Возникновение у человека способности создавать идеи как фундаментальное событие бытия

может ли наш, человеческий ум, если не соперничать, то хотя бы сотрудничать с умом соци-ума, который функционирует на природном уровне самоорганизации социальной «материи»? Или здесь мы опять же – как и на физическом уровне – вторгаемся во владения самой Природы, принципом бытия которой является самоорганизация природной материи в неравновесных ее состояниях?

8.2. Идеи как центры «кристаллизации» человеческих сообществ в социум

В заглавии нашей статьи звучит основополагающая роль возникновения идеи в процессе бытия. Но бытие – это не только приумножение новизны в социуме, но и возникновение самого социума в природной идее социума, осуществленной самой Природой в процессе ее бытийствования. И мы уже не раз упоминали, что социум – это живое видообразование самой Природы. Причем это видообразование было осуществлено посредством такого видообразования как человек продуктивно мыслящий, ставший Подручным Средством у социума. А исходя из вышеизложенного, мы уже понимаем, что возникновение у человека способности создавать идеи сыграло решающую роль в возникновении самого социума. Но почему мы так полагаем?

Мы уже обращали внимание на то, что обретение человеком способности генерировать новизну послужило не только развитию у него речи и логического мышления, но и консолидации человеческого сообщества в социум. Социум как образование, «составленное» из отдельных групп человекоподобных особей, не мог бы возникнуть в отсутствии тех центров кристаллизации, которыми являются внове возникаемые идеи. Потому что смыслы идей не только должны быть созданы творчески мыслящим человеком, но и сообщены окружающим его сородичам. Более того, они должны быть претворены в жизнь этого сообщества. А для этого требуется массовое изготовление и использование подручного средства (каменного топора и ножа, копья и капкана, телескопа и градусника, письменности и кусочка мела, моральных принципов и общественных институтов, осуществляющих справедливость и т. д.) и получение с его помощью той Продукции, которая бы, вливаясь в социум, обновляла его и тем самым давала бы ему возможность дальнейшего существования.

Именно поэтому спонтанное явление идеи в наше сознание – мощный стимулятор желания осуществить эту идею и поделиться ею со своими сородичами. А поделиться можно только либо непосредственно демонстрируя, как ее можно осуществить, либо посредством речи, а лучше, используя и то и другое. Представим себя – хотя бы на мгновение – на месте одного из членов человекоподобного сообщества, кому впервые пришла в голову, положим, идея копья (или лука). Сразу же видится такое преимущество коллективной охоты на зверя как безопасность. Потому что нет необходимости близко – на опасное для жизни расстояние – подходить к разъяренному зверю с камнем в руке. А можно это сделать с некоторого отдаленного расстояния и притом с большей эффективностью, которая достигается заостренностью наконечника копья. Так неужели нам не захочется поделиться этой идеей со своими близкими и осуществить ее замысел? Да к тому же ни в коем случае не надо сбрасывать со счетов такой незабываемый фактор иррационально-спонтанного явления идеи в наше сознание, как удивление-удовольствие: удивление от внезапности явления смысла идеи, – что было замечено уже Платоном – и удовольствия от понимания внове явленного смысла, о чем (об удовольствии) в буквальном смысле «прожужжала уши» Античность, начиная с Платона и Аристотеля и,  кончая Плотином.

Так что как от брошенного в воду камня расходятся во все стороны колебания ее поверхности, так и от «брошенной» в социум идеи осуществляется получение новизны и распространение ее в ареале всего социума. Точно также когда-то и кем-то открытые или  созданные идеи бытия, истины, бессознательного, искусства, справедливости, государственности, нравственности, письменности и т. д. быстро распространялись по тем социумам, между которыми возможна была коммуникация. А всякая коммуникация посредством речи и других средств сообщения приводила к консолидации социума, по крайней мере, на первых этапах жизни человеческого сообщества. (Это только с перенаселением в отдельных местах-городах сначала началось их обособление, а затем уже и экспансия на другие территории).

И если пойти дальше в нашей аналогии брошенного в пруд камня с «брошенной» в социум идеей, и в то же время предположить, что мы бросаем не один камень, а несколько камней, – и притом в разных местах, – создающих уже не концентрические круги, а интерференцию волн от разных источников, то не создают ли «брошенные» в социум идеи своеобразную «интерференцию» волн от различных идей. И на эту аналогию наталкивает нас тот общеизвестный факт, что открытие какого-либо явления (например, рентгеновских лучей, атомного строения материи или наследуемости свойств живых существ) приводит к бурному развитию знания не только в данной области, но и в смежных областях. И не причастна ли эта «интерференция» к процессу самоорганизации соци-умной «материи»? (Стихийная самоорганизация социальной «материи» – то есть бытие социума само по себе, – приводящая к возникновению Необходимости в новизне, подобна стихийной самоорганизации людей, приводящей к возникновению необходимости в населенных пунктах и городах).

Так что совсем не исключено, что возникновение у человека способности генерировать  идеи есть одна из причин, – если не самая главная! –  образования социальной организации общества из ранее разрозненных сообществ человекоподобных существ. По крайней мере, социализация общества и «прилив» новизны в его недра шли рука об руку друг с другом. Тем более что преимущества от претворения новизны (идей) в социальную жизнь давали возможность – особенно на первых порах – более обеспеченного материального существования, а, следовательно, количественного и пространственного расширения данного социального образования.

И если, согласно Хайдеггеру, человек есть «пастух бытия», то его «пастушество» не столько в том, чтобы быть «стражем» при бытии, сколько в том, чтобы исполнять функцию родовспоможения у бытия социума. «Стражничество» его лишь в том, чтобы вовремя заметить уже созревшую в социуме Необходимость в новизне. И заметить именно ту, которая на данное время необходима социуму. Основная же функция продуктивно мыслящего человека – помочь социуму «родить» эту новизну. Иначе говоря, разработать механизм (идею) исполнения «заказа» социума и создать инструмент (подручное средство), с помощью которого эта потребность может быть удовлетворена.

8.3. В какой степени разрешены ведущий и основной вопросы (Хайдеггер)

Прежде чем перейти к изложению следующего пункта, скажем следующее. Мне бы не хотелось в рамках данного текста настаивать на слишком уж жестком разделении того, что было внове создано Хайдеггером и того нового, что нами было представлено в этом тексте. Моя задача заключалась не в том, чтобы выставить самого себя (со своей идеей Идеи) и тем самым «примазаться» к авторитету Хайдеггера, а в том, чтобы в наиболее ясном свете («просвете») представить  общую, – то есть в целостном виде – картину не только бытия самого по себе (открытого Хайдеггером) и бытия человека (во всех деталях, то есть поэтапно, «расписанного» мною выше), но и предоставить картину  взаимосвязей, как между ними, так и существованием самого социума в целом. Именно отсутствие этих взаимосвязей было камнем преткновения в понимании сущности тех процессов, которые осуществляются в социуме в целом, то есть и без участия творчески мыслящего человека,  и с его непосредственным участием.

А теперь перейдем к сути того, что мы хотели изложить в этом пункте. Как известно, Хайдеггер поставил на «повестку дня» два вопроса: ведущий вопрос о бытии сущего в целом и основной вопрос о сущности самого бытия (о его  истине, о бытийствовании бытия)55. Причем сразу же следует заметить, что ведущий вопрос непосредственно связан с «первым началом» древнегреческого мышления, представленным в основном досократиками, Платоном и Аристотелем. И заключался он в разрешении вопросов: что есть сущее (в его бытии), в чем его сущность и что есть сущее в целом. В то время как основной вопрос об истине самого бытия никем ранее не был поставлен. То есть не был поставлен вопрос бытия самого по себе, того бытия, к обоснованию которого никоим образом не может быть причастно любое сущее.  Открывателем этого вопроса является Хайдеггер. Вот почему свое «бытийно-историческое мышление» он определил как «другое начало». Именно в размежевании ведущего и основного вопросов лежит граница между прежней философией как «метафизикой» и новой философией, положившей в свое основание Бытие само по себе, а не только так называемое «бытие» сущего, являющегося ничем иным как бытием человека, создающего, по нашему представлению, и новую идею, и новое искомое сущее, и новое подручное средство, с помощью которого только и возможно массовое изготовление затребованной социумом новой Продукции.

Но, как оказалось, даже ранее поставленный «метафизикой»  ведущий вопрос так и не был разрешен до конца ни «метафизикой», ни Хайдеггером. Причина этого только в том, что не была выявлена ни структура идеи, ни ее роль, как в бытии человека, так и в общей (совместной) колее Бытия социума (Бытия самого по себе) с бытием продуктивно мыслящего человека, создающего саму новизну в виде идеи и нового искомого сущего. Причем сущее, – если мы берем его в качестве предмета, вещи и т. д., – может быть как просто уже существующим (исходным сущим) и исполняющим какую-либо возложенную на него функцию, так и возникающим (то есть внове создаваемым искомым сущим) – здесь и сейчас – в интеллекте человека. В том же случае, если таковым сущим являемся мы сами, то опять же, мы можем быть как продуктивно мыслящими, то есть создающими новизну, так и просто существующими, никоим образом не причастными к ее творению. 

И как мы показали ранее в процессе изложения текста, существование сущего (предмета, вещи и т. д.) принципиальным образом отличается от возникновения последнего. Потому что возникновение новизны – это то, без чего невозможен сам факт существования чего-либо. Это с одной стороны. А с другой стороны, бытие как возникновение новизны – это самый темный, самый таинственный и самый неизученный процесс в философии со времен ее зарождения. Лишь досократики в лице Гераклита и частично последовавшего за ним Платона и других философов нащупали верный подход к философии возникновения новизны.

И это проявилось у них в форме введения трех принципиально важных терминов:
- фюсиса, как из самого себя восхождения и возрастания;
- алетейи, как несокрытости, возникающей из сокрытости;
- и логоса, как раскрытия смысла того нового, что вышло из тьмы (Ничто) сокрытия на свет несокрытости – Истины.

Первые два термина характеризовали сам факт бытия как возникновения новизны. Третий (логос)