сопротивление врагов социализма нарастает по мере приближения к нему. Увы, твердили они. В действительности, мол, всё обстоит как раз наоборот! Потому-то нам, будущим офицерам, и не стоит, уверяли преподаватели, опасаться происков пятой колонны. Она давно ослабла, уже не страшна, а завтра, когда вы придете в ракетные войска, о ней и подавно думать не стоит!
Складно у них всё получалось. Неужели умышленно лгали? Ведь в реальности вышло не по их предсказаниям! А мы им когда-то верили. Мы не догадывались, кому они служат! Мы по наивности находили в объяснениях своих преподавателей-обществоведов здравый смысл. А оказалось-то, что нас, молодых и глупых, удавалось запросто убедить в чём угодно, даже заведомо ложном! Мы всё впитывали, не отличаясь критичностью. И точно так же дурят нынешнюю молодёжь, чего она, разумеется, по возрастной наивности не замечает и не сознаёт.
Ну, да! С подачи лицемерных обществоведов Сталин, видите ли, оказался не прав! Но ведь та подача стала свидетельством того, что нас уже тогда основательно обманывали?! Ну, а Сталин, как многие теперь почувствовали на себе, оказался абсолютно прав насчёт активности врагов по мере продвижения СССР к коммунизму. Та пятая колонна, давно якобы не существующая, реально активизировалась, когда это понадобилось, и даже победила!
Опять я что-то не о том… Опять меня занесло!
Улучшив момент, я спросил Виктора о его сыне. Очень уж мальчишка у него, насколько я помню, интересный рос. Отец в миниатюре! Я того Мишку и сейчас хорошо помню. Ох, и активным был парень! Даже взрослому мужику не всегда удавалось понять иные его почины!
Вот одна история вспомнилась. Мы тогда с Виктором учились в ленинградской артиллерийской академии, а поступал он в нее из Забайкалья. Так вот Мишка как-то задумал на выходные слетать к оставленным в Улан-Удэ дружкам.
Такое путешествие, через всю страну за два дня туда и обратно, надо себе ещё представить! А вернее, его и представить невозможно тем, кто настолько далеко никогда не летал или вообще никогда не летал! Это почти как вокруг Земли на воздушном шаре! Невозможно!
Я все трудности того вояжа представлял прекрасно, потому у меня впоследствии и возникало недоумение и вопрос: «Как это – вдруг надумал слетать? Он же ребёнок – восьмиклассник! И без денег! Без документов! Без билетов! Через все аэрофлотовские контроли, препятствия и запреты…»
Казалось мне и тогда, и теперь, что это мероприятие на практике осуществить нельзя. Ну, кто его при всех перечисленных обстоятельствах мог пропустить в самолет? Кого и как он уговаривал или обманывал, чтобы пройти многочисленные контроли, проверки, оформление документов? Где прятался? Что придумывал для того, чтобы наземные службы, экипажи, всякие контроли, словно под гипнозом распахнули пред ним непреодолимые для обычных людей препятствия? Невероятно! Просто невозможно в это, зная все трудности перелёта, поверить!
Но Мишка-то слетал! Вот в чём загадка и повод для удивления! Слетал, как и задумал! За два выходных дня! Туда и обратно! Восемь тысяч километров! Правда, вернулся домой он с небольшим опозданием, не в воскресенье вечером, как планировал, а уже в понедельник утром. Туман и нелетная погода в районе Ленинграда нарушили его планы! Однако и это Мишка, как выяснилось, предусмотрел, потому родители не спохватились, не взволновались из-за его отсутствия. Они на все сто были уверены, будто их сын все выходные провёл в гостях у хорошего товарища на другом конце Ленинграда. Сотовых телефонов тогда не было – попробуй, проверь!
