НЕ УХОДИ. Новая редакция.

эмоциональной привязанности к полученному результату /2/.
     У меня были еще две незаконченные книги, но болезнь Маши настолько
----------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Б. Пастернак,** А. Кончаловский,*** Б.Пастернак: ….«главные литературные произведения существуют только в содружестве с большим кругом читателей».
 
 
 
выбила меня из творчества, что писать я больше  не хотел. Однако уже четко понимал-без  доводки книг до определенного уровня (известного только даймону),
он не позволит мне найти издателя. Таким образом, задержки нужны для внутреннего роста писателя, а также для созревания инерционного социума к принятию новых идей, которые часто появляются раньше времени.
     Весной у Маши начала болеть спина. Врачи решительно признали остеохондроз, послали на массаж, рекомендовали натирания, что совершенно не помогало. Сделали еще раз диагностику костей, но ничего страшного не обнаружили. Маша лечилась от остеохондроза, а у меня росло беспокойство. Я остро чувствовал-что-то не так. Наткнулся в интернете на тему метастазов в позвоночнике при раке груди и заставил Машу поехать на консультацию к Ниязову. Хотя он и не занимается костями, но полагаться на неврологов больше нельзя, которые оптимистично заявляли:
- Вы что от нас хотите,  у вас возраст соответствующий, организм уже износился. Теперь всю оставшуюся жизнь будете лечиться.
     Ниязов посмотрел снимки, ничего страшного не нашел, но порекомендовал  сделать МРТ еще раз во Вредена и проконсультироваться у профессора Потапенко, которого знал лично. Мои худшие опасения подтвердились. У Маши в позвоночнике были метастазы. Сколько бы ее лечили от остеохондроза, если бы я не настоял на той консультации? Неужели неврологи настолько зациклены на своем любимом остеохондрозе, что не знают: при РМЖ в 70-90% метастазы в костях. Я не знал этого, неврологи лечили от остеохондроза, а кто лечил от рака? Никто. Сделали операцию, дальше, если что-то не так, к узкому специалисту на прием. Так надо еще разобраться - к кому обращаться. Надо самому разбираться, чтобы выжить в таких условиях.
     Маше назначили гормонотерапию и золедроновую кислоту для паллиативного лечения костей. Лечение предложили по исследовательскому протоколу. Она согласилась, опять из-за боязни поддельного лекарства. Такая вот российская угроза. Начала сильно болеть спина в районе груди. Маша приезжала в больницу, где ей делали укол (фазлодекса или аримидекса), а в местной поликлинике ей ставили капельницу с золедроновой кислотой. Рекомендовали использовать зомету (импортный дорогой препарат), мы конечно денег не жалели. Прошло два месяца, но боли только усиливались. Молодая, хорошо остепененная
доктор бодро предлагала прием сильных обезболивающих препаратов.
-Два, три месяца-это не срок. Надо еще посмотреть. Все нормально-у вас очень хороший протокол.*  Прием обезболивающего лекарства-это нормально.
Маша терпела,  не спрашивала и не жаловалась ей больше на нестерпимые боли, а я опять заподозрил неладное. Позвонил ее доктору и выразил свои сомнения о пользе ожидания. Однако ученая дама уверенным голосом поставила меня на место. И опять я заставил Машу поехать на консультацию во Вредена. Ответ был как удар ножом в подворотне. Еще бы недели две и мог  сломаться позвоночник. Надо срочно делать операцию на позвоночнике!
     Так я понял главное, онкология-это личный бой самого больного (а иногда и его близких) со смертью. Нельзя допустить лень, нельзя потерять время, иногда нельзя полностью доверять лечащему врачу, особенно, если дело касается смежных вопросов. Есть хорошие узкие специалисты, которые могут хорошо сделать операцию, провести курс химиотерапии. Практически нет лечащих
-------------------------------------------------------------------------------------------------------------
*При данном типе исследования был  потенциальный риск попасть в группу, получающую плацебо вместо лечения
 
