каркасно-сварочный цех.
- Сами все увидите, - загадочно пояснил он свой ранний звонок.
Цех начинал работать на час раньше, и Славин, не заходя в отдел, шел сразу на участок, где собирали первый модуль Эфы. Андрей возложил на него персональную ответственность за технологический контроль сборки распоряжением по отделу. Константин Александрович по опыту хорошо представлял, что это означает в плане квартальной премии, и старался не упускать из виду подробности технологических операций. Цеховый технолог также постоянно присутствовал на участке и тщательно, как было приказано, инструктировал вторую смену по технологии производственного задания. Казалось, случайности исключены…
Возле уже сваренного корпуса модуля Андрея встретили несколько человек – Славин, начальник цеха Курбатов, мастер первой смены Соловьев и бригадир сварщиков Иванченко. Все были возбуждены, они что-то обсуждали на повышенных тонах, когда Каминский подходил. На нержавеющей стенке модуля, на высоте в два человеческих роста Андрей увидел плакат, как стало понятно, гражданской обороны СССР – «Бактериологическое оружие». С картинками и инструкциями, как избежать…
- Это что?- машинально спросил Андрей.
- Надо бы задаться вопросом – кто? - ответил Курбатов. – Не иначе творческая интеллигенция постаралась. Последней работы хотят лишить, …… Далее последовали непечатные выражения.
- Ну и что? – обратился Андрей к Славину, - некому снять? Снять и продолжать работать!
- Плакат – это так…, мелочь, можно сказать. Сварные брак наворотили во вторую смену.
Далее Славин продолжил: - Заготовительный участок запорол заготовки, что выяснилось уже во время работы - бригада остановилась.
- Конец месяца – на чем я буду зарплату делать? – вмешался начальник цеха. Разрешил по звонку мастера установить направляющие. Инструментальная кладовая закрыта, но он клятвенно заверил, что все сделает по разметке без кондукторов. А сейчас первая смена обнаружила большие поводки и смещения. Надо решать, что делать дальше – срезать все к чертовой матери, рихтовать или…. может быть, конструктора так пропустят?
- Сам-то не понимаешь, что это невозможно?- раздраженно прервал Курбатова Андрей, - такие ваши действия иначе как диверсией назвать не могу. Срезать, переваривать – только усугубить ситуацию. Рихтовать? Смешно! Ты же все это лучше меня знаешь!
- Ничего, на втором модуле исправимся, - бодро заверил бригадир. Да и ходят слухи, что ненужная это работа …., в смысле никому не нужна. Нет, делать будем, конечно…
- Молчи, Иванченко!- с досадой оборвал его Курбатов.
По дороге в отдел Андрей сказал Славину:
- Вызывай главного конструктора в цех и с ним думайте, как исправить с упором на конструктивную доработку. И…. готовься к большой «награде» за все содеянное в зависимости от конечного результата. По прочим героям этой истории напишу директору докладную.
Константин Александрович ограничился одной только фразой – понял, давно убедившись, что выгораживать себя бесполезно.
На оперативке у директора приняли решение приступить к сборке второго модуля, чтобы исключить простой бригады сварщиков. С точки зрения проверки технологических решений это было конечно неправильно, но другого выхода в сложившейся обстановке не было. Докладную Каминского директор передал главному инженеру для разбора полетов. Расследование по плакату ГО на Эфе поручил заместителю директора по режиму, сообщив при этом коллегам, что в городе у памятника Ленину милиция задержала двух активистов какого-то там фронта с плакатами «Долой памятник тирану!». На самодеятельность производственников, приведшую к браку, Беляев почему-то отреагировал вяло. Андрея попросил задержаться после оперативки.
- Андрей Владимирович, я ухожу через неделю. Вопрос давно решен. И у меня для тебя есть две новости, как ты понимаешь, одна приятная, другая не очень.
Как говорится, с какой начнем?
- Все же, Степан Николаевич, сначала хотелось бы о причине ухода насколько возможно – что бы директор сам ушел из номенклатуры, и не на повышение – это редкий случай. Так я думаю….
- Причина как всегда не одна, - сказал директор. – О личной говорить не буду, а про другие расскажу – только не надо их сейчас особо афишировать. Знаю, ты не из болтливых. Заместитель директора НПО по науке Ахметов, который меня поддерживал, уходит директором Биофармприбора. Финансирование науки, новой технологии и строительства на следующий год урезали в несколько раз. Нас это напрямую касается. Проектных работ для ОКБ нет, загрузки заводу тоже нет. Предлагают начинать сокращение численности и ОКБ и завода, а заказы искать самостоятельно. Уверен, что в течение следующего года это приведет к катастрофе предприятия и массовым увольнениям. Заказы брать просто неоткуда. Для перепрофилирования производства нет инвестора, к тому же нужно время на это дело. Точить болты и гайки – ты же знаешь, по какой цене они будут.
- Двадцать рублей стоит гайка, изготовленная в цехе у Красовского, вместо двадцати копеек по комплектации, - подтвердил Андрей.
- По большому счету генеральному директору НПО на нас наплевать – он держит нос по ветру и понимает что разрушение промышленности после политических реформ неизбежно, - продолжал Беляев. - Ахметов сказал, что ставка делается на несколько заводов для выпуска лекарств по импортной технологии, а также сохранится небольшая часть военных производств бактериологического оружия. Мы для них чужие – они врачи, биологи, военные. Машиностроение им теперь не нужно – строительства нет, а линии для производства лекарств будут закупать за границей. Теперь о тебе… Новый завод, про который я рассказывал, тоже накрылся медным тазом. Так что тебе ничего не светит в плане карьеры. Здесь протянешь год-полтора от силы – дальше не знаю, что будет….Предлагаю через пару месяцев ко мне в научно-производственную фирму, которую я сейчас создаю в Питере. Главным инженером…. Направление самое широкое, но деньги будут из трех источников – торговля, продажа металлолома в Европу и заказы на оборудование молочной промышленности.
- Надо обдумать, Степан Николаевич, - ответил Андрей.
- Ну, думай – время есть, два месяца….
***
На общем собрании коллективов завода и ОКБ директором избрали заместителя по проектным работам Антонова – эта кандидатура была выдвинута работниками ОКБ и поддержана парткомом. По мнению Андрея, Антонов, работая заместителем, никак себя не проявил, был слишком осторожен и технически недалек – все наиболее серьезные вопросы проектирования решал сам Беляев. Однако выглядел он весьма солидно, был немногословен и имел степень кандидата технических наук. До ОКБ работал на испытательном полигоне и производства не знал. Но что-то для конструкторов отстаивал, что-то пробивал по организационным и бытовым вопросам. Регулярно ездил в Москву с тематическим планом и заявками на испытательное оборудование, выступал на собраниях, озвучивая светлую перспективу на ближайшие годы, участвовал в комиссиях, которые собирал партком, правильно голосовал и ни с кем не конфликтовал. По слухам имел звание полковника войск химической защиты. Конечно, идеальная кандидатура на директора с точки зрения тех, кто и сам ни в производстве, ни в технологии машиностроения ничего не понимал, то есть парткома, горкома и руководства НПО. Люди купились на его выдержанную, складную речь и представительную внешность – вылитый директор. Те, кто понимал полную непригодность этой кандидатуры, подняли руки за него, так как голосование было открытым. Все же директор - это не начальник цеха или отдела – выше его нет никого. Медленно у нас идет демократизация, и по-прежнему надеемся, что лично нас этот вопрос не коснется – как-нибудь пронесет…. Забегая вперед – мимо нас не пронесло.
Первые решения Антонова по текущим вопросам производства были странными и разочаровали Андрея. После разговора с делегацией рабочих каркасно-сварочного цеха в присутствии секретаря парткома Шагина он дал команду главному конструктору изыскать возможность пропустить отклонения от конструкторской документации по модулям Эфы. И Зинькевич подписал…без доработки. Тут же закрыли задним числом наряды, а рабочие, как положено, получили в кассе. Примеру последовали токаря высокой квалификации, которые все время бузили в механическом цехе у Красовского. По их просьбе директор распорядился остановить перевод изготовления деталей на станки с ЧПУ и передать работу обычным станочникам 4-5 разряда. Указание дал лично Красовскому и главному инженеру, которому формально подчинялся главный технолог.
Андрей специально встречался с главным конструктором по подписанным отклонениям, - Михаил Макарович, я не могу понять, зачем вы превращаете Эфу в груду металлолома. Это же ваша разработка и очень важная…, учитывая назначение линии. Теперь даже доработать ее нельзя до уровня работоспособности. Ответственности не боитесь?
- Ничего не будет, - отвечал Зинькевич, - в Москве знают всю ситуацию с Эфой и дали понять, что ей в ближайшее время конец. В самое ближайшее… Военные еще поборются за нее, а НПО уже пытается свернуть проект. Особенно после ухода Ахметова из заместителей по науке. А Селюгин, которому мы, как ты знаешь, готовили этот подарочек, сказал, что выставит заслон с пулеметами, если гадюку повезут к нему. А что? В самом деле может – город-то закрытый….Короче, не знают москвичи, куда девать это чудо технологии….
- Понятно…. про чудо конструкторской мысли, - уточнил Андрей.
«Балаган»- в который раз подумал он. «Похоже, что Беляев принял очень своевременное решение сделать ноги….».
Сидели с Красовским у него в кабинете, пили кофе и обсуждали выступление нового директора на партсобрании. Антонов, помимо изложения очень мутной программы, состоящей из общих моментов, вдруг заявил, что станки с ЧПУ на заводе пока еще недостаточно освоены, специалистов нет, в то время как загрузка основных токарей и фрезеровщиков минимальная. Поэтому, вместе со специалистами(?), принял всесторонне обоснованное решение по загрузке высококвалифицированных станочников, которых необходимо во что бы то ни стало сохранить для предприятия. Про экономику завода, про последующие убытки ни слова….
- Главная наша задача сейчас сохранить рабочий класс, специалистов - станочников, которые составляют гордость нашего предприятия. Без них мы не сможем жить дальше!
Все кто понимал, слушали этот бред и молчали. Молчал и Андрей, вспомнив сразу предложение Беляева пойти к нему главным инженером. Но с его уходом не так все просто…
- Большой ученый, что с него взять, – прокомментировал Красовский, - это мы по земле ходим, а он где-то там летает. Не знаю где. Наверно там, в рифму одно слово знаю…. Слышал, что закрутил он со своей секретаршей? Хорошая баба, замужняя тоже…
- Ты, конечно, на меня намекаешь? – спросил Андрей.
- Ну, ты хотя бы соображаешь в своем деле, поэтому можешь себе позволить. А этот взвалил себе непосильную ношу, но еще вторую бабу сверху. Не потянет…
- Не потянет, - согласился Андрей, - и что
