себе в комнату? Посидим в креслах, телевизор посмотрим… Слишком много волнений сегодня было, Лина устала.
Агата встрепенулась:
-Конечно, конечно! Сегодня ваш день. Так будет лучше, отдыхайте.
Ну, слава богу, подумал Арсений, бабушка вроде не обиделась. Хорошо, что она всё понимает без лишних слов.
Конечно, Агата всё видела и понимала. Ведь Лина за столом не произнесла ни слова и сидела, словно на официальном приеме, прямая как струна. У Агаты сдавливало сердце. Лина выглядела так, будто переступила некий порог и распрощалась с детством.
-Спасибо, бадушка,– всё-таки сказала она и поцеловала Агату в щеку, прежде чем уйти в комнату. Арсений и Агата переглянулись и стали собирать закуски на поднос, который Арсений потом унес вместе с вином и фужерами в комнату к ним с Линой.
Комната эта была самой особенной в огромной пятикомнатной дедовской квартире. Начать с того, что у нее имелся выход на балкон со старинными колоннами и лепниной. Правда, дом Арсения находился на другой стороне, там, где теснились такие же кирпичные шести-этажки более поздней постройки. Балкон дедовской квартиры выходил на тенистый сквер с высоченными разросшимися деревьями и кустами сирени, сквозь ветви которых летом из-за густой листвы было трудно разглядеть, что там внизу. Раньше дедушка надежно натягивал сетку и закреплял ее на колоннах балкона сверху и снизу. Это чтобы неугомонная маленькая Лина не выпала с него. Но и сейчас, без сетки, Арсений всегда оказывался рядом, если Лина хотела насладиться видом цветущей сирени. Он все равно опасался, несмотря на достаточно высокое ограждение балкона, ведь очень любопытная Лина могла быть просто неосторожной.
Комната выглядела очень современно, родители Лины старались, чтобы у дочери имелось всё необходимое и самое лучшее вплоть до дорогого компьютера с огромным экраном. И Лина ощущала ее как своё неприкосновенное пространство, потому что, когда ей исполнилось 10 лет, дедушка собственноручно поставил на её дверь изнутри защёлку, чтобы она могла закрываться ото всех. Правда, бабушка умела хитроумным способом открывать эту защелку, находясь снаружи, но воспользовалась этим умением всего один раз, после того, как Лина долго не отзывалась, издав какой-то странный звук. Когда бабушка открыла дверь, Лина лежала на полу без сознания.
У нее случались обмороки, но крайне редко и только от сильного стресса или переживаний. В тот раз она потеряла сознание, узнав по телефону от Арсения, что он срочно уехал на неделю по каким-то своим делам. Ей в то время только-только исполнилось 13 лет. Тогда уже дедушки больше не было на свете, и родители давно находились в Штатах. Агата, оставшись одна с Линой, думала, что не выдержит. Но выдержала. Правда, после этого у нее развилась мерцательная аритмия, которая чуть не убила Агату, если бы Арсений вовремя не забил тревогу и не вынудил ее пройти обследование и начать лечение.
Когда Арсений вошел, Лина сидела на кровати, обхватив колени руками. По телевизору показывали новости. Она внимательно следила за тем, как Арсений выставил закуски и вино на журнальный столик и подвинул его ближе к ней:
-Малыш, съешь что-нибудь,– предложил он, но Лина отрицательно мотнула головой и протянула к нему свои тонкие руки. Сердце его забилось сильнее, он постарался успокоиться, однако, стоило ему обнять ее, о спокойствии речи уже не могло идти, он лишь пытался хоть немного сдерживаться, правда, это удавалось ему с большим трудом.
-Ты знаешь, что первый раз будет немного больно? Ты готова к этому?– спрашивал он Лину между поцелуями.
-Я читала об этом,– сказала она, притягивая его к себе, чтобы он продолжал ее целовать. Арсений раздевал ее практически на ощупь, потому что она не отпускала его, обнимая за шею.
-Подожди, подожди, нужно ведь снять одежду, если мы хотим сделать это,– пытался он говорить ей, но она то и дело перекрывала ему дыхание своими неумелыми поцелуями.
Однако, как только он увидел ее стройное гибкое тело, то уже не смог оставаться разумным и припал губами к ее нежной груди, а Лина, закрыв глаза, выгнулась ему навстречу. Он слышал, как часто она дышит, и от возбуждения едва смог нащупать спрятанные в изголовье презервативы. Первый раз нужно медленно, твердил себе Арсений, но Лина не отпускала его и шептала:
-Еще, еще, еще…
Когда он пришел в себя, она мирно спала. Она всегда очень быстро засыпала. Ее тёмные волосы, с каштановым отливом, выскользнув из-под заколок, обильно струились вниз по подушке. Он погладил их, они всегда так нравились ему, такие густые, шелковистые и длинные, почти до пояса. Бабушка туго их заплетала, укладывала и закалывала в строгую улитку, чтобы голова Лины оставалась опрятной хотя бы до конца уроков. А Арсений, когда причесывал Лину, умел только стягивать их сверху резинкой в хвост, который потом просто заплетал в косу и скреплял внизу второй резинкой. С некоторых пор Лина прекрасно умела сама причесываться и заплетать волосы, но всегда просила, чтобы по утрам это делал Арсений.
Глянув на часы, он понял, что прошёл уже час, как они ушли из кухни. Он склонился над Линой, разглядывая ее спящую. Ее длиннющие ресницы подрагивали во сне, а губы слегка причмокивали, что вызвало у него улыбку. Он хотел ее поцеловать, но побоялся разбудить. Откинувшись на подушку, он решил все обдумать, ведь в этот первый раз его многое удивило.
То, что Лина не ощутила боли, вполне можно было объяснить возбуждением, которое она подавляла все эти дни. Он ведь чувствовал это, когда целовал ее предыдущие ночи. Его удивило совсем другое – волны наслаждения, которые шли по ее телу и которые он отчетливо ощущал, длились достаточно продолжительное время. Он даже сказал бы, слишком продолжительное. Все ее тело словно стало такой волной. После коротких спазмов, которые он почувствовал внутри нее в самом конце, она слегка выгнулась, а потом плавно расслабилась, и он уже думал, что на этом всё. Но когда он без сил лег рядом с ней и взял ее за руку, она прижалась к нему и с закрытыми глазами вдруг продолжила непроизвольно выгибаться и очень тихо чувственно стонать, то замолкая, то повторяя вновь. Было очевидно, что в такие моменты ей невыразимо хорошо. Совсем затихла она лишь через несколько минут, но он, обнимая ее, все-таки продолжал ощущать, как по телу ее идет нечто вроде слабых затухающих приливов.
Неужели она испытала сейчас так называемый множественный оргазм, подумал Арсений. Как такое возможно после первого секса у юной девочки? И не навредит ли ей это? Я ведь про такое нигде не читал и толком ничего не знаю.
Он приподнялся и увидел бледные следы сукровицы на простыне. Все-таки ей наверняка было больно, решил он. Тогда на сегодня всё, больше ничего нельзя, нужен перерыв.
Арсений вышел в ванную, принял душ и вернулся. Лина все еще спала. Он сел за компьютер и стал искать ответы на свои вопросы в интернете.
Лина проспала почти три часа, что совсем на нее не походило. Но Арсений радовался тому, что она хорошо выспалась, сон всегда шёл ей на пользу. За это время он нашел в инете много информации по интересующему его вопросу, и в двух или трех серьезных источниках прочитал, что для юной девочки первые сильные и слишком длительные сладостные ощущения после секса могут стать причиной перевозбуждения, но собственно для физического женского здоровья они весьма благотворны. И вообще после прочтения множества статей на эти темы он теперь стал почти экспертом в данной области, поскольку узнал, что даже множественный оргазм имеет разновидности, бывает последовательный, а бывает серийный.
Оставалось понаблюдать за поведением Лины и ее самочувствием после пробуждения, поскольку волновали и пугали Арсения в первую очередь проблемы с ее нервной системой.
-Асени, Асени!– вдруг услышал он и повернулся к Лине от компьютера.
-Лина так любит Арсения, Лине так хорошо!
У него отлегло от сердца.
-Почему опять говоришь о себе в третьем лице? Ну-ка скажи правильно,– едва смог он спрятать свою счастливую улыбку.
-Хорошо, хорошо! Я люблю Арсения! И очень хочу есть!
-Тогда пойдем снова обедать,– рассмеялся он.
***7
Арсений всегда поправлял Лину, когда она говорила о себе в третьем лице, не обращая внимания на то, что и о нем она говорила так же. Все дело в том, что только принятие себя в первом лице может служить надежным свидетельством реального самоосознания ребенка.
Психологи-эксперты оценивали уровень самоосознания Лины как весьма высокий, но она часто забывалась и говорила о себе по-детски – она, Лина. Хотя поклонниками данного риторического приема в своё время являлись еще Гомер и Юлий Цезарь, часто говорившие о себе – Гомер решил, Цезарь повелевает. Но Арсений настойчиво пытался отучить Лину от данной привычки, поскольку последняя обращала на себя внимание других людей, которые могли сделать неправильные выводы об уровне развития Лины. А этот уровень у нее к окончанию школы вплотную приблизился к норме. Комиссией даже было рекомендовано ей пройти тесты по предметам общеобразовательной школы. Но бабушка и Арсений пока очень сомневались в целесообразности этого сейчас и отложили данное мероприятие из-за планируемой поездки к морю на осень.
Лина после сна веселилась и ела с аппетитом. Даже вина целый фужер выпила, по причине чего раскраснелась.
-Хватит, хватит,– пыталась остановить ее Агата, но улыбка не сходила с ее лица, так радостно было видеть ей такую Лину – веселую и полную жизни. Арсений также очень радовался, особенно тому, что Лина ела с аппетитом и шутливо пародировала дикторов по телевизору. Ее таланты в актерстве отмечали даже преподаватели.
Но сейчас Арсений не мог на нее наглядеться, настолько она была красивой. Порозовевшие щеки лишь подчеркивали глубокое мерцание ее темных и блестящих, как вишни, глаз, а губы в улыбке приоткрывали прекрасные ровные зубки. Мало кто в школе мог похвастать такими, многие дети там носили брекеты и даже те, кто выпустился в этом году. Но более всего притягивали взгляд ее очень длинные ресницы и шелковистые густые волосы, сейчас, после сна, небрежно завязанные простой лентой сзади в толстенный жгут. Некоторая их часть, выбившаяся из жгута, обрамляла ее лицо мягкими тёмными волнами, на фоне которых оно казалось еще светлее и нежнее.
-Правда ведь, она у нас просто красавица?– то и дело спрашивала немного захмелевшая Агата,– Это же не потому, что я как бабушка необъективна?
-Она красавица, и я её обожаю,– счастливо смеялся Арсений, со спины обнимая бабушку за плечи, пока Лина кружилась под звуки вальса из телевизора.
Между тем позвонил профессор:
-Арсений, с этими рисунками Лины не все так просто. Мне бы нужно пообщаться с ней и задать некоторые вопросы. Наверное, приеду к вам через день. Можно?
-Прекрасно! Будем ждать,– ответил весело Арсений,– А то у меня также накопились вопросы к вам.
-Смотрю, у тебя хорошее настроение?
-Очень! Сегодня у Лины был выпускной. А сейчас она тут пародирует дикторов, так мы с Агатой Петровной от смеха животы надорвали.
-Вот как? Что ж, поздравляю вас всех и до встречи. Надеюсь, мне Лина тоже свои таланты в этом покажет. Привезу также и заключение для мсэ.
После обеда Арсений
