Зато есть смысл собрать статистику попадания с данного расстояния данным ружьем у группы людей без какой-то подготовки и тех, кто отзанимался по определенной методике целый год. Это вполне уверенные практические предсказания, и они называются вероятностью того, что может случиться.
В природе нет строго во всем повторяющихся событий и даже самые элементарные из них оказываются уникальными по каким-то характеристикам окружающего влияния. Философы говорят: "В одну и ту же реку невозможно войти дважды. Все течет, все изменяется". Человек условно выделяет что-то из уникального потока событий и пытается оценить, насколько возможно повторение такого явления в будущем.
Если на исход события влияют какие-то конкретные причины, то для определения вероятности необходим сбор статистики достаточно большого числа событий. Чем больше число учтенных событий, тем с большей точностью вероятность можно впредь уверенно использовать. При этом очень важно обеспечить постоянство воздействующих факторов – граничные условия применения данных статистики. Результат статистики без описания граничных условий некорректен, (как и вообще любое утверждение).
Но огромное число событий происходит так, что невозможно точно найти, что именно влияет на разброс выделенного вниманием параметра от среднего. И таких зависимостей бывает немало. В случае полностью случайной причины получается определенный график зависимости числа опытов и расхождения от среднего, похожий на колокол: около среднего результата (например, местоположение бутылки при стрельбе) будет больше всего попаданий, а чем дальше - тем все меньше.
Среди даже полностью масикурующего случайного шума можно выделить полезный сигнал. Для этого нужно точно знать зависимость распределения случайных событий, и тогда, при достаточном числе опытов, отклонения зависимости от стандартной позволяет судить, что есть совсем другие, отдельные неслучайные события.
Именно этим занимаются на адронном коллайдере, когда среди огромного числа событий с известной зависимостью распределения вероятности обнаруживают новые события. Особенно, если могут предсказать, как именно такое новое событие повлияет на общую статистику. Огромным числом повторений добиваются достаточно высокой уверенности (в шесть сигм) и после этого резонно считают, что новое событие можно считать достаточно уверенно обнаруженным.
Точно так же становится возможным прикинуть, насколько вероятно, что партнер лжет, заявляя различные оправдания своих действий. И это могут быть очень надежные оценки. Причем, часто для этого даже не нужно что-то высчитывать так же, как мы по опыту уже точно знаем, что коровы по небу не летают (fornit.ru/707). Если в детстве нам бывает трудно прикидывать вероятности событий, то чем более опытными становимся, тем труднее нам обмануться и, если еще хорошо понимать, как корректно использовать вероятности, то можно развить очень хорошие навыки предсказаний.
Вероятностная интуиция или эвристика - чрезвычайно востребованный навык, без которого мы бы оказались беспомощными во многих случаях. Но многие люди, неверно оценивающие вероятности, так и остаются такими наивно беспомощными, их легко обманывать, они и видят чудеса там, где все куда прозаичнее.
Часто поводом для самообмана бывает даже добросовестно полученная статистическая зависимость, например, в работе, выявившей зависимость потребления моцареллы на душу населения от количества защитившихся докторов в сфере гражданского строительства (fornit.ru/6612).
Поэтому чрезвычайно важно понимание природы и сути процессов, влияющих на зависимость распределения событий. Просто попытка бездумно применять даже самые точные и совершенные методы вычисления вероятности могут привести к критическим ошибкам. К тому же стоит знать, какие вообще бывают ошибки использовании вероятностных методов. Это проясняется в статье про развитие эвристического метода оценки вероятности: fornit.ru/7498.
В реальности случаются поистине удивительные совпадения, которые давно уже были задокументированы в отчетах выпадения выигрышей в рулетку. Чтобы лучше прочувствовать характер вероятности можно воспользоваться страницей генератора, точно имитирующего вероятность выпадения игральных костей с любым числом сторон, от двух (орел-решка), до сотен тысяч: fornit.ru/rand.
Случаются настолько невероятные совпадения, что люди не верят в их случайность и, пораженные глубоко в психику, строят свои потрясающие предположения. Так, один американский телезритель, под горячую руку проклял взлетающий в его телевизоре космический корабль с экипажем, только что душевно простившимся с Землей, и тут же этот корабль загорелся и взорвался в воздухе. Несдержанный американец в ужасе осознал, что он натворил и у него на этой почве возник сильнейший глюк. Такие совпадения породили мистическое направление, которое К. Юнг (fornit.ru/549) назвал синхронизмом и объяснял высшими космическими силами.
Много других чудесных совпадений описано в статье Теория невероятности: fornit.ru/1423.
Нужно понимать, что никаких вероятностей нет в природе (даже на уровне квантово-механической неопределенности), - это люди научились выделять то, что следует из логики множества взаимодействий, а свойство прогнозировать события возникло на определенном уровне развития индивидуальной адаптивности (fornit.ru/952). И, кроме вероятностных методов, придумали много других, не менее эффективных. Совокупность таких методов, позволяющих измерять и наблюдать, не попадая под иллюзии восприятия, строить свою теоретическую модель причинно-следственных процессов, корректно проверять предсказания этой модели и описывать ее так, чтобы смысл был понят другими, составляет то, что называют наукой.
