побалагурить! К тому же я и сам Мишку как-то решил повоспитывать. Вот и высказал ему: «Ну, пожалел ты эту японку! Помог ей в трудную минуту! Но зачем же ее беззащитностью воспользовался? Да еще второй женой сделал…». Так Мишка, знаешь, мне вполне откровенно выдал: «Сам не понимаю, батя! Чересчур увлекся, пожалуй! Поначалу, клянусь тебе, у меня и в мыслях такого не было! Она ведь до сих пор почитает меня не меньше своего Ким Ир Сена! Смотрит как на святого! Вот и случилось само собой. А разве потом я мог ее оставить? Но со временем, чувствую, я и ее полюбил по-настоящему! И дальше жить без нее уже не мог! И без Галки своей тоже не мог! Режьте меня или поджигайте, а так уж вышло! С тех пор мы все настолько сроднились, что нас тягачом не разодрать! Сам спроси моих баб, если хочешь! Я ведь поначалу, не совсем же дурак, очень за Галку волновался, но она-то, как раз, всё спокойно восприняла! Понимаешь, всё у нас само собой утряслось! И рушить мы ничего не хотим! Да и не позволю я, если кто-то и попытается! Я всех люблю и всех сделаю счастливыми! Это мой главный долг перед ними! И нечего в наш дом кому-то свои злые носы совать!»
– Чудеса! – только и осталось признать мне, глядя на Виктора. – Мишка твой начинал с червяков, а закончил собственным гаремом! Ну и мужик! И парень ведь толковый, по всему видать! Но всё-таки, не обижайся, а что-то ненашенское он закрутил!
– Ты Паша, поспешно не обобщай! Я ведь тоже так, как поступил мой Мишка, ни за что повторить бы не смог! Но и его осуждать давно перестал. Почему? Так сам посуди! Когда я встречаюсь с Весной (я так нашу милую Лин называю), то не могу не признать, что она всякий миг прямо-таки светится от счастья! Более того! Как-то я позволил себе о том же заговорить и с Мишкиной Галиной. Так она лишь расхохоталась. Говорит мне, я, Виктор Александрович, сама бы в такое не поверила, если бы мне раньше нагадали… А в жизни, как оказалось, всё устроилось! Сама удивляюсь! Но заслуга, что у нас мир да любовь в семье, только нашего «красноармейца Сухова». Мы его между собой так зовём. У Мишки прямо-таки талант к организации семейной жизни. Другие мужики с одной женой справиться не могут, собачатся да со скандалами разводятся, а он с нами обеими живет любо-дорого! Никаких конфликтов! Мы и не знаем, что такое ревность, зависть, обиды… Даже ссор каких-то не припомню!
– Чудеса! – только и оставалось мне согласиться с Виктором. – И всё-таки, я не перестану настаивать, что это, по крайней мере, странно! Всё-таки, не по-нашему это!
– Конечно, ты полностью прав! – согласился Виктор. – Я и не спорю! Но что я могу сказать о столь неправильной семье, если в ней всем живётся правильнее, нежели в любой самой правильной? Мишкины женщины, как я погляжу, своей жизнью вполне довольны! Дети и сам Мишка у них ухожены! Дом у них в порядке! Приусадебное хозяйство процветает! Даже на бестолковые выборы они ходят, в отличие от большинства соседей! Вот и попробуй сформулировать свои правильные претензии к столь неправильной семье! Лично у меня рука на них не поднимается! – усмехнулся Виктор. – Да и люблю я их всех, чертенят!
– И всё же… – не выдержал я давления безусловных аргументов Виктора. – Ты же понимаешь, что начнётся в нашей стране, если разрешить такие отношения? Это ведь только у Мишки в семье – тишь да благодать! А в других гаремах бабы, того гляди, кровавую резню устроят! Да и некоторые мужики, наверняка, рехнутся! Начнут себе гаремы комплектовать, как в каком-нибудь Туркестане… Кто больше наворовал, у того больше и жён! Да ещё выкобениваться станут друг перед другом! Разве у нас иначе бывает?
– Может, будет и так, дорогой ты мой Паша! За всех не поручусь! Но я ведь никого не агитирую… Ты меня про Мишкину жизнь спросил? Спросил! А я тебе честно рассказал всё, как есть! Только и всего! Но ни я, ни мой Мишка ничего не делаем для закрепления многоженства, как ты его именуешь. Мы лишь хотим, чтобы никто не вмешивался в дела прекрасной ячейки нашего смертельно больного общества.
– Чего это ты его смертельно больным окрестил? – почему-то задело меня.
– А то сам не знаешь? Ты-то свою семью разорил? Конечно, разорил! И другие за тобой, куда ни глянь, в ту же степь! Ты сейчас возмущаешься, а сам-то живёшь по-нашему? Разве ты по-мужски живёшь?
От обиды я промолчал, а Виктор неожиданно стал заводиться:
– У нынешних мужиков семья на последнем месте! Понятно! Кобелям семью не жалко! А то, что народ с семьи начинается – это им по фигу! Но если так, и если бы всё у нас вершилось по уму, так хотя бы государство обязано такой порядок навести, чтобы разводы исключить.
