решил прийти, у друга хотел заночевать. Мне было так плохо без тебя, думал, с ума сойду,– говорил я и удивлялся тому, как банально это звучит, но других слов не находил.
Она подняла на меня глаза и сказала:
-Мне тоже было очень плохо.
Дома, когда снял плащ, я никак не мог ее отпустить, сминая губы поцелуями и тычась носом в ее волосы, чтобы вдыхать их тонкий аромат. А потом вдруг опомнился:
-Мелкая, дай-ка разглядеть твои веснушки.
Но, приподняв ее голову за подбородок, я смотрел и ничего не понимал – кожа на носу и щеках у Саши была совершенно светлая, ровного оттенка. В недоумении я поймал ее взгляд. Она улыбнулась и сильно потерла переносицу пальцем, чтобы убрать тональный крем. И тут я увидел их – у меня даже сердце остановилось.
-Зачем ты прячешь такую красоту? Они же просто восхитительны!
-Я должна всегда выглядеть элегантно и строго. А веснушки совершенно не сочетаются с таким стилем.
Между тем она заметила, что со мной не все в порядке. Я действительно чувствовал себя крайне плохо, несмотря на радость от встречи с ней. Пришлось послушаться, лечь в постель и выпить какие-то шипучие таблетки, а в награду за мое долгое ожидание она села рядом и положила свою маленькую нежную ладонь мне на грудь.
-Ты скучала по мне?– придирчиво глянул я, прижав ее руку к себе.
-Да, скучала,– ответила она.
-Ты очень бледный сейчас и просто нереально красивый. Наверно от поклонниц отбоя нет. Зачем тебе такая серая мышь как я?
-Ты оказывается дурочка, а я-то думал, твой IQ достаточно высок.
-Тебе для сведения – мой IQ 135 единиц. Почему это я дурочка?
-Потому что не ценишь себя по достоинству. Я наглядеться на тебя не могу. А если умоешься и обнажишь все свои веснушки, я ж тебя насмерть зацелую.
-Ты с твоим ростом и внешностью никогда моделью не работал?
-Хватит обо мне. А тебе, кстати, совершенно не нужен мэйк, поверь. Все просто с ума сойдут, увидев, какая ты на самом деле.
-Конечно, сойдут. И вслед крикнут, что такую чухонку еще поискать.
Я не мог понять, почему она так принижает свою внешность, которая казалась мне верхом совершенства из-за неуловимых и непередаваемых нюансов, присущих только счастливому безудержному детству. Умытое ее лицо сверкало чистотой, и веснушки на нем при близком рассмотрении выглядели россыпью золотистого песка. Но главное – глаза ее напоминали овально вытянутые капли с тающих весенних сосулек, настолько кристально прозрачными выглядели их роговицы. Цвет радужек при этом все время ускользал от внимания, будучи то нежно голубым, то зеленоватым, а зрачки имели способность расширяться настолько, что от радужки оставался лишь тонкий бирюзовый ободок вокруг них. Кроме того, мне безумно нравились ее длинные волосы с их чудным запахом. Они представляли собой копну непослушных волнистых прядей всех оттенков рыжевато-русой масти. И кощунством было с ее стороны каждый день укладывать их в туго стянутый жгут, закрученный и заколотый в виде какой-то новомодной ракушки. Из любопытства я глянул, какой шампунь она привезла с собой. В описании значилось, что он не имеет отдушек. К тому же она не использовала духов, что для меня имело немаловажное значение, ибо я не выношу запахов парфюма.
Саша пыталась покормить меня, но я не хотел ничего, мне требовалось тепло ее кожи, поэтому я расстегнул ее блузку и почти снял свою футболку, чтобы прижаться к ней обнаженным телом. С удивлением я вновь заметил ее смущение – и это при том, что за последнюю неделю мы были близки не один раз. Правда, именно я почти силой принуждал ее к близости, но ведь она в итоге покорялась мне.
Сейчас она упорно уводила взгляд, и это, как и любое ее сопротивление, тут же участило мой пульс. И, конечно, я не смог остановиться, а она не смогла справиться со мной.
