартака» и  сборной.
         Правый  край  -  Павел  Зарецкий  из  «Зенита»,  сколько  раз  их
связка  с  Аникиным  вытягивала  тяжелые  игры.
        Центр  полузащиты  -  Алан  Братаев  из  ЦСКА,  «палач»  Португалии
и  Хорватии.
        Левый  край – Виталий  Григорьев,  тоже  армеец,  на  сто  двадцатой
минуте  матча  с  Италией  вверг  в  бессонную  ночь  восторга  всю  страну.
        Нападающие – Виктор  Проскурин  из  «Локомотива»   и  Олег  Семенов
из  «Динамо».  Семенова  пришлось  поставить  после  удаленного  в
полуфинале  Курдюмова.  А  Проскурину  побитую  в  прошлой  игре  ногу  
едва залечили.  Заменить  бы  его,  да  так  на  поле  рвется.
       Игнат  Крапивин.  Если  вратарь -  половина  команды,  то  Игнат
не  менее  трех  четвертей.  
       Главный  тренер  бразильцев  Эдуардо  Сандона  заметно
нервничал.  Соперник  из  средней  команды  по  ходу  турнира
превратился  в  непобедимую.  Обычно,  немногословный,  сейчас  он
разразился  патетичной  речью  на  четверть  часа,  напоминая  игрокам
об  ответственности  перед  страной  и  болельщиками.  Тренер  так
разошелся,  что не  услышал  стука  в  дверь.  Лишь  капитан,  невысокий,
метр  семьдесят,  крепыш,  центральный  защитник  Роберто  Альварес
взял  на  себя  смелость  прервать  поток  слов  наставника,  напомнив,
что  пора  выходить  на  поле.  Главный  сразу  сник  и впереди
команды  торопливым  шагом  направился  к  выходу  из  раздевалки.  
     - Что  случилось,  учитель?  -  догнал  его  капитан  у  кромки  поля.
      -  Мерзко  на  душе,  -  поделился  опасениями  тренер. – Пол  часа  назад
звонил  неизвестный,  сказал,  что  все  будет  как  надо.  И  мне  это  не  
нравится.  
      -  Мне  тоже? -  поддержал  наставника  Роберто.
      Играли  гимн.  Игнат,  с  чувством,  нараспев,  произносил  знакомые  
слова,  стараясь  делать  это  как  можно,  тише.  Не  было  у  него  
музыкального  слуха.
      Сорокин  и  Альварес  обменялись  вымпелами  и  пожали  друг  другу
руки.
      -  Игнат,  -  окликнул  Крапивина  Роберто,  подняв  кверху  большой  
палец  правой  руки  в  знак  приветствия.  Тот  ответил тем  же.  Немногие
могли  похвастаться  дружбой  с  Роберто  Альваресом.  Игнат  мог,  но
не  хвастался.
       Свисток.  Игра началась.
     



                                                   Глава 2
                                                    Семья

          -  Десятая  минута, - комментировал  Горденков.  –  Бразильцы
Больше  владеют  мячом,  но  наша  сборная  организованно
обороняется  и  ближе  двадцати  метров  к  воротам  соперника  не
подпускает.  Дальних  ударов  нет,  только  навесы,  которые  становятся
легкой добычей  Игната  Крапивина.  
          Соперник  не  спешил,  был  уверен  в  игровом  превосходстве.
Опасался  команды,  вопреки  всем  прогнозам,  дошедшей  до  финала.
Бразильцы  издали  не  били,  зная,  что  бесполезно.  Держали  мяч  уверенно,
мелким  пасом  переводя  с  фланга  на  фланг.  Прощупывали  слабости,
которых  пока  не  было.  Физическая  свежесть  в  начале  игры
способна  компенсировать  технические  промахи,  но  со  временем  класс
свое  возьмет.  Лишь  терпение  и  стойкость  способны  уровнять  шансы.
Хорваты,  итальянцы  и  голландцы  в  этом  убедились.
         Широким  взмахом  руки  Игнат  послал  мяч  Андрею  Журавину
на  левый  край  защиты,  который тут  же  перевел  его  вперед  по  флангу
на  Виталия  Григорьева.  Тот  пытался  прорваться  дальше,  но  уйти  от
Пабло  Оскара  не  удалось.
         -  Да,  только  так,  -    рассуждал  Крапивин. -  Держать  центр,
прорываться  по  флангам,  ловить  на  контр-атаках.  Терпеливо  ждать
шанса  и упорно  держать  оборону.  Сегодня  красоты  не  будет.   Все
искупит  победный  счет  на  табло.
         Он  был  спокоен,  как  вся  команда,  уже совершившая  чудо,
перешагнувшая  предел  возможного,  разорившая  не  одну  букмекерскую
контору.   Спокоен,  потому  что  три  года  назад  стал  отцом  большого
семейства  и  сил  в  себе  чувствовал  на  долгую  жизнь.
         Семья,  любовь,  дети.  Как  это  важно  для  человека.  Каким  смыслом
наполняется  каждый  прожитый  день.  Словно,  солнце  гуляет  по  синему
небу,  и  тепла  его  хватает  на  всю  ночь.    
        Счастливы  были  они  с  Оксаной,  наполняя  радостью  друг  друга.
Растили  Сережку,  росшего  не  по  дням,  а  по  часам здоровым  и  крепким.
