Двое из Марамуреша. Часть 4.

собирается помирать Сильвиу Маринеску! Я тяжелее тебя, потому забраться в класс по веткам плюща тебе будет легче. Ну беги, родная! - и после этих слов я испуганно вылетела из сарая. Птицу мы заранее оставили в уютном уголке между двух снопов сена, сложённых домиком - будет ей гнездо.
Быстро-быстро добежав до школы (у меня закололо в боку, но я не обращала внимания), я прокралась к западной стене. Услышав, что во двор кто-то входит, я трясущимися руками отодвинула шпингалет окна и нырнула внутрь.
- «Тёмный мрачный коридор, я на цыпочках как вор - пробираюсь чуть дыша, чтобы не спугнуть…» - тихонько напевала я, крадясь к кабинету Аурелии. Вот он. Осторожно открыть дверь, рывком забрать флакон, запереть дверь - дело нескольких секунд. Кто-то идёт… Я подняла створку окна и плюхнулась вниз. Затем прижалась к стене и молила всех богов, чтоб меня не нашли.
В окно высунулась уборщица.
- Кто там? - протяжно крикнула она.
Сердце у меня колотилось так, словно строчил пулемёт. Я закрыла глаза и приготовилась к худшему… Но тут услышала стук захлопывающегося окна и облегченно выдохнула. Бегом в ангар!
Тем временем рядом с Сильвиу пронёсся раскалённый язык пламени. 
- Ветер! Ветер! Это же я, Сильвиу! Ты не узнаешь? - осторожно крикнул вампир. В этот момент моему авантюрному другу пришлось снова прижаться к стене, так как услышав своё имя, дракон вновь выдохнул струю пламени. Тут укротитель драконов пригляделся и заметил что в лапе у балаура торчит острая колючка. Так вот почему он так агрессивен - ему же больно!
- У него торчит колючка в лапе! Надо ее вытащить!
- Стой! Не вздумай! Он же тебя испепелит! - чуть не плача, крикнула я. Но Сильвиу уже шагнул к дракону.
- Удачи… - только и смогла прошептать я.
Ветер пристально следил за нами взглядом хищных желтых глаз, готовый в любой момент наброситься. 
- Ну давай, мой хороший. Я знаю, ты не сделаешь мне больно… Какие у тебя красивые глаза…красивые глаза…красивые… - медленно, тягучим шёпотом, нараспев произнёс Сильвиу и дракон прикрыл веки. Вместо огня он выдохнул дым. Сильвиу испуганно вскрикнул, и я поняла что он обжег руку. Однако он все равно продолжал гипнотизировать дракона, расточая похвалу его внешности и характеру.
- Ты такой красавец… такой умница… такой смелый и отважный… готовый защитить нас… - мягко произнёс мой друг и дракон окончательно успокоился.Ловким движением руки он вытащил у балаура колючку из лапы и залез на него сверху. 
- Лезь ко мне и доставай флакон! - гордо прокричал сверху новоявленный «повелитель драконов».
- Уже бегу, Фэт-Фрумос! - весело крикнула я и аккуратно забралась на спину дракона. Большего восторга в своей жизни я не испытывала: обозревать окрестности со спины столь огромного, древнего, мудрого и величавого создания!… 
«И это лучшее на свете колдовство, ликует солнце на лезвии гребня - и это все, и больше нету ничего, есть только небо, вечное небо!» - вспомнились мне строчки из любимой песни про дракона и я аж зажмурилась от удовольствия. Но вспомнив нашу великую цель, достала флакон и пшикнула балауру в морду. Дракон заревел от восторга, и снес раскрывшимися крыльями крышу ангара. Затем разбежался и оттолкнувшись от земли, взлетел словно огромный мощный самолёт. 
Мы парили над лесом и несмотря на весь риск операции, мы испытывали несравненный восторг. Впрочем, мы при этом не забывали обозревать окрестности, ища наших врагов.
- Вот! Вон она, эта полянка! Гляди, эти гады ещё и дружков своих привели, таких же мерзавцев! Сидят на пикнике… Ну все, сейчас у них будет «последний пир перед расплатой»! - дьявольски расхохоталась я. - Гони вниз, Ветер!
- Лети, злая птичка! - звонко крикнул Сильвиу и с размаха шлёпнул дракона по спине. Оскорбленный таким обращением ящер возмущённо рыкнул и снизился вниз. Тут же поляну наполнили крики пьяных жестоких идиотов, бесполезно снующих туда-сюда. Но зря они это сделали! Вид снующей мелкой дичи пробудил в нашем драконе охотничий азарт, и он тут же начал ловить их как уличный кот мышей. А поймав, ловко подцеплял когтем и отправлял себе в брюхо - как мы подкидывали в рот ягоды черники. Вскоре на полянке не осталось никого кроме нас. Но тут у дракона замутило в животе и он протяжно отрыгнул своих жертв - испачканных в какой-то слизи, абсолютно голых, сумасшедших людей, которые тут же помчались в сторону города. И навсегда дали себе зарок не убивать никого кроме комаров.
- Вот вы где! - на поляну тут же выбежали все наши преподаватели. - А ну, быстро в замок! По дороге нам все объясните.
За этим дело не стало. Мы рассказали все, что с нами произошло в стенах школы со дня поступления и закончили лишь когда слезли с дракона и дали Владу возможность отвести балаура в стойло.
Потом не удержались и попросили ничего не говорить другим ученикам.
- А говорить ничего и не надо. Все классы видели как вы взлетели - добавил Мастер Маноле. - Так что и объяснять им ничего не надо, они и так все поймут. Лучше выслушайте, что вам скажет великий господарь.
- А что здесь говорить? Вы нарушили правила школы, сбежали с экзамена, без спроса вломились в ангар и похитили дракона, охотились с ним на людей… и спасли всех нас. Даже я в юности так бы не смог! - горделиво кивнул самый лучший рыцарь Валахии.
- Княже! - укоризненно прошептала Аурелия.
- Но наказания никто не отменял. Посидите до ужина в «каземате», обед вам принесут. Ворону девочки отнесли в медпункт, потом, когда она выздоровеет, ее отпустят на волю.
Но сначала ученица Греску пусть зайдёт в класс, ей там хотят сказать кое-что важное.
«Казематом» у нас называлась маленькая комната-подсобка, куда запирали провинившихся учеников на полдня. Что ж, наказание суровое, но лучше чем исключение из академии. 
- Знаешь... - ко мне застенчиво подошла Лаура. - Прости пожалуйста, за то что мы устроили в первый день. Эта глупая традиция изжила себя со времен женских гимназий, а мы... мы вот так. Я вообще была как типичная стерва из подростковой комедии. - и она грустно опустила голову, но потом обернулась в сторону сестры. - Мария, тебя вообще-то это тоже касается!
- Да знаю я, знаю. Дядя уже "применил меры". Перегнула я палку с посвящением в соломонары. - ворчливо отозвалась та.
- И мне было так неприятно быть "шестёркой"... Но у меня за это чуть не отобрали весь запас гематогена! - испуганно вскрикнула Виорика.
- Да пошутила я, все твои шоколадки опять лежат в тумбочке! 
- Такой вот у нас дурдом. - меня крепко обняли Эржи и Дана. - Но всё-таки здорово, что ты тоже одна из нас. Мир?
Я пожала плечами и просто ответила:
- Мир.
Нас двоих проводили до «каземата» с такими почестями, будто мы король с королевой. И когда нас закрыли внутри, пообещав скоро принести обед, я лукаво улыбнулась:
- Сильвиу, правда, что ты рассказывал про свою семью?
- Ах Эржи, ах сплетница! - лукаво рассмеялся он и взъерошил мне волосы. - Ну, слушай…