***8
Понедельник2
Утром Саша как всегда засобиралась домой.
-Мне нужно переодеться и заглянуть в офис. Наверно, меня уже официально уволили, так что заберу приказ и трудовую.
Но я не мог ее отпустить:
-Вот тебе моя рубашка и под ней вполне нормально ходить без белья. Если нужно, включу тебе стиральную машину – она у меня с сушкой. А верхнюю одежду обработай парогенератором, он в гардеробной. Никакого офиса, поняла?!
Немного опешив, она, однако, не стала спорить, просто спросила:
-И когда ты меня отпустишь?
-В ближайшую пятилетку точно не жди,– ответил я.
После завтрака она огляделась и принялась наводить порядок, даже пыль везде вытерла. Мне же пришлось посидеть за ноутом, на работе возникли вопросы по одному из проектов.
Я поглядывал на Сашу и поражался тому, как естественно она вписалась в мой быт. Меня лишь крайне занимало то, как это ее тонкие руки и ноги выдерживают и не гнутся, словно ивовые ветви, ведь казалось, что по причине своей хрупкости она просто не способна выполнять маломальски трудную физическую работу. Правда, движения ее частенько выглядели неумелыми и неловкими, но она очень старалась, хотя из-за несоразмерности маленьких ладоней и длинных пальцев ей приходилось быть изобретательной.
Рубашка то и дело оголяла то одну, то другую ее коленку, пока Саша занималась уборкой. Это должно было завести меня, ведь я с первой нашей встречи оценил ее ножки, но сейчас лишь наслаждался словно произведением искусства тем, как на фоне окна ткань рубашки на ней просвечивала и видны были контуры ее утонченно стройного тела.
Саша заметила мой взгляд и тут же смутилась.
-Прекрати меня провоцировать, у меня срочная работа,– прикрикнул я. Правда, было уже поздно, желание почти мгновенно овладело мной.
-Я же ничего... просто убиралась,– лепетала она.
-Откуда эта стыдливость? Ты со мной в игры играешь?
-Какие игры, о чем ты?!– крикнула она, и слезы брызнули у нее из глаз.
-Я уеду, как только мое белье высохнет!
Я смотрел на нее во все глаза, но не находил и тени притворства, мало того, во взгляде ее опять метался страх.
-Чего ты боишься? Скажи мне, прошу.
Но она не отвечала, сотрясаясь всем телом от слез и уворачиваясь от меня. Успокоить ее оказалось трудно. Настолько, что даже секс не помог. После поцелуев и постельных ласк мне пришлось посадить ее к себе на колени и, удерживая одной рукой, другой завершать свою работу над проектом. Саша при этом сидела смирно, тепло прижавшись ко мне, так что очень не хотелось нарушать наше соприкасание.
Мне вдруг пришло на ум, что я ни разу не видел, как она смеется. Только на фотографии из вотсапа. Там она выглядела беззаботно счастливой.
-Пойдем куда-нибудь пообедаем, а заодно и поговорим,– предложил я, как только закончил работу и переслал архив файла в наш виртуальный офис.
-Мне пока нечего надеть,– растерялась она.
Это и впрямь оказалось реальной проблемой, белье все еще сохло в машине. Поэтому я заказал быструю доставку еды на дом.
-Расскажи о себе,– посадил я ее напротив, а сам пристроился на полу перед диваном.
-Не знаю, что тебе интересно. Родилась, ходила в садик, училась в школе, потом в универе.
-Что?! Ты сказала, в универе?– крайне удивился я,– Сколько же тебе лет?
-25.
-Ничего себе! Я думал не больше 20-ти. И какую школу ты закончила?
-Сначала училась в общеобразовательной. А потом сбылась моя мечта, и перед окончанием 8-го класса гимназии меня приняли на стажировку в Колизей. Слышал о таком? Очень известный лицей.
-Это не лицей, а элитный художественный колледж,– поправил я ее,– Ну, а какой вуз?
Она слегка покраснела, но назвала:
-Лондонский университет искусств.
-Ого! У тебя состоятельные родители. Теперь понятно, откуда ты хорошо владеешь разговорным английским, так что даже синхронистом можешь работать. А еще вроде говорила и франсэ?
-С третьего класса отец нанимал мне репетиторов, я занималась пять раз в неделю. Французский выбрала для себя, а без английского не смогла бы в Лондоне учиться. Во время учебы в универе я только шлифовала свое произношение, ну, еще и сленг осваивала.
-И как же ты там жила?
-Мне во всем помогали гувернантка и водитель. Еду готовили и сопровождали везде.
Я присвистнул:
-Не слабо тебя опекали. Правильно ли я понимаю, что из-за гувернантки особой свободой ты там не пользовалась?
Она промолчала, опустив голову.
-Так что же толкнуло тебя здесь в первый раз в мои объятия?
Я не ожидал, что настолько задену ее этим вопросом. Она начала дрожать, будто ее бил озноб. У нее тряслись губы, и зуб на зуб не попадал. Я прижал ее к себе и попытался успокоить. Лучше бы она плакала, как уже было сегодня. Сейчас все выглядело намного серьезней. Пришлось налить немного коньяка и силой заставить ее выпить, хотя она пролепетала:
-Я не пью алкоголь... совсем не пью. Мне нельзя, понимаешь?
Мне стало понятно это через полминуты, когда она просто отключилась. Обмякла в моих руках, точно донная речная трава.
За жизнь я уже видел пару подобных случаев, поэтому просто уложил ее поудобней и принес мокрое полотенце на лоб. Послушал сердцебиение, понаблюдал за дыханием. Все вроде было в норме. Значит, алкоголь воздействовал только на мозг. Ну, а это быстро проходит.
По своему опыту знаю, женщины пьянеют намного быстрее мужчин. И все же пока она спала, я никак не мог успокоиться. Ведь тот самый Колизей закончил и я сам, правда, на пять лет раньше, чем она. Потом я сбежал из Питера в Москву, подальше от родителей, и поступил на архитектурный в пику отцу, с которым практически враждовал из-за матери. Но три года назад они развелись, и он уехал в Швецию, где уже много лет жили его родители и где он получил вид на жительство.
Все наши с матерью расходы, пока я учился, оплачивал он, но как только я смог создать свою фирму и стал неплохо зарабатывать, по моему настоянию наша связь с ним оборвалась.
Мысли, погрузившись в прошлое, растревожили все внутри. Я смотрел на спящую Сашу и не мог понять, отчего сердце сжимается до боли. Мне хотелось гладить ее волосы и смотреть, как она по-детски уютно сопит на подушке. Веснушки ее при комнатном приглушенном свете были почти не различимы, но я, схватив камеру, все равно начал ее фотографировать, и на фото они проявились четче и ярче. А заодно ярче стали волосы, осветленное изображение показало их истинную фактуру и рыжину. Я завороженно смотрел на эту картинку на экране планшета и тут меня словно током поразило. Какой-то вспышкой память вдруг высветила день выпуска из колледжа.
Стоял май, и мы, 20-летние шалопаи в выпускных мантиях, были безрассудно веселы. Нам устроили цветочные проводы, звучала музыка, на мольбертах во внутреннем дворике колледжа были вывешены самые лучшие наши работы, чтобы приглашенные гости могли их видеть и поздравлять нас с окончанием учебы. А в стороне теснились новенькие, 14-15-летние тинэйджеры, которых зачислили после Нового года на предварительную стажировку и для которых мы являлись небожителями. И среди них была она – я совершенно точно вспомнил ее. В то время копна ее волос и веснушки выглядели более рыжими, чем сейчас. Меня тогда на полном ходу затормозил ее восторженный взгляд. Хотя все они смотрели на нас именно так.
Я поднял голову от планшета и увидел, что Саша проснулась и внимательно смотрит, потому спросил о том, что сидело занозой в сознании:
-У тебя был кто-нибудь до меня?
Ревность моя толкала поймать в ее поведении любой намек на фальшь, но Саша покраснела, так что в
