учился в академии. Слишком много людей окружало его, девушки постоянно пытались с ним заигрывать и даже откровенно провоцировали. Отдыхал он от них, только приходя домой. Переодевался и сразу же мчался к Лине.
В 13-14 лет она выглядела нескладным трогательным подростком, ему все время хотелось защитить ее, потому что она часто пугалась и плакала от страха перед любыми самыми незначительными трудностями. И только, когда он держал ее за руку, успокаивалась. К тому времени детская ее пухлявость постепенно сошла на-нет, пропала и ее тяга к сладкому. Она вообще стала плохо есть, бабушке даже приходилось заставлять ее. Когда бабушка не справлялась, к воспитанию приступал Арсений.
Но однажды, причесывая Лину утром перед школой, он едва справился с собой, чтобы не обнять ее. Ей тогда исполнилось 15 лет, и она даже близко больше не напоминала пухлую девочку, которой была в детстве. Она очень постройнела, поскольку по-прежнему осталась подвижной и неугомонно веселой.
Когда она заливалась своим мелодичным звонким смехом, казалось, что в комнате становилось светлее. Она словно расцвела, хотя тогда женские формы едва наметились у нее и не были очень уж явными. Однако любой мог сразу понять, как прелестна она под одеждой. На нее заглядывались прохожие, не только мужчины, но и женщины, так свежо и радостно она выглядела. Особо обращали на себя внимание ее длинные густые волосы, которые она иногда оставляла распущенными. А когда она надевала короткое платье, Арсений постоянно ревниво ловил взгляды парней и мужчин на ее стройные ножки.
К тому моменту он уже работал ее тьютором и практически целый день проводил рядом с Линой. Кажется, тогда, в понедельник, причесать ее кроме Арсения было некому. Потому что по понедельникам Агата уходила в свою "Репинку", чтобы получить заявки на корректуру статей. Ей вполне могли их прислать по интернету, но Агате хотелось пообщаться с бывшими своими сослуживцами.
С того момента для Арсения начались настоящие мучения, ведь Лина привыкла непринужденно прижиматься к нему по всякому поводу, постоянно держать его за руку, возиться с его волосами, играя по вечерам, обнимать за шею в благодарность за сладости. Она любила засыпать, положив голову ему на колени. Он сдерживался изо всех сил. Иногда даже принимал успокоительное.
Сейчас он вспоминал об этом с улыбкой, но тогда ему приходилось по-настоящему туго. Именно тогда Лина начала обращать внимание на свою внешность и подолгу крутилась перед зеркалом, а еще часто расспрашивала Арсения о том, почему все-таки люди женятся, а не просто решают жить вместе, и как это они подолгу целуются в губы, ведь носы должны им очень мешать при этом. Однако вопроса, зачем люди целуются, у нее никогда не возникало – она всегда охотно целовала своих друзей-мальчиков, родителей, бабушку и Арсения. Но поцелуи эти были поверхностными, и фактически являлись лишь короткими прикосновениями губ. Поэтому, даже когда они уже расписались, она целовала Арсения очень неумело, хотя и старалась изо всех сил. Но, когда он первый раз сам поцеловал ее по-настоящему, она вполне поняла, что такое взрослый поцелуй, потому что в животе у нее все сладостно сжималось и трепетало. Другой вопрос, что самой ей понадобилось некоторое время, чтобы научиться так целовать Арсения.
***14
Сегодня Лине требовалось появиться в агентстве, поскольку приехал заказчик рекламного ролика и хотел выбрать для него модель. В зале презентаций уже сидели два режиссера и креативный менеджер отдела по созданию концепции рекламы. Арсений заглянул в дверь, но вернулся к фотографу и директору, пока Лину причесывали в гримерке.
-Слишком много незнакомых людей,– сказал Арсений директору,– Для Лины такое может стать проблемой.
-Я предусмотрел это,– ответил директор,– Илья уже поставил большой экран, за которым и будут дефилировать модели по одной. Сначала мальчики, девочки после них. Этот экран – зеркало Гезелла, стоил мне сумасшедших денег из-за своих размеров. Моделей будут видеть в зале презентаций, а они – никого. Я приобрел его для того, чтобы новенькие не смущались на первых порах, пока проходят обучение на подиуме. Думаю, Лине будет за ним спокойно.
-Но она никогда еще не снималась в видео рекламе,– сказал Арсений,– Она может сорвать съемки, и у вас будут финансовые потери. Вы готовы к этому? Тем более, что в нашем контракте указаны только фотосессии.
-Да, я помню. Мы предлагаем вам просто попробовать. Если все пойдет хорошо и на кастинге заказчик выберет именно ее, мы заключим отдельный договор. Вы же говорили, что Лине нужен опыт общения с людьми.
Фотограф помалкивал, но напряженно следил за реакцией Арсения. Было решено выпустить Лину на подиум первой, чтобы ей не пришлось долго ждать. Арсению директор разрешил ее сопровождать, поскольку, во-первых, у нее не имелось опыта в дефиле, а во-вторых, подиум оказался достаточно высоким, и Арсений боялся, что Лина может оступиться и упасть с него.
Илья все время крутился рядом и постоянно фотографировал их двоих. А пару раз снял одного Арсения, причем крупным планом. Арсений был слишком занят Линой, чтобы обращать внимание на фотографа. Но когда Лина удалилась, чтобы переодеться, Илья подошел к Арсению и сказал очень тихо, чтобы никто, кроме них двоих, не услышал его слова:
-Послушай, ты вроде в психологии силен. Мне приватный совет очень нужен.
-Сейчас мы уезжаем. Позвони, возможно, смогу уделить тебе несколько минут, но только если ты подъедешь к нашему дому. Мне нельзя оставлять Лину надолго.
