Глоксиния маджента

услуг уже через месяц общения с Линой и объяснил Агате это тем, что хочет наблюдать Лину постоянно и писать о ее случае научную работу. Раз в месяц он приезжал к ним домой, чтобы наблюдать Лину в естественной для нее обстановке, проводил с ней занятия и записывал видео своих бесед с ней, фиксируя этапы ее развития. Сопровождал Лину к профессору всегда Арсений, с Агатой профессор беседовал только при встрече в его приезды или по телефону. Из-за аритмии и других проблем со здоровьем сейчас ей было трудно куда-то далеко ходить и ездить.

  В телефонном разговоре с Арсением профессор заинтересовался карандашными рисунками Лины и попросил прислать еще и фото работ Арсения, с которых она рисовала копии по памяти.
-Довольно-таки неоднозначный для огульной интерпретации случай. Мне нужно проанализировать и подумать, позвоню тебе позже, когда мысли об этом у меня оформятся,– сказал ему профессор в своей манере. И Арсений представил, как мысли профессора, словно строчки из мультика, сами укладываются в строфы.
  Последний раз профессор приезжал месяц назад, а Лину к нему Арсений все это время ни разу не возил из-за всех этих комиссий по тестированию в школе перед выпускным. А теперь еще Арсений переживал, что скажет ему профессор насчет регистрации брака с Линой. Ведь, будучи тьютором, Арсений раз и навсегда взял на себя моральные обязательства перед ней, как перед своей подопечной, защищать ее психику от любых неблагоприятных воздействий и сопровождать Лину повсюду для обеспечения ее комфортного взаимодействия с внешним миром и окружающими людьми.
  Конечно, он сразу согласился жениться на ней, поскольку давно был не просто влюблен, а очень сильно любил ее. Но все равно уцепился, как за соломинку, за то обстоятельство, что их брак стал реальной защитой Лины от необходимости родителям увезти ее в Штаты из-за плохого здоровья Агаты Петровны. Вернуться в Россию они пока не имели возможности, поскольку были включены в правительственный американо-российский проект, по причине чего их контракт продлили еще на три года. А ведь переезд в Штаты, в иную языковую среду, мог очень негативно сказаться на Лине. Родители это понимали, но, если бы Арсений остался работать в школе и не смог бы дальше быть персональным тьютором Лины, другого выхода у них бы не имелось. Доверить ее кому-то другому, кроме Арсения, было просто нереально. Она никого другого не подпустила бы к себе.

  Сегодня Агата договорилась с дочерью пообщаться по скайпу. Перед этим она предупредила Арсения, что сначала все сообщит дочери и зятю сама.
Арсений увел Лину в комнату, где они спали вместе уже две ночи. Обняв ее, он спросил:
-Что ты скажешь маме и папе о нас?
-Скажу, что люблю тебя больше всех, и не хочу ни в какую Америку!
Какое-то время они сидели в обнимку, Арсений целовал Лину в макушку и слышал, как спокойно стучит ее сердце. Ему хотелось спрятать ее ото всех, но приходилось ждать, чем все это обернется. Он очень боялся негативной реакции родителей.
  Наконец он услышал звук включения скайпа, потом голос Агаты и еще, наверно, голоса родителей Лины. Агата еще что-то сказала, а потом все смолкло. Арсений удивился и напрягся, как перед рывком, словно предстояло сцепиться с врагом, защищая Лину. Но тут Агата крикнула им:
-Ребятки! Идите, идите сюда!
Он вздохнул поглубже и, решительно взяв Лину за руку, вышел с ней из комнаты. Агата сидела перед ноутбуком и плакала. Она помахала Арсению и Лине рукой, призывая их подойти ближе. Арсений увидел на экране какие-то волосы, потом понял, что это наклоненная вперед голова, и услышал заэкранные всхлипывания усиленные микрофоном.
-Они рады, рады,– еле смогла сказать Агата, вытирая слёзы, обильно текущие у нее по щекам. Тем временем на экране появилось заплаканное лицо – это была мать Лины:
-Линочка, родная! Арсений! Спасибо!
-За что?– растерялся он,– Я ведь давно люблю Лину. По-настоящему люблю. Понимаете?! Поэтому не нужно меня благодарить.
-Спасибо за Лину и за счастье, которое…, которое ты нам дал. Таня! Таня! Иди, поговори с сыном!– услышал Арсений и через несколько секунд увидел на экране мать.
-Ну, просто озеро из слёз развели,– вмешался отец Лины, заглянувший в экран,– Привет, Сеня. Ты всегда был молодцом, настоящий мужик! Только тебе я и мог бы Линочку доверить. Дочка, как ты?
-Я ни в какую Америку не поеду!– напряженно заявила Лина,– Арсений теперь мой муж! И я его сильно-сильно люблю!
-Ну, всё,– сказал, смеясь, отец Лины,– Уже не озеро, а целое море слёз разлилось!

