- Да, вы что, коллега? - поперхнулся Юрий Андреевич. – Какие шесть пудов? Я ж столько не выпью.
- Вот, значит, вы какой Юрий Андреевич, - ханжески сложил губки в трубочку Андрей Юрьевич. - Вскружили девушке голову, поселили в её трепетном сердечке надежду на сексуальное утомление. Выходит, вы её поматросили прямо в столовой, а потом забросили. Ай-я-яй. Весь коллектив думал, что у вас с ней интим намечается, как у того египетского быка с коровкой.
- С какой ещё коровкой? – недовольно переспросил Пахомов.
- С той самой: «У стен священного Хеопса, огромный бык с коровкой … пасся, и открывался чудный вид, со всех окрестных пирамид». Это классика мой друг.
Шофёр дядя Саша подъехал к дому, где обитал доктор Пахомов ровно в пятнадцать часов. Подъехал он на автомобиле «Волга» двадцать четвёртой серии. Пару раз нажал на сигнал, поторапливая пассажиров. Толком ему не объяснили, куда следует отвезти двух докторов, но сказали, что не очень далеко от города, в какую-то деревушку, где живёт знаменитый профессор.
Забравшиеся в салон автомобиля два доктора привели дядю Сашу в уныние. Если его машину остановит гаишник, то как доказать инспектору, что шофёр не пьяный, ведь от дыхания докторов в салоне стоит такой духан, что глаза выедает. Странные у нас доктора: если и профессор окажется таким же алкашом, то надо убегать с управления здравоохранения. Вот бы работать с директором мясокомбината, - размечтался дядя Саша и представил, как в салоне его автомобиля приятно пахнет колбасами и всякими копчёностями. Увы, это мечты, а пока нюхай дядя Саша непередаваемый аромат. Окошко надо открыть. Пассажиры не возражали насчёт открытого окошка, даже повеселели, хоть пару минут назад жаловались, что их укачивает. Пить меньше надо, и знать очевидные вещи: Земля наша отнюдь не плоская и не абсолютно ровная. Ага, и дороги такие же. Какие? Да, вот такие, как у нас. Делать хорошие машины для наших дорог — то же самое, что строить хорошие дороги для наших машин. Интересно, дорожники, у которых есть личный транспорт, сами себя ненавидят? Кстати, судя по атласу автомобильных дорог, скоро должен показаться поворот на вашу деревню Девица. Если перестать следить за дорогой, она может внезапно закончиться, ага. Дядя Саша в эту деревню ни разу не ездил, поэтому, товарищи доктора, указывайте, куда ехать.
Поворот вроде бы обнаружился, но совсем скоро дядя Саша обнаружил на обочине дороги плакат с корявыми строчками: «Проезд закрыт». И точка, без всяких объяснений. Может, мы не на тот поворот свернули, понадеявшись на обломки дорожного знака, утверждавшего, что эта дорога ведёт в «****ца». Может, эта «ца» не наша Девица, а какая-то другая? Дядя Саша покосился на докторов. Да-с, штурманы из них никакусенькие. По этой дороге не проедешь, так как её зачем-то перерыли строго поперёк: пешеходы обходят рукотворный ров по дуге; машине не проехать, только перепрыгивать. Придётся ехать в объезд через Семилуки, так, во всяком случае, показывает атлас дорог. Неужели, и на Семилуки дороги перероют?
Дядя Саша искренне хотел отвезти алкашей … вернее, докторов обратно в Воронеж, но те заупрямились. Едем в обход и точка. До Семилук не так уж и далеко, поэтому дядя Саша смирился со своей участью. Не надеясь на своих «штурманов», дядя Саша решил поспрашивать народ на окраине Семилук, когда он довёз туда своих пассажиров. Большинство горожан пожимали плечами на вопрос, где находится деревушка Девица, но таки попался мужичок, объяснивший дяде Саше дальнейший путь.
- Если вы хорошо хотите, то вам надо ехать по дороге через Ляпино, а только потом до Девицы.
Что сказать? Едем в Ляпино.
Михаил Фадеев – тот ещё комбинатор: Остап Бендер нервно курит в сторонке. Приняв пост первого секретаря Семилукского райкома, Фадеев стал комбинатором в квадрате. Теперь, курируемая им система увеличилась значительно, следовательно, надо поспевать везде, а года уже не те. Это молодость – силы, инициатива, страсть, а когда тебе уже много лет, а ты, ещё в строю и что-то ещё решаешь, то надо полагаться на опыт и мудрость. Хотя, кого я обманываю? Мудрости ни у кого нет, есть просто опыт и чуйка. Молодые опытом не обременены, но им живётся веселее, а у меня уже нет острых ощущений от жизни, из чрезмерных увлечений осталось только смакование коньячка под приличную закусочку. Не спеша медитировать над коньячком – отличная релаксация. Главное – не лезть в проблемы, не касающиеся непосредственно меня. Это отлично бережёт нервы.
Кстати, о нервах. Поеду я вот прямо сейчас в Девицу к Тимофеевне. Выпью её волшебной водички – ух, и здорово же эта водичка восстанавливает мои нервишки. Решено – еду.
Возили первого секретаря райкома на персональной «Волге». На этой машине сгонять в Девицу и обратно в Семилуки – раз плюнуть.