Слава богу, на обратном пути Лина весело смотрела в окно, пока Арсений вел машину и вез ее в один из парков, который сам очень давно не посещал. Ему хотелось показать ей этот старинный парк, где когда-то он сделал серию этюдов. Они в свое время особо нравились Лине, она могла подолгу их рассматривать и все время находила в них какие-то новые, ранее не замеченные детали.
Между тем Арсению позвонил директор:
-Режиссеры и креативщик единогласно выбрали Лину. Так что нам нужно заключить контракт и оговорить все условия. Я знаю, что ты выставишь кучу ограничений, но Лина сможет заработать по нему почти 20 тысяч долларов. Так что жду вас завтра с утра.
-Но это ведь не Илья будет меня снимать?– спросила Лина с сомнением.
-Нет. Он фотограф, а тебя будут снимать сразу два кинооператора с разных точек. Ты должна немного потерпеть и просто вести себя естественно.
По дороге в парк он все поглядывал на нее. Он возил Лину уже во многие парки. До того, как у них появилась машина, они не могли себе этого позволить, и теперь наслаждались в полной мере. Арсения радовало веселье Лины, которая во все глаза смотрела на открывающиеся в поездке виды города и постоянно восклицала:
-Ого, такого я еще не видела! Как же необычно и красиво! Я хочу узнать город лучше, я больше не боюсь его.
В парке, когда они отдыхали в кафе на открытой веранде и ели мороженое, он спросил:
-А когда ты влюбилась в меня?
-Я наверно всегда тебя любила. Но когда мне исполнилось 15, однажды ты причесывал меня утром перед школой и был так необыкновенно заботлив. Я почувствовала…
-Что именно?– внутренне напрягся Арсений.
-Ну...как бы объяснить, что-то такое, волнительное. И с тех пор мне хотелось чаще к тебе прикасаться, чтобы ощущать это волнение. Оно с того момента всегда стало меня сопровождать. Когда ты прикасался ко мне, оно усиливалось, и мне было невыразимо хорошо. Поэтому я начала бояться, что в будущем, когда окончу школу, ты больше не останешься моим тьютором, и вдруг захочешь жениться на ком-то, а, значит, оставишь меня совсем одну.
Я долго думала тогда и решила, что должна сама выйти за тебя замуж, чтобы ты никуда не мог от меня деться. Поэтому дала себе задание – стать очень настойчивой в учебе, даже там, где чего-то не понимаю, много-много учиться и получить свидетельство о среднем образовании. Я ведь знала, что если буду лениться, ты начнёшь расстраиваться и вряд ли женишься на такой дурочке. Но у меня все получилось. Правда же здорово, и я молодец?
-Так вот значит, какую изощренную месть ты мне готовила,– засмеялся Арсений, но сердце его замирало, настолько трогательными казались ему такие наивные мысли и решения Лины трехлетней давности. Ведь тогда ее самосознание еще только завершало свое созревание. И кто, как не он, лучше всех видел и понимал это, тем более что и сам сгорал рядом с ней от неумолимого влечения, которое существовало в нем наравне с постоянной заботой о ее развитии и личностном росте.
Мучило его то, что он знал о двух случаях соблазнения похотливыми тьюторами своих подопечных. Одного даже посадили, а второму навсегда запретили заниматься педагогической деятельностью. Правда, оба этих упыря воспользовались совершенной неразумностью и несовершеннолетием своих воспитанниц. До Лины в плане развития этим девочкам было очень далеко. Одна из них и в 17лет продолжала играть в куколок и лошадок, а у второй речь и поведение даже в 16 лет так и остались на уровне трехлетнего ребенка, при том, что в физическом плане обе они уже обладали аппетитными женскими формами.
В этом Лина значительно отставала от них. В то время Арсений изо всех сил старался по максимуму блокировать все свои желания по отношению к ней, хотя понимал, что испытывает не просто примитивное влечение к ее телу. Ведь он и раньше, когда она еще только подрастала, любил ее до обожания и даже старался тормозить свое восхищение ее успехами, хотя таланты ее были по-настоящему неординарными.
Тогда он испытывал к ней что-то сродни родительской любви, и всегда опасался своей необъективности и предвзятости в оценке ее талантов. Сейчас это чувство трансформировалось и углубилось настолько, что он уже не мог разделить свое вдруг возникшее физическое влечение к ее телу и психологическую от нее зависимость. Она полностью поглощала все его мысли и чувства. Он вполне понимал силу ее женственности, но также очень хорошо знал, насколько чисты ее мысли и непорочны чувства, силу которых он мог только предположить, хотя и сам был готов всем для нее пожертвовать.
Именно поэтому Арсений уже несколько раз заводил с ней разговор на тему ее умозаключений:
-Не строй никаких планов по доказательству своей любви, не пугай меня. Ты уже все мне доказала.
Но Лина упрямо отвечала ему:
-Желание не доказательство. Доказать можно только действием.
Он ведь сам учил ее логическому мышлению, теперь пришла пора пожинать плоды. Но главное, Арсений знал, что ему вряд ли удастся сломить цельность ее натуры, оставалось только найти способ убедить ее изменить свое решение не просто словами.
***15
Между тем, почти перед самым отъездом Арсения и Лины на море ее отец попросил связи по скайпу и сообщил, что их контракт, который ранее продлили на 3 года, приостановлен на неопределенное время из-за напряженности в отношениях между странами и санкций. Всех работавших с ними российских специалистов официально уже перевели в Оболенск, и скоро все они должны переехать туда. Отпуск им придется также провести под Москвой, поскольку многие их исследования строго засекречены, и к тому же, не могут быть