Глава 23.

- То ли было это, то ли не было. Так давно, что и не сосчитать. Впрочем, нет, всё-таки было - ведь каждый вечер, перед сном, поудобнее устроившись после ужина - когда сытного, а когда и не особо - я прикрывал глаза и видел эту прошлую жизнь, видел, как будто это было вчера.
Я родился в Клуже, или как его ещё называют, Клуж-Напока - ярком, озорном, искреннем, суетливом и двойственном: то воздушно-нежным, то мрачно-готическом - впрочем, это неудивительно, учитывая кто я такой. Но я был счастлив оттого что я - это я, моя семья - самые дорогие мне люди, и большего я не желал.
- А я родилась в самолёте, во время рейса - прям в воздухе - восторженно перебила я. - поэтому с самого детства была гражданкой Румынии. Чаще всего мы ездили в Бухарест к родственникам мамы, но потом путешествовали по стране в принципе.
- Не перебивай пожалуйста, draga mea. - обиженно надул щеки рассказчик.
- Ой, прости пожалуйста, хороший мой! Давай дальше!
- Да, я пожалуй, продолжу…
Клуж - столица Трансильвании, и мне кажется, вполне может побороться с Сигишоарой за звание «сердца страны». Это, черт побери, город-мечта словно из средневековой готической сказки, со строгими изящными шпилями церквей, обилием черепичных оранжевых крыш и улицами, мощёными брусчаткой. Даже сейчас, когда за три сотни лет все изменилось, я многое повидал, и все человеческие жизни солились в сплошную карусель, паутину-ниточку - до сих пор ожидаю, что из-за поворота выедет карета, запряженная вороными конями, на запятках которой так приятно доехать до рынка - и вперёд: показывать чародейства и фокусы уличным зевакам, пить вино в таверне, ввязываться в драки и общаться с прелестными барