Современная математика. Исток. Проблемы. Перспективы

нипочём, которые в любую дырку готовы залезть, лишь бы только прославиться и отличиться.
И чтобы вы думали?! В кичливой и гонористой Европе опять победили нас при помощи хорошо отлаженной пропаганды, связей и денег: заставили разделить в итоге и пьедестал, и пальму первенства - не мытьём, так катаньем заставили это сделать. Так и носит с тех пор новая - неевклидова геометрия - несколько имён: Лобачевского, Гаусса и Бойяи. И таких примеров научного воровства, дележа русских идей и плагиата можно целый миллион при желании привести, покопавшись в книгах: весь мiр, почитай, на наших русских мозгах и прозрениях держится и существует, и прекрасно себя чувствует.
В СССР, например, существовал в самом центре Москвы, на Софийской набережной, по-моему, Всероссийский научно-исследовательский институт патентной информации (ВНИИПИ), созданный в 1962 году, при Хрущёве, куда стекались все изобретения учёных и инженеров со всей республики - якобы на проверку и регистрацию. А оттуда они прямиком и без малейших задержек уходили на Запад - в Израиль и США. Потому что в этом столичном и якобы сугубо закрытом Центре по регистрации и выдаче патентов, как теперь выясняется, филиалы ЦРУ и Моссада преспокойно себе работали по воровству наших научных и инженерных идей. Которые сразу же, чуть ли ни в день поступления, запатентовывались в Америке и Израиле и быстренько внедрялись там в производство.
Вот и подумайте теперь на досуге, граждане дорогие, на чём и на ком стоит наш подлунный мiр, на чьих открытиях и достижениях, слезах, поте и крови держится? И что за человек был многолетний глава КГБ СССР Ю.В.Андропов (отец которого до революции, по данным В.Легостаева, носил фамилию Либерман, а матушка которого до замужества была Евгенией Карловной Файнштейн)? Кого он, чистокровный еврей Андропов, реально обслуживал и защищал, сообразите сами, опять-таки, на кого работал, каких прохвостов-“перестройщиков” на высшие партийные и государственные посты выдвигал (тех же Горбачёва с Ельциным, Гайдара, Явлинского и Чубайса)? - если у него под носом агенты иностранных разведок как у себя дома жили и не тужили; да ещё и с ним самим, поди, Юрием Владимировичем нашим, регулярно на Лубянке встречались, бражничали и тайные планы строили. Одно здесь с уверенностью можно сказать - не на Россию он трудился в поте лица, не на наше с вами счастливое будущее! Точно!...