Даже  обычные  детские  болезни  миновали  его.
         -  Ничего  удивительного,  -  зрело  рассуждал  Сашка.  -  У  него  же
с рожденья  два  отца,  вот  и  сил  в  два раза  больше.
         Как  ни  привязан  был  Игнат  к  старшим  детям:  Сашке  и  Пашке,
но  жило  в  глубине  сознания  опасение:  как  примут,  не  будут  ли
ревновать  к  Сережке  и  материнской  любви.  Не  отчимом  хотел  он
быть  для  них,  а  вторым  отцом.
        Камень  с  души  упал,  когда  из  роддома  три  года назад  приехали,
И  Сашка  вечером  подошел  с  серьезным  видом  и  произнес:
        -  Дядя  Игнат,  мы  с  Пашкой  с завтрашнего  дня  тебя  папой  звать
будем.  А  если  Пашка  ошибется,  я  его  поправлю.
        От  таких  слов  дыхание  перехватило,  и  речь  отнялась.  Только  и  
смог,  что  обнять  не  по  годам  смышленого  ребенка.
        -  Удивительно,  -  продолжал  Сашка.  -  У  кого-то  отца  вообще  нет,
а  у  нас двое.  Как  хорошо,  что  ты  с  нами, … папа,  -  впервые  произнес
он.
        Тут  все  силы  пришлось  приложить,  чтобы  не  обнажить  перед
сыном  родительской  слабости.  Пашка  немного  дольше  привыкал,  но
и  его  сердце  постепенно оттаяло.  А  с  Сережкой  все  вместе  водились
с  радостью.  Может,  рос  он  быстро  и  здорово,  потому  что  любовь
вокруг  была.
         Оксана,  вернувшая  радость  жизни  с рождением  Сережки  и  
любовью  Игната,  излучала  тепло  и  веселье.  Стала  она  необычайно
красивой,  нежной,  страстной.  С  ней  все  казалось  простым  и  ясным,
а  любовь  дарить  хотелось  без  устали.  Засыпали  они  с  Игнатом  в
объятиях  друг  друга,  полностью  отдавшие  себя  и  насытившиеся  
одновременно,  едва  ли  не  каждую  ночь.
      Два  года  назад,  в  летнее межсезонье,  повез  Игнат  семью  в
родную  деревню  для  знакомства  с  родней.  Немного  нервничал,
хоть  верил  в  объективность  отца  и матери.  Доставил  им,  ранее,
огорчение  ошибочным  выбором.  Теперь  женщина  сразу  с  тремя
детьми.  Хочешь,  не  хочешь,  а  задумаешься.
     Но  напрасны  были  страхи.  Как  увидела Оксану  Вера  Степановна,
так  и  отдала  ей  сердце  без  остатка.  Вписалась  Оксана  в  мир  деревни,
словно,  всегда  здесь жила.  Немало  вечеров  говорили  женщины  о жизни,
открывая  друг  другу  известные  страницы,  делясь  бесценным
житейским  опытом.  А  после,  сказала  мать  Игнату:
     -  Береги  ее,  сынок,  и  не  вздумай  обижать.
     -  Что  ты,  мама,  я  и  подумать  об  этом  не  могу,  -  заверял  сын.
     -  Не  зарекайся, -  укоризненно  произнесла  Вера  Степановна.  -  Ты
теперь  человек  известный,  соблазнов  много. Держи  себя  в  руках.  Отца
мне  не  раз  за  грехи  прощать  доводилось.  Тяжко  это  мне  давалось.
Не  заставляй  ее   мучаться.  И  так  настрадалась  сверх  меры.
     -  Тут  мама,  можешь  быть  спокойна,  -  уверенно заявил  Игнат.  –
Не  позволю  себе  ее  огорчать.  Она  мне  дороже  жизни.
     -  Вот  и  отец  твой  часто  мне  это  говорил,  -  вздохнула  мать.  –
Смотри,  не  повторяй  его  ошибок,  -  довелось  потом  Игнату  вспомнить
ее  слова.
       Отец  в  личной  жизни сыну  полностью доверял.
       -  Вся  наша  жизнь  состоит  из  ошибок,  -  говорил  Сергей  Петрович. –
Важно  уметь  на  них  учиться  и  вовремя  исправлять.  Нужно,  чтобы
время  на  исправление  было,  -  добавил  он.  -  Хорошая  у тебя  семья.
Ради  нее  человек  многое  может  совершить.  Она  и  сил даст,  и  теплом  
Согреет.  Правильно  поступил,  сын.
      Деревня  с  радостью  встретила  семью  Игната.  Каждый  день  кто-то  
звал  в  гости.  Оксана с  детьми  со всеми  перезнакомилась  и  тихо
улыбалась,  когда  о  Сереженьке  говорили:  «Вылитый  Игнат».
       Сашка  и  Пашка  быстро  нашли  общий  язык  с  деревенскими  
сверстниками.  Ходили  на  рыбалку,  в  лес  за  грибами  и  ягодами,
а  по  вечерам,  собравшись  за  околицей,  слушали  страшные  истории
 про  оживших  покойников.
       Семья  Сергея  Петровича  разрасталась.  Двое  детей  было  у  Петра:
мальчик  и  девочка,  по  одному  мальчику  растили  Даша  и  Маша.
Только  Колька,  учившийся  в  военном  училище,  пока  не