***5
  Для Лины наконец-то наступил долгожданный день. Сегодня на выпускном утреннике ей должны были вручить свидетельство об окончании школы. Ведь в специализированных школах ученикам не положены аттестаты с отметками. Все успехи и неудачи ученика молчаливо фиксируются в его личном деле, копию которого передают опекуну, попечителю или родителям.
  Лина внимательно проследила за тем, как бабушка получила копию ее личного дела, и теперь ждала только торжественной части и вручения долгожданных "корочек". Арсений стоял рядом с Линой и поглядывал, чтобы ее никто случайно не толкнул, потому что на торжественной линейке присутствовало достаточно много народу помимо учеников – и родители, и гости, и те же тьюторы, а также учителя и ассистенты. Последними часто работали волонтеры из благотворительных организаций или даже кто-то из родственников учащихся здесь детей.
 
  Вечером накануне Лина сказала бабушке:
-Не забудь, ты обещала, как только я получу свидетельство.
Агата очень удивилась:
-Но вы ведь уже расписались?
-Ты должна дать свое согласие Арсению.
-Согласие на что?
-На то, чтобы я по-настоящему стала его женой.
Агата, опешив, села на стул. Значит, Арсений свалил на Агату всю "ответственность" перед Линой за свое решение подождать до получения свидетельства? Сам он не затрагивал эту деликатную тему с бабушкой, уважая ее возраст и моральные принципы.
Вот же хитрец, подумала Агата и усмехнулась, хотя формально Лина права, пока у меня на руках нет официального свидетельства об окончании школы, именно я как доверенное лицо её родителей остаюсь за нее ответственной.
  А Лина, после того, как они с Арсением расписались, но он отложил секс с ней до выпускного, вполне уяснила для себя, что никакие росписи и бумажки не имеют реального веса в любви. Даже паспорт, в котором стоял штамп. Ночью в постели ей сейчас доставались только объятия и поцелуи Арсения, от которых у нее все в животе сжималось и трепетало. Правду пишут, что любить это очень сладко, думала она, если даже просто целоваться так классно.

  Сейчас Лине хотелось держать Арсения за руку, но он шепнул ей, что на людях пока нельзя. Ни за руку, ни обниматься, а тем более, целоваться. Так что оставалось только дождаться свидетельства.
  Наконец-то началась торжественная часть. Директриса вышла вперед и сказала много трогательных слов, от которых плакали родители, но которые почти ничем не задели выпускников. Каждый из них по той или иной причине хотел скорее покинуть школу и обрести свободу. Лина знала шестерых ребят, которые уже почти прошли подготовительную профессиональную практику и вот-вот должны были начать работать в одной успешной мастерской для людей с ограниченными возможностями. Далеко не у каждого ребенка даже в этой, платной элитной школе, имелись настолько обеспеченные родители, чтобы после совершеннолетия жить дома на всем готовом. И поэтому обрести специальность и постоянную неплохо оплачиваемую работу являлось большой удачей. А дети с проблемами в развитии, родители которых имеют по-настоящему приличные доходы, не посещают даже элитных школ, им нанимают индивидуальных преподавателей и не оформляют инвалидность, поскольку с обеспеченными родителями мизерная пенсия и прочие социальные льготы совершенно не нужны.
  Лине повезло, Арсений был для нее не только тьютором, но и самым что ни на есть индивидуальным преподавателем по всем школьным предметам. Теперь она ждала от него жизненных уроков и прежде всего уроков любви.