Свобода воли
Насколько человек свободен в своем выборе? Как уже говорилось, во всех случаях проблемных вопросов необходимо их конкретизировать и определять до тех пор, пока не станет ясен ответ. В данном случае нужно определить, что такое человек (в первую очередь, что такое Я) и определить, что такое свобода. В самом деле, многие исследователи склонны утверждать, что свободы воли никакой нет, что мозг – алгоритмический механизм (автомат) раз опыты показывают, что в мозге есть структуры, которые активируются задолго до того, как субъективно кажется, что решение принято (fornit.ru/2506).
Мы легко выделяем себя из окружающего и ясно, что только то, что ограничено нашим телом, будем считать объектом свободного волеизъявления. Идеализируя понятие "человек" до его самоощущения, его эго или "Я", игнорируем тонкости типа: важно или нет наличие ногтей, выдыхаемого воздуха, даже отдельных конечностей, хотя все это может влиять на наши решения, впрочем, как и очень многое вообще внешнего, вплоть до света далеких звезд. Все в мире, в том числе собственное тело воспринимается именно с точки зрения собственного эго (fornit.ru/1648), которое как бы рулит нашим организмом изнутри, воспринимая мир нашими органами чувств.
Можно ли выделить в мозге участок, который выполнял бы функции такого наездника? Если выделить только механизм подключения образов к структурам, занимающимся осмыслением, то это будет значительная часть мозга. Но остались еще обширные наборы заготовленных прежним опытом образов восприятия и образов-шаблонов действий (а среди них связи последовательности эпизодической памяти воспоминаний), которые в отдельные моменты оказываются непосредственными участниками картины понимания нашего эго (для обеспечения возможной ясности такого понимания, в том числе эффекта внутреннего наездника (fornit.ru/12787).
И всему этому предшествует множество слоев усложняющихся примитивов восприятия и примитивов действия, которые начинаются непосредственно с органов чувств и органов действия. Получается, что если провести границу по органам чувств и действий, то весь мозг и даже та его часть, что через позвоночник проникает в тело, оказывается неразрывно принадлежащим нашему эго. Нет такого участка, который мог бы что-то воспринимать, строить решения и давать команду на выполнение совершенно самостоятельно.
Если у человека будет повреждено тело и ему сумеют пришить другое, то уникальные пути спинного мозга не смогут быть состыкованы, даже если удастся срастить нервы, потому что эти нервы окажутся от совершенно разных уникальных систем регулирования другого тела. В первую очередь возникнет проблема регуляции основных жизненных параметров организма (гомеостаза), которые управлялись мозгом, получая данные из тела. Режимы работы сердца, дыхания, температура, давление, состав крови, гормональный баланс, регуляция мочеиспускания и т.п. Эта картина наблюдается при разрыве позвоночника в области шеи и спинального шока, a с этим долго не живут.
Вся регуляция в зависимости от условий возложена на мозг, он как раз и развился как управляющий орган, как система приспосабливающего управления. Хотя управляет он на самом разном уровне, от рефлекторного до произвольного, нас интересует именно свобода произвольности – неалгоритмичность выбора.
Ну и хорошо, раз произвольность не бывает без рефлекторной основы, пусть будет весь мозг. Итак, вопрос конкретизируется: насколько мозг, как управляющий орган, свободен в своем выборе? Оказывается, именно процесс мышления в принципе неалгоритмичен, потому что он представляет собой последовательность итераций получения новой информационной картины, на основе которой запускается новый цикл осмысления. Самоощущение – эффект оценки значимости такой изменяющийся картины и поэтому активность структур функции осмысления всегда будет предшествовать моменту появления нового осмысления. Так что самоощущение – вторичное явление по отношению к функциям принятия решений, работа которых ощущается только по результату.
Определим слово "свобода". Если выделить самое общее, что под этим понимается, то свобода - возможность выбора более одного варианта поведения и реализация такого выбора за счет каких-то своих критериев. Свобода — это вовсе не анархия вплоть до случайного выбора, хотя случайный выбор - частный случай реализации выбора.
Свобода — это возможность выбора среди имеющихся возможностей по какому-то критерию. А раз есть критерий, то выбор им и определяется при наличии достаточной информации. Таким критерием в психике является определение текущей цели.
Процесс рассмотрения и перебора различных возможностей может быть чисто автоматическим, по заданному заранее алгоритму. А итерации таких попыток в зависимости от предыдущих и новых данных, корректируют цель, что уже не поддается алгоритмизации и осуществляются в ходе появления новых данных. Эти итерации непредсказуемы. Последовательность мыслительных действий формируется на ходу, в зависимости от особенностей ситуации и результатов предыдущей мысли. Это вовсе не означает случайность, это означает непредсказуемость.
Если в результате осмысления найдено подходящее решение, то вместо рвущейся на выполнение старой программы действий нужно заставить выполнить новый придуманный вариант, запретив выполнение старого.