 
врачей, отвечающих за процесс в целом. Поскольку онкология считается неизлечимой болезнью всего организма пациента, то результаты лечения подразумевают лишь один ответ. Рано или очень рано…
     Маше удачно и быстро сделали операцию по квоте. Талантливые молодые хирурги под руководством  профессора Потапенко спасли Машу от смерти. Наш ученый химиотерапевт не удивилась, когда Маша выписалась и сообщила ей о результатах операции, не посмотрела даже снимки позвоночника и заключение хирурга, но потребовала  соблюдать  график гормонотерапии и сроки компьютерной томографии. Зато Маша удивилась, а я уже нет….Однако настойчиво просил Машу избегать осуждения и гордыни. Нам теперь следовало осознавать и учитывать особенности лечения, но как бы не было трудно, избегать этих грехов.
     Я далек от обвинения врачей в отсутствии заботы, повышенного внимания и прочих нерегламентированных методиками действий. Ведь от врача должно что-то остаться при постоянных контактах с непрерывным потоком неизлечимых, практически погибающих  больных. В профессиях, связанных с возможным сопереживанием людям, c необходимостью отдачи эмоций, специалисты через  20 лет «выгорают» и теряют здоровье. Поэтому врачи часто интуитивно выбирают поведение, обеспечивающее выживание в онкосреде.  К тому же в рамках современной медицины различными нематериальными делами должны заниматься психологи  (если не «духовные доктора»), которых нет в системе лечения онкологии, а зря. Бомбы делаем в избытке, а здесь экономим, когда от рака гибнет людей больше чем на войне. Впрочем, что можно ожидать от традиционной медицины, если существует более двухсот теорий возникновения рака. Только чуда, как, впрочем, и от любого альтернативного лечения, кто бы и что бы  ни утверждал. Однако чудо иногда действительно происходит. Почему то…. Почему не знает никто. В такой ситуации приходится применять все, что известно: традиционное лечение, которое на первом этапе позволяет  остановить прогрессирование болезни; адаптогены, которые химиотерапевты презрительно называют святой водичкой; траволечение, которое врачи добродушно допускают (хуже не будет); диету, которая, безусловно, полезна для здоровья (если не бросаться в крайности); растительные яды, против которых врачи категорически возражают (умрете быстрей от яда, чем от рака). Но химиотерапия-это тот же яд в организм! Узаконенный соответствующей методикой. Остаются еще молитвы Иисусу Христу, Божьей Матери (Всецарице) и Николаю Чудотворцу. Развивается относительно молодая медицинская наука психосоматика (связь психологии больного и болезни), но где специалисты? Они где-то существуют-единицы.
     Назначенное традиционное лечение (как и нетрадиционное) убаюкивает больного и его родственников, но на какое-то время. Далее возникает рецидив, вынужденная адаптация к новому состоянию, более агрессивное лечение и так далее, пока не наступит жестокий финал.
     Маша лечилась по протоколу и принимала настойку аконита, боли после операции стали меньше. Мы решили поехать в июле в свою  псковскую деревню на две-три недели отдохнуть.
 
                                                                       ***
 
     Наша деревня расположена в чудесном месте с холмами и равнинами, покрытыми полевыми цветами, с озерами и речками, с аистами, дикими утками и лосями, которые иногда приходят к людям. В деревенском доме нам было легче поддерживать свой мир, чем в городской квартире. Родственников на родине почти не осталось, со знакомыми теперь старались держать дистанцию. Посещение кладбища, конечно, приводило к печальным моментам и будило воспоминания о прежней жизни, когда мы были молодыми, а родители были живы и любили нас. Я старался отвлечь Машу от этих мыслей, пытался успокоить печаль через убеждения ее ума в направлении принятия естественного течения жизни и христианского смирения. Иногда получалось… Однако ее глубокая эмоциональность проявлялась время от времени эмоциональными вспышками («накатывало») и тогда что-то сделать было нельзя, пока не пройдет само. Маша могла смириться передо мной, сделать вид, что все понимает, не перед жизнью. Внутреннего покоя она не достигала, и я это с сожалением остро чувствовал. Существовала и приятная сторона жизни  (если бы не болезнь Маши!). Мы с удовольствием ездили в церковь, действующую в одной из ближних деревень, посещали местный рынок, читали, а больше всего испытывали удовольствие от жизни вдвоем и самых простых вещей. Главным было остановить время, не стремиться, не строить планы. Маша посильно занималась благоустройством сада. Я гулял, читал и понемногу начал писать. Однако в этот приезд было что-то не так. Уезжая, поссорились с Катей, которой предстояло через месяц рожать. Дети иногда ведут себя как молодые животные, и это бывает трудно принять, хотя мы с Машей помнили и наше аналогичное поведение в отношении своих родителей. Маша подлаживалась, старалась помочь дочке, прощала хамство, потому что ее жалела, но очень переживала скрытно. Я видел вред этой ситуации и боялся последствий для Машиного здоровья, но с Катей не хотелось ссорится - я старался обойти острые ситуации, однако все же не выдержал и бросил ей упрек в эгоизме. Объяснить дочке, находящейся в бесконечных проблемах ее  не очень удачной семейной жизни, было ничего нельзя без ущерба для отношений. Надо было иметь терпение и силы прощать, но у меня к тому моменту душа истощилась. Я не мог выйти  на нужный уровень, а выяснять при полном отсутствии интеллектуальной совместимости  было бесполезно, надо было хотя бы принимать то, что есть.
     Целый день Маша не могла дозвониться Кате, беспокоилась-может быть что-то случилась? Позвонила старшему внуку и узнала, что мама в больнице, и еще:
 -У нас детёныш родился…
В  больнице мама будет долго, подробностей никаких не знает..
Не звонили ни зять, ни дочь. Не считали нужным. Катя, как выяснилось позднее, вполне могла позвонить, но не позвонила. Если я испытывал сильный стресс, то какой стресс испытывала эмоциональная Маша? Вечером все же она дозвонилась до дочки. Выяснилось, что начались преждевременные роды по  дороге на консультацию. Спасли решительные действия зятя и случай, когда нужные люди оказались в нужное время в нужном месте. Родившийся мальчик был очень слаб и не мог самостоятельно дышать, а мама чуть не умерла.
     Я знал про пагубное воздействие стресса на онкологических больных и очень боялся за Машу. А что я мог тогда сделать - ведь сердце не камень? Не заставишь себя быть спокойным, когда может умереть твой ребенок, когда отчаянно борется за жизнь новорожденный малыш. Это был удар судьбы, который, в конечном счете, все благополучно пережили. Все, кроме Маши. Она всегда была склонна загонять стресс во внутрь, не жаловалась и