  Лина знала почти всех выпускников, кого-то лучше, кого-то хуже. Но по-настоящему дружила только со своими четырьмя мальчиками, которые плакали, провожая ее после линейки. Всем четверым предстояло продолжить учебу на год, а может и на два. Лина, обнимая их на прощанье, обещала приходить к ним вместе с Арсением. Она по своему обыкновению поцеловала каждого из них в щечку, но Даня, мальчик с расстройством аутистического спектра, неожиданно в ответ поцеловал ее в губы. Лина испуганно посмотрела на Арсения, но он улыбнулся и сказал:
-Все нормально, вы же друзья.

  Когда они уже возвращались домой, Агата заметила, что Лина дрожит.
-Ты замерзла? Ведь теплынь на улице, ты не заболела случайно?– удивилась бабушка. Арсений накинул на плечи Лины свою джинсовую куртку и наконец-то взял Лину за руку:
-Все нормально, бадушка,– сказал он Агате,– Лина просто растрогана прощанием со своими друзьями.
-Да, растрогана,– сказала Лина.
Хотя на самом деле Арсений прекрасно видел, что причиной ее состояния было свидетельство об окончании школы, которого она так ждала. Дрожь ее являлась разрядкой после напряженного ожидания. Его тревожило это, ведь она давно так не нервничала, даже на вопрос бабушки не ответила. Но Агата, наверно, все поняла, потому что больше не спрашивала ни о чем.

  По приходу домой бабушка сразу же занялась праздничным обедом, для чего все заранее приготовила еще со вчерашнего вечера. Арсений же завел Лину в их комнату, усадил, а сам сел перед ней на полу и взял ее руки в свои:
-Лина, девочка моя, пожалуйста, успокойся. Я знаю, что тебе не нравятся запреты и ограничения, но это правила общества, в котором мы живем. Однако с сегодняшнего дня мы можем больше не скрывать того, что поженились, и что мы любим друг друга. Даже кольца можем надеть и не снимать.
-Правда?
-Конечно! Как только пообедаем, закроемся здесь и будем делать всё, что захотим.
В это время Агата позвала их к столу. Лина внимательно посмотрела на него и сказала:
-Смотри, ты обещал.
Глядя на ее серьезное юное лицо, он едва смог скрыть улыбку, потому что знал, что ее совсем не кольца интересуют.

***6
  К обеду Агата поставила даже бутылку дорогого вина.
-Сегодня можно, такой день!– сказала она и налила в фужеры темно-вишнёвый напиток, но вместо тоста за окончание школы сказала:
-За вас, ребятки! Будьте счастливы!
Вино оказалось очень вкусным и легким, но Лина лишь пригубила его и к обеду едва притронулась.
-Почему ты так мало съела?– спросила Агата, – Да и ты, Арсений! Неужели не вкусно? Я старалась.
-Нет-нет, все просто замечательно,– воскликнул Арсений и взглянул на молчавшую Лину,– Но можно мы кое-что возьмём к себе в комнату? Посидим в креслах, телевизор посмотрим… Слишком много волнений сегодня было, Лина устала.
Агата встрепенулась:
-Конечно, конечно! Сегодня ваш день. Так будет лучше, отдыхайте.
Ну, слава богу, подумал Арсений, бабушка вроде не обиделась. Хорошо, что она всё понимает без лишних слов.
  Конечно, Агата всё видела и понимала. Ведь Лина за столом не произнесла ни слова и сидела, словно на официальном приеме, прямая как струна. У Агаты сдавливало сердце. Лина