Юрик, узнавший, что укусившее его задницу растение ядовито, заблажил в голос:
- Гоша, я помираю. Эта гадость ядовитая. У меня трибулоз, мамой клянусь, это болезнь такая смертельная. Парнолистниковое растение меня укусило. Мне в больничку срочно надо….
- Сам ты «порно…листниковое» растение, - огрызнулся Гоша. Ему уже осточертел истерический поток сознания Юрика. Чуть укололся, а верещит, как девица у проктолога.
На этом злоключения Юрика не закончились. Он вознамерился опять приземлиться на поверхность Земли, но додумался хлопать ладонью по песку, ища, таким образом, приятное местечко для отдыха. Сегодня ночь была настроена против Юрика: через секунду он опять заорал благим матом. При этом он интенсивно махал рукой от боли в ладони.
- Cenchrus pauciflorus Benth., - опять спокойно проинформировал Юрика «Правый» голос. – Ценхрус малоцветковый - колючий сорняк, великолепно подавляет рост культурных растений и вредит животноводству.
Надо понимать Юрик умудрился поймать сухую колючку с прошлогоднего урожая ценхруса. Мля, чтоб хорошее выросло! Так нет: всякая колючая дрянь растёт. Опять Кашанкину пришлось оказывать другу первую медицинскую помощь, иначе тот грозился упасть в обморок. Гоша ловко удалил из ладони бедняги колючки ценхруса. Ладонь оказалась после такой процедуры в крови, поэтому Гоша продезинфицировал кожу отходами самогоноварения за неимением другого антисептика. Кровь смешалась с самогоном Савелия Петровича. Руку жгло, а Юрик терпеливостью не отличался. Наоборот, он отличался подвижностью и нетерпеливостью, поэтому стал перебрасывать из одной ладони в другую свою прохладную прелесть. На поверхность камня попала как кровь Юрика, так и антисептик. А те вещества, что изготавливал хуторской волхв, отличались самыми странными свойствами, даже отходы химического производства имели фантастические свойства.
- Активизация портала осуществлена, - щёлкнуло в голове Юрика сообщение от «Левого» голоса. – Портал стабилен.
Обомлевший Гоша увидел, как буквально на расстоянии в три метра от него появилась светящаяся арка, в которую можно спокойно пройти, даже не пригибаясь. Арка переливалась всеми цветами, чуть потрескивала и манила к себе.
- Вот он шанс, - обрадовался Кашанкин. Надо перебраться в другое измерение, пусть потом нас ищут с собаками. Именно так и надо сделать.
Гоша схватил в охапку, неуспевшего прийти в себя Юрика, и втолкнул его в портал, не став тянуть енота за подробности. Затем, будто нырнул в воду, прыгнул туда сам, пока Юрик не опомнился и не сквозанул назад. Все птицы и животные также, без рассуждения бросились в портал за людьми, даже лохматый Ухогрых не раздумывал о последствиях.
Иная реальность встретила всю иномирную толпу светлой первой половиной дня. Здесь пришельцев окутало июньское тепло, бездонное голубое небо с красивыми облаками, но вокруг простиралась всё та же пустыня, откуда они прибыли, только цвет пустыни несколько изменился.
- Опять этот песок и колючки, - проворчал Юрик. Он уже понял, что никуда отсюда не денешься, так как портал за его спиной померцал немного, а потом исчез, словно его и не было.
- Ну, а ты что хотел? Чтоб для тебя, обормота, знакомые берёзки вырастили, рябинки и ёлочки? – объяснил ситуацию Гоша. - Не грусти, и мослами не хрусти! Поздняк бояться.
- Но всё равно… Как-то здесь всё слишком ярче, чётче….да и запахи…- с сомнением произнёс Юрик. - Я не боюсь реальности. Не боюсь чудовищ, опасаюсь только окружающего мира с его глупостями. Я пришел к пониманию пустоты и тщетности бытия. Мирское стало мне неинтересно.
Юрик хотел сообщить другу, что это он каким-то образом открыл портал, о чём ему поведал «Левый» голос, но потом передумал рассказывать Кашанкину такие подробности, особенно о голосах в своём сознании. Гошак сразу же начнёт всячески изгаляться и критиковать Юриковы голоса. Обязательно намекнёт, что Юрик свихнулся, раз завёл себе в голове несколько голосов. О тараканах в голове гениального физика глупомордый Кашанкин уже намекал.
Обладатель двух голосов немного ошибался в намерениях Гоши, тот сам переживал, что у него в мозгах что-то засело, и это что-то руководило действиями Гоши, направляя его к какой-то неведомой цели. Юрику лучше о таком не говорить: начнёт лошарой обзывать и матерно насмехаться.
Птицы и животные ничего не сказали, только бегали вокруг людей, нюхали песок и всматривались вдаль: им было всё здесь интересно, а пахло здесь приключениями и драками.
Гоша махнул рукой в северном направлении, считая, что север именно там, хотя ему всё равно куда идти. Никто не оспорил такое решение, и вся толпа направилась за человеком в белом докторском халате и белой шапочкой на голове.
- Гоша, - топая вслед за другом, ныл Юрик. – А в этой твоей пустыне есть что-нибудь съедобное. Скажи мне, как биолог биологу.
- Конечно, есть, - обнадёжил товарища Гоша. – Мы с тобой.
- Сплошные проблемы с тобой и твоей природой, - не переставал сокрушаться Юрик. – Конечно, я уважаю природу, но зачем она меня больно кусает колючками?
- Так и должно быть в природе, - объяснял Кашанкин своему непутёвому попутчику. – В природе всё чётко: не можешь быть умным – становись сильным; не можешь быть сильным – должен стать быстрым; не можешь быть быстрым – должен существовать колючим; не можешь быть колючим – становись вонючим. Ты кем собираешься стать? Понимаю тебя – умным тебе стать не светит. Тогда становись сразу вонючим.