– По-итальянски хочешь всё устроить, что ли? – вставил я с ехидной ухмылкой.
– А мне, я же тебе сказал, по фигу, как это назовут! – резко взмахнул рукой Виктор. – Следует продумать все последствия и принять закон, который бы помогал семье опять стать главной ячейкой общества, а не мелкой монетой в руках безнравственных людишек, не несущих ответственности за судьбу своих детей! Между прочим, если всем пойти по Мишкиному пути, то роль женщины в обществе резко изменится – женщин-то всем мужикам не хватит! Стало быть, женщины свою цену снова наберут! И к ним прежняя гордость вернётся! И мужики станут гоголем перед ними ходить! Захотят надежными удальцами слыть, а не безответственными негодяями!
– Так ведь сейчас примерно так и есть! Не идеально, конечно! Но всё-таки… – попробовал я перехватить инициативу.
– Ну, конечно! Так мне и рассказывай! – с иронией среагировал Виктор. – Молодежь многого в жизни не знает, не понимает, только учится, только запоминает! И ей проще всего штампы впитывать! С них она и мировоззрение своё формирует! А ей вместо идеала что подсовывают? Вот в поезде я, пока сюда ехал, всё песенку по радио крутили, приятную на слух… А в ней одни и те же слова повторялись, будто вдавливались… Сейчас вспомню, если получится… Ах, вот: «Дай еще ночь одну, а потом, хоть ко дну! А потом – хоть трава не расти…» Как тебе такое творчество?
– Обычная попса, ни к чему не обязывающая… – попробовал я остановить напор Виктора, но не тут-то было.
– Не скажи! Такая «ерунда» мозги подросткам навсегда перекосит! Послушают они, да и решат, будто в их жизни всего важнее ночные кувыркания… А за них можно и ко дну! С тех пор ничего путного от них не жди! Скорее всего, они кобелями станут, а девки их – кобелицами! Не женщинами, не матерями, а безмозглыми бабочками-кобелицами на длинных ногах!
– Положим, не кобелицами, а на букву «С»… – усмехнулся я.
– Пусть на «С»! Но ты так и не понял глубину проблемы! В той попсе запрятана отнюдь не глупость пресмыкающихся пиитов, а идеологическая отрава очень опытных психологов-разрушителей сознания! Сначала их отрава развратит молодежь, а со временем развратит и их детей, значит, вызовет окончательное загнивание народа! – Виктор секунду помолчал. Я уже надеялся, что он переключится на нечто другое, но нет! Опять завёлся. – Это же не единичный случай на эстраде! Погляди на Пугачеву… Наивысшая концентрация безнравственности! Даже религию ради очередного козла сменила! Мне-то всё равно, но верующие люди только головами качают! Это же позор на всю жизнь! А у нее всё одно на уме! Лишь бы вокруг нее, столетней старухи, постоянно свежие червячки извивались!
– Ну, Виктор! Тебя явно понесло! Тебе бы шашку, да коня!
– А ты знаешь, – вдруг захохотал Виктор, сбросив с себя непримиримость, – от хорошего коня я бы не отказался! Конь – это же не блудливый кобель! Конь в семье – всякому делу подмога! А шашку твою – ее давно в музей пора!
Поздно вечером я проводил дорогого товарища в дорогу, поскольку его заждалась и дочка, и ее дружная, по словам самого Виктора, семья. Охотно этому верю!
Потом мой однокашник ещё и в Краснодар собирался заехать. То есть, к Мишке и, главное, к своей любимице, маленькой кореяночке русского происхождения по имени Джунг. В переводе с корейского – это же Любовь! Совсем как наша Люба-Любонька. Виктор особенно ждёт встречи именно с ней, с такой занятной маленькой кореяночкой. Она его прямо-таки окрыляет! И пусть счастливая звезда светит им всем как можно дольше!
И всё-таки, как бы у них жизнь не повернулась, кто и что бы о них не плёл, а Виктор – счастливый человек! Это просто невозможно не признать! И теперь он вполне может забыть о своём недооцененном когда-то военном прошлом, ибо на другой чаше весов его беспокойной жизни появилось столько прекрасных наследников! Появилось столько любимых внуков! И столько мест на Земле, где его всегда будут ждать с любовью!
Я же наворочал в свое время… Только теперь понимаю, что всё это получилось у меня сдуру… Зачем-то разворотил собственную семью! Разорил жизни некогда горячо любимых мною людей! И, что особенно теперь меня удивляет, тогда я был убеждён, будто всё только улучшаю. Будто всё ещё когда-то наладится, всё перемелется, всё утрясётся… А вышло-то так, что лишь расхлёбываю последствия своих прежних «достижений». Но и это делаю в раздирающем душу одиночестве. Никому я к старости не нужен! Теперь даже полное раскаяние не поможет… Всё-таки, что бы ни говорили, а семья для любого человека – это священный островок!
Апрель 2020 года.