Вскоре Фадееву представилась возможность в кого-то плюнуть, не реально, конечно, а в мыслях. Повод появился. Это надо же, - нахмурился Фадеев, сидя на правом кресле «Волги» и глядя вперёд. А перед носом его машины катилась точно такая же «Волга», да ещё с номерами исполнительной власти Воронежской области. Едут, понимаешь, гости из области, а хозяина района проигнорировали. Кто это такие?
- Петрович, давай на обгон, - дал команду своему шофёру Фадеев. Он не стал говорить водиле, что решил посмотреть, кого это несёт в Девицу. Фадеев очень не любил, когда к Девице у властей любого уровня появляется интерес.
- Опаньки, - удивился Фадеев, когда во время обгона, он глянул в салон залётной «Волги» и обнаружил в ней знакомые физиономии докторов Нахимова и Пахомова. С этими докторами он часто сталкивался, привозя дочку Марию на лечение в их больницу. Вот только эти доктора, да и сам хвалёный профессор Шингар, ничего не смогли сделать, а Тимофеевна смогла вылечить Марию.
Фадеев чуть скривился, вспомнив о профессоре Шингаре: тот, пользуясь знакомством с Фадеевым, просил оказать ему содействие с переездом в деревню. И именно в Девицу забожалось профессору переселиться из Воронежа. Чего ему не жилось в областном центре, где тёплые туалеты и цивилизация? Нет же, потянуло старикашку на природу. Сглупил Фадеев, что поддался на уговоры профессора и разрешил ему поселиться в Девице. Вот теперь к нему повадились ездить другие доктора. Эти Пахомов и Нахимов целые кандидаты наук. Вот чего им надо в Девице? А ну как начнут рыть землю под Тимофеевну? Это дело надо решительно пресекать. Там много чего в Девице непонятного и странного, но это наши непонятки, родненькие, и мы их никому не отдадим. Что делается в Девице - это нечто, совершенно не известное нашей, самой передовой в мире науке. Вот пусть самая передовая наука и остаётся в неведении. Официально у нас нет мохнорылой мистики, место которой исключительно на помойке истории.
Фадееву приходилось думать и рассуждать за всех, ежечасно принимать решения и ничего не пускать на самотёк. Над ответственными работниками района постоянно должна витать стальная воля первого секретаря, словно отменённый советской властью святой дух. Нельзя выказывать слабину и показывать растерянность.
- Петрович, тормозни эту машинку из Воронежа, - распорядился Фадеев. – Морды пассажиров мне очень знакомы.
Пока Петрович давал понять воронежской «Волге», чтобы та остановилась, Фадеев включил калькулятор в своих мозгах. Он с космической скоростью просчитывал некоторые варианты. Наконец, на одном из вариантов он остановился. Осталось только претворить его в жизнь, но настойчивости Фадееву не занимать.
Глава двадцать девятая
Фадеев с космической скоростью просчитывал варианты событий. Наконец, на одном из вариантов он остановился. Осталось только претворить его в жизнь, но настойчивости Фадееву не занимать: он, если ему надо, прёт, как бульдозер.
Для разговора с воронежскими докторами, неведомо зачем оказавшимся за чертой своего города, Фадеев нацепил на физиономию свою лучшую улыбку а-ля «Я самый крутой мужик в Семилуках». Воронежские доктора, хоть и узнали товарища Фадеева, дочку которого они лечили, но кивали, сдерживая тошноту, и напускали на свои физиономии мировую грусть.
- Ого, докторов-то надо спасать – еле на ногах стоят, - сообразил Фадеев. – Тем лучше для моей идеи: никуда, вы, голубчики, от меня не денетесь. Сейчас я вам покажу, что такое настоящее нейролингвистическое кодирование.
Дальше, время для доктора Нахимова и доктора Пахомова замерло.
Только через сутки работники советского здравоохранения более-менее осознали себя в квартире доктора Пахомова, куда их привезли на машине первого секретаря Семилукского райкома.
- Куда мы свою машину-то дели? – начал вспоминать доктор Пахомов. Воспоминания выдавливать с трудом, как зубная паста из помятого тюбика.
- Ого, старый, ты так и не протрезвел? - проговорил в ответ доктор Нахимов. – Или совсем забыл, что мы свою машину отправили назад в Воронеж, а пересели к товарищу Фадееву … и понеслась душа по кочкам, - доктор Нахимов глупо засмеялся: нервный срыв, похоже, его наконец-то накрыл.
- Ой, не гунди громко, - прохрипел Пахомов, хватаясь за голову: то, что предыдущий день выдался весьма насыщенным, отрицать невозможно. – Неужели, всё произошедшее с нами - правда? В какой блудняк мы вписались?
- Может, всё, что ни делается - к лучшему, - предположил Нахимов.
Доктора обречённо примолкли и задумались. Каждый из них прокручивал в уме последние события, начиная с того момента, когда они пересели в машину первого секретаря: дальше, как в тумане, но событий произошло море.
- Дружище, хочешь, я тебе расскажу анекдот про неполноценность: как раз в тему, - подал голос доктор Нахимов. – Вот слушай: «Приходит пациент к психиатру с жалобами на комплекс неполноценности. Психиатр обследовал пациента и говорит: «Батенька, никакого комплекса у вас нет – вы от природы неполноценный». Вот и мы с тобой, как два валенка, случайно попавшие в отдел элитной обуви.
[justify] - Да уж, - подумал Пахомов. –