Тринадцатая глава.
На дворе стоял столбом «просвещённый восемнадцатый век» и шёл год под номером 1756. Двадцатипятилетний офицер имперской армии Александр Суворов получил должность провиантмейстера в Нижегородскую губернию. Эта должность официально соответствовала капитанскому рангу, следовательно, карьера молодого человека не быстро, но продвигалась. К своей службе Александр Васильевич относился чрезвычайно серьёзно, поэтому был готов к любым перипетиям, коих намечалось целый фургон и маленькая телега. Во всяком случае, саблю и пистолеты надо держать в исправном состоянии, особенно в этой местности. Впрочем, как прекрасно знал Суворов, в другой местности, особенно чуть южнее, могут и пистолеты не помочь, такое тут водится прогрессивное общество. Там надо передвигаться исключительно в составе приличного отряда хорошо вооружённых людей, ибо шалят. Кто шалит? Да все, кому только не лень заниматься этим увлекательным бизнесом. И крестьянские ватаги, и отдельные головорезы, и всякие авантюристы, и проходимцы любой масти. Крымские татары периодически приходят, казаки-разбойники лютуют. В державе идёт брожение, и правая рука не понимает левую, голова вообще отсутствует. Не отставали от участия в увлекательных приключениях и российские дворяне. Больше того, именно «верноподданные» дворяне-помещики в эту прекрасную эпоху собирали банды из своих крестьян и с увлечением грабили купцов, совершали налёты на поселения и даже вели войны со своими соседями-помещиками. Эти дворянские «гоп-стопы» являлись вполне, так сказать, обыденными явлениями, а не чем-то из ряда вон выходящими событиями. Боже, какие пошлости… Суворов прекрасно ориентировался в этих жутких реалиях, и для себя решил, что всяких ухарей, даже имеющих дворянские титулы, в плен брать не будет, а намеревался уничтожать их на месте, буде столкнётся с ними на своём пути. Когда видишь, что гадюка подколодная готовится к удару - бей первым. Дружишь с гадюкой - дружи, но палку в руке держи. Потом, обличённый властью провиантмейстер отпишется в рапорте, что, дескать, разбойник грозился огромным пистолетом, длинной саблей и сдаваться злодей не пожелал, зато всячески словесно поносил власть, святую церковь и даже, вы не поверите, государыню императрицу. Ага, едрёный корень! Если такого удальца скрутить и передать в суд, то, учитывая, лютую коррупцию, его через некоторое время выпустят на волю, естественно, за отступные в карман честнейшего судьи. Вот вам и просвещённый век!
Разбойных банд, бродящих по территории империи, было не много, а неприлично много. Сама жизнь заставляла подлый люд идти в банды и строить там свою карьеру. Имена некоторых атаманов знала вся держава. Например, в 1670 году успешно орудовал Стенька Разин. Потом отличился Ляля Костромской. А мелких разбойничьих ватаг не счесть, как блох на Барбоске.
Шесть лет тому назад, а именно в год 1750 от Рождества Христова, отставной поручик Николай Евсеевич Остриков пришёл к пониманию того, что честно живя, сытым не станешь, после того, как лишился части своего поместья, захваченного более зубастым помещиком отставным полковником Рогульским. Сам Остриков ничего не мог противопоставить хаму Рогульскому: влияния в губернии Остриков не имел, знакомств в верхах Нижегородской губернии не водил, пытался жить хорошим помещиком, но и это не вышло. В отставку из армии Острикову пришлось отправиться по причине неудачного падения с лошади. Сложный перелом ноги никак не располагал к продолжению военной карьеры. Зато пить горькую Николай Евсеевич приноровился. В этом начинании ему здорово помогал помещик Орешкин – игрок, пьяница, пустобрёх и вообще мутный тип без зачатков совести. Орешкин жрать горькую умел профессионально. Одним глотком без выдоха, легко мог стакан приговорить. Закусит родимую хрустящим груздём и к кусочку селедочки тянется. Первый стаканчик колом, второй - соколом, остальные мелкими пташками полетели.
Эти два человека хоть и резко отличались друг от друга, как внешне, так и по мировоззрению, но крепкие напитки их на некоторое время сплотили. Остриков представлял собой человека славянского вида, несколько коренаст, кучеряв, чист лицом, да и манеры он имел довольно приличные, хоть и несколько откорректированные казармой. Помещик Орешкин представлял собой ни то, ни сё: худой и нескладный, плешивый с гладко прилизанными масляными остатками волос на черепе, крайне трусоват. На узком лице, побитом оспой, можно увидеть бегающие глазки, да и голос у помещика препротивный: какой-то высокий и при этом шепелявый. И руки у господина Орешкина постоянно находились в движении, таким образом, он пытался быть понятым собеседником за неумением высказывания нужных слов.
Именно Орешкин предложил Острикову план, сначала как бы в шутку. Но, хоть Остриков и находился в подпитии, но протрезвев, понял, что план убогого господина Орешкина имеет свои плюсы и не задевает дворянскую честь. Удивительное дело, но порочный образ жизни многих дворян не мешал им считать себя элитой общества. Дворянскую честь не задевал даже разбой на большой дороге, хоть в законах империи прямо сказано, что разбой относится к числу «преступлений, основания дворянского разрушающия и противныя». Ага, эти «основания» давно разрушены.
Да, ладно – сообразил Остриков – меня, значит, грабить можно господам полковникам, а почему мне нельзя. А мне кого грабить? Крестьян? Так у них уже давно ничего нет: голые, босые и голодные. Надо грабить тех, у кого что-то имеется.