Теперь Мишка, по свидетельству его отца, серьёзный человек. Он давным-давно окончил политехнический. И даже начальником участка на одном из московских оборонных заводов вот-вот обещали его поставить. Должность, надо признать, немалая… Так хорошо всё складывалось, а он неожиданно для всех переметнулся в сварщики. Да ещё не на своём заводе, поскольку там главный инженер посчитал Мишкин пассаж за предательство. «Что же с заводом станет, если все руководящие кадры в рабочие подадутся? – искренне возмущался он. – Ответственности побоялся? За длинным рублём погнался! Учила тебя страна, учила… Деньжищи большие на тебя напрасно тратила, а ты – в рабочие! И ведь не стыдно?»
Мишке действительно не было стыдно, потому он напористо отбивался:
– А почему быть рабочим должно быть стыдно? У нас пролетариат всему голова! А я своей стране в качестве рабочего больше пользы принесу, нежели начальником участка! И, может, даже больше, нежели вы! – это он главному инженеру так вмазал.
Последние слова у Мишки, разумеется, зря с языка сорвались. Завёлся уж чересчур, но в остальном он хорошо понимал, что делал. Ведь поначалу даже жене своей не открылся – не стал лишний раз её напрягать. Только всё равно Галина, жена его, обо всём узнала. Сердцем бабьим почуяла значительные перемены в жизни Мишки. Правда, по собственной ошибке все стрелки перевела на охмурявших его баб.
И ведь ее можно понять! Как же так? С чего это ее благоверный по выходным стал дома оставаться? Почему больше времени с детьми проводит? Почему не убегает на завод чуть свет, и не возвращается позже всех? Что-то здесь не так, решила Галина и учинила Мишке допрос с пристрастием. Он понял, что не удалось уберечь любимую жену от лишнего напряжения, стало быть, скрывать содеянное и дальше, смысла нет, и всё рассказал. Но семейное напряжение и само собой скоро спало! Ведь Галина, как узнала, что ее супруг работает простым сварщиком, так и расхохоталась.
Смотрел на нее Мишка, удивляясь, никак не ожидая такой реакции, смотрел, да и поддержал таким же смехом.
Потом обнял свою любимую и уточнил:
– Ты чего это, Галка, фонтаном разливаешься? Я ничего весёлого не сообщил! Даже наоборот! Понижение в должности! Значительное снижение статуса…
Только рукой она махнула на мужа, да опять принялась хохотать. Уже не от радости, а над собой. Она-то по ошибке решила, будто Мишка вторую семью на стороне завёл, а дома своим образцовым поведением туману напускает и следы запутывает. Теперь убедилась, что напрасно в своём Мишке сомневалась, вот и растаяла от вернувшейся в дом уверенности и счастья. Сбросила с тем смехом с себя нервное напряжение последнего времени.
А то, что Мишка теперь сварщик, так это же, по ее мнению, вовсе не беда! Ей даже лучше от того. Быть первоклассным рабочим куда престижнее, нежели всегда затюканным начальником участка. Начальник всегда на нервах, всегда в ответе за всех и вся. А радужная перспектива у него, как ни поверни, всего одна. Да и она на всю последующую жизнь давит тяжелым грузом ожидания – лишь бы стать главным инженером, а потом, если большому начальству угодишь, можно стать даже директором. Это уже, как-никак, номенклатура! Президиумы! Инфаркты! В общем, прекрасная цель! Но лишь с внешне обозримой стороны! И лучше бы такой идеей мужу не болеть!
– Неужели так и остался простым сварщиком? – соскочило с моего языка словцо с обидным подтекстом.
– Вот уж нет! Мишка сварщик не простой? Он сварщик выдающийся! Представляешь, с титаном работает! А это, я тебе скажу, высший пилотаж! Титан очень коварен, поскольку легко воспламеняется, а если его сваркой разогреть… Тогда – просто бомба! Напалм! В общем, за такую работу без высочайшей квалификации и браться-то страшно… И допустят к ней не каждого! Тут простой сварщик завод спалит и сам сгорит! Недаром у Мишки зарплата как у министра! И ордена уже… Подводные лодки, сверхлегкие самолёты, элементы космических кораблей – везде его руки приложились…
– Ордена – это хорошо! А наследники-то появились? – спросил я Виктора, искренне интересуясь судьбой приятного мне во всех отношениях Михаила.
– А как же! – откликнулся Виктор. – И в этом вопросе у него полный порядок! Даже более того!
– Более того? Это как же? – не уяснил я.
Вижу, Виктор и смеется, и мнётся одновременно. Сомневается, значит, стоит ли меня посвящать в семейные тайны. Но решился:
– Трое у них детей! Старший – мальчик, младшая – девочка. И еще маленькая японочка! Любимая дочурка! А для полного комплекта у моего Мишки (надо же, всех обскакал!) – можно сказать, две жены!
– Выходит, он тоже разводился, что ли?
– Нет! Обе при нём!
– Загибаешь что-то? – не поверил я. – Это уже запредельщина какая-то! Две жены! Квартиру по суду пополам, наверно, поделили, да?
– Я же тебе объясняю – две жены, трое детей!
– Разыгрываешь! Полигамия у нас вне закона! Мы не в Мозамбике и не в Пакистане, чтобы свой гарем!
– Это точно! Там, говорят, с этим делом всё нормально! – вместо ответа захохотал Виктор. Потом скомандовал мне. – Ты наливай, наливай, Пашка! Ты без коньяка едва ли разберёшься в том, что мой Мишка наворочал! А японочка, я тебя уверяю, абсолютная прелесть! Чудо неземное, а не ребёнок. Куколка! Скоро четыре годика исполнится, но умница не по годам! Когда она начинает лопотать по своему, по-японски, я сразу – пас! Прошу её на русский перейти, так она хохочет. Прямо-таки заливается. Думает, дед с ней так играет, а сам-то всё по-японски понимает! Только, куда мне с засахарившимися мозгами?! Я по-ихнему ни бельмеса! А она – и так, и сяк легко болтает! Чудеса!
– Боже ты мой! Ты мне подливаешь, чтобы я такой бред за истинную монету принимал?!
– А ты не сомневайся, Пашка! Пей, если понять сложно! Впрочем, я и сам до сих пор не привыкну, хотя давно знаю, что вовсе не мираж! Это, я бы сказал, с любой стороны реальная действительность! Незнакомая тебе и мне, но всё же реальная! Мишка ведь, сам знаешь, был большим мастером на всякие кульбиты! Вот и продолжает в том же духе!
Виктор смотрел на меня смеющимся взглядом, к которому, казалось мне, примешивалась большая, но скрываемая тоска. Вот он опрокинул в себя рюмку, меня не дожидаясь, потом из болгарской баночки долго извлекал микроскопический огурчик, смаковал его с любовью, вздыхал от удовольствия и не выдержал, продолжил свой удивительный рассказ:
– Ладно, слушай! Расскажу тебе, как ловко мой Мишка свои семейные дела обставил! Но не жди подробностей! Я и сам в них не влезаю. И понимаю до сих пор не всё. Да и принимаю своим нутром, в общем-то, не всё! Но как же эту песню без слов оставишь? Да к тому же она не моя! Кое-что я от своей супруги узнал, кое-что у Мишки выведал, да у его жен, тем и богат до сих пор. Но не весь туманчик в моём восприятии рассеялся!
Я замер в ожидании рассказа о чём-то совсем уж необычном. Тут вполне пришельцы могут появиться, какие-никакие, космонавты японские или даже иноземные… Только все вместе они, пожалуй, и смогут стать объяснением всяких японочек и двоеженцев в образцовой русской семье. Это в наше-то время! Это, когда русские мужики ленятся обременять себя даже одной женой. Это ведь только испанских детей когда-то, помню я, Советский Союз от гражданской войны в Испании спасал. К себе перевез их много тысяч, по детским домам и многим семьям те детки разошлись, как свои собственные… И крепко прижились! В итоге полноценными советскими людьми выросли! Многие, будучи взрослыми, в свою Испанию возвращаться так и не захотели. Оно и понятно, поскольку их родители всё равно давно погибли. Но тогда был СССР! Тогда были другие времена! И совсем другое отношение у русских людей было друг к другу и к судьбам