15

А ведь и с Ломоносовым такая же была картина, и с Менделеевым - мiровыми научными гениями первой величины! Не знают их в Европе и Америке, не хотят знать. Там вообще никого кроме самих себя не любят, не ценят и не знают!
Бедного Ломоносова и в России-то по-настоящему, именно как величайшего и разностороннего учёного-новатора, заключавшего в себе одном “наш первый русский Университет” (по меткому замечанию А.С.Пушкина) узнали только в Советское время, через 200 лет после смерти то есть! Иосиф Виссарионович Сталин был первым, кто его по-максимуму раскрутил и приподнял до небес - прекрасные памятники в Москве и других городах страны русскому гению повелел поставить, приказал максимально-полные биографии написать, которых прежде не было, Московский Университет в мае 1940 года назвал, наконец, его великим и светлым, и абсолютно законным именем, когда МГУ торжественно отмечал своё 185-летие и, одновременно, 175-летие со дня смерти Михайлы Васильевича (до Революции-то Университет именовался “Императорским”, а после отрешения Николая II от власти 23 года и вовсе был безымянным, можно сказать сиротой). А чужакам-Романовым, ставленникам мiровой закулисы, плебей Ломоносов был и даром не нужен. Им русские гении были со дня воцарения не любы, не интересны и не важны: они, нерусские, их в упор не видели и не знали.
Немка Екатерина II, к примеру, урождённая София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, как только залезла с ногами на окровавленный русский Трон, - сучка драная и похотливая, развратная, пошлая и тупая, этакая заезжая лярва в императорской мантии!!! - сразу же и выкинула Ломоносова из Российской Академии наук по просьбе немецких профессоров, её соотечественников. Отчего наш первый русский академик вскорости и умер, не пережив обиды. Профессора-немцы били-мутузили ненавистного им выскочку-русака смертным боем, в прямом смысле этого слова, отбивая ему всё внутри, уничтожая его физически. Екатерина же добила его морально, в душу ему смачно плюнула, стерва!
Но эта злобная ведьма на этом не остановилась - куда там! - решила ещё и память о Ломоносове вытравить в сознании народа, святой дух его навсегда избыть. А для этого первым делом решила уничтожить его богатейший архив - “зачистить концы” это называется на блатном жаргоне. Профессор МГУ М.Т.Белявский про это её окаянство пишет так в своём фундаментальном и качественном исследовании «М.В.Ломоносов и основание Московского университета»:
«Навсегда утрачен конфискованный Екатериной II архив Ломоносова. На другой день после его смерти библиотека и все бумаги Ломоносова были по приказанию Екатерины опечатаны Гр. Орловым, перевезены в его дворец и исчезли бесследно. Ряд <…> исследователей расценивал это как проявление “особой заботы” Екатерины о литературном и научном наследстве Ломоносова, как доказательство того, что Г. Орлов “обожал” Ломоносова. <…> Действительные цели этого акта были совсем иными. Об этом убедительно говорит письмо Тауберта Миллеру. Не скрывая своей радости, Тауберт сообщает о смерти Ломоносова и добавляет: “На другой день после его смерти, граф Орлов велел приложить печати к его кабинету. Без сомнения в нём должны находиться бумаги, которые не желают выпустить в чужие руки”. О том, чью волю выполнял Орлов, недвусмысленно говорит письмо жены Ломоносова: “Все письма с прочими вещами запечатаны печатью его сиятельства графа Г.Г.Орлова по высочайшему соизволению...”. В результате этого мы не имеем ни одного письма из переписки Ломоносова с его учениками, в частности, с Поповским и Барсовым. Нет в нашем распоряжении ни материалов о связи Ломоносова с Московским университетом в 1755—1765 годах, ни материалов, связанных с его работой над планом и проектом Московского университета».
И дальше профессор с горечью пишет:
«В 1812 году погиб варварски уничтоженный армией Наполеона архив Московского университета, от которого уцелело лишь несколько случайных книг и документов. В огне московского пожара погибла библиотека Московского университета, собрания “Общества истории и древностей”, материалы “Вольного Российского собрания”, библиотеки и архивы ряда профессоров университета. Наконец, по неизвестным причинам за несколько дней до своей смерти уничтожил все свои бумаги наиболее тесно связанный с Ломоносовым его ученик и первый профессор Московского университета Николай Поповский.
В результате такого положения с источниками в ряде вопросов исследователь вынужден ограничиваться лишь косвенными доказательствами. Не все вопросы могут быть освещены с исчерпывающей полнотой»...
А сын Екатерины II, будущий Российский император Павел I, пошёл ещё дальше матушки. Узнав про смерть Ломоносова весной 1765 года, он с нескрываемой радостью и неким внутренним облегчением произнёс на каком-то банкете или приёме:
«Чего дурака жалеть!!! Только казну разорял да ни черта не делал!!!...»
Эти похабные и кощунственные слова Павла стали как бы путеводной звездой всех будущих Императоров Всероссийских из антирусской и гнилой романовской Династии, и магистральным идеологическим направлением одновременно по отношению к памяти Ломоносова, которого (направления) потом строго придерживались все российские придворные исследователи до Февраля Семнадцатого, все романовские подпевалы, лизоблюды и холуи.
Профессор Белявский про это узаконенное дореволюционное глумление и поношение светлого русского гения сообщает так (цитата будет длинной, уж извините, но очень и очень важной для понимания сути дела):
«С фальсификацией мировоззрения и деятельности Ломоносова непосредственно связано извращение его роли в основании Московского университета, а также извращение содержания и значения деятельности первого русского университета. Наиболее грубо и открыто это выявляется в трудах представителей официальной дворянско-монархической историографии (Шевырёва, Снегирёва, Погодина, Половцева и других). В решении ряда второстепенных вопросов, в изложении и оценке отдельных фактов из истории основания и деятельности Московского университета дворянские и буржуазные авторы во многом расходятся, но все они сходятся в главном. Для их работ характерны следующие основные положения:
1) Восхваление Елизаветы и Шувалова и крайнее преувеличение их роли и, наоборот, систематическое замалчивание и извращение роли Ломоносова в создании и превращении университета в центр передовой русской науки и культуры.
2) Попытка изобразить русскую национальную культуру и науку лишенными творческой самостоятельности. В применении к Московскому университету это сводилось к утверждению, что он - плохая копия немецких университетов, сделанная якобы Ломоносовым без учета русской действительности. Все успехи университета приписывались группе реакционных псевдоученых, работавших в нем в XVIII веке (Рейхель, Дилтей, Лангер, Шаден, Рост, Шварц и др.). Одновременно с этим замалчивалась и извращалась деятельность представителей передового ломоносовского направления: Николая Поповского, Дмитрия Аничкова, Семена Десницкого, Ивана Третьякова, Петра Страхова, Семёна Зыбелина, Петра Вениаминова и Матвея Афонина; точно так же извращались характер и содержание той борьбы, которую вели Ломоносов и его последователи против идеализма, схоластики и реакционной науки.
3) Откровенно холопские и либерально-монархические концепции при освещении политики самодержавия, особенно политики Екатерины II в области культуры и просвещения. Полностью игнорировалось то положение, что передовая демократическая русская наука и культура и, в частности, ломоносовское направление в Московском университете развивались не с помощью царизма, а вопреки ему, в непрерывной борьбе с ним.
4) Извращение роли Ломоносова и основанного по его инициативе Московского университета в общественно-политической жизни России XVIII века. Игнорирование тесной связи Московского университета с освободительным демократическим движением в стране и его места в этом движении. Стремление изобразить Ломоносова сторонником, а университет - оплотом монархии и религии.
Первый официальный историк университета П.Сохацкий, выступавший с докладом в день 50-летия со дня его основания, превозносил на все лады Елизавету и Шувалова и даже не упомянул имени Ломоносова.
“Патриотическим ходатайством пред великою в кротости Елизаветою, незабвенного друга просвещения, Шувалова, в златой век ее царствования положено в 1755 году первое основание мирного храма наук”, - заявлял Сохацкий.
В официально-монархических тонах с начала до конца выдержана появившаяся через 30 лет статья И.М.Снегирёва. Здесь мы снова встречаем “покровительницу наук Елизавету”, которая будто бы любила университет истинно “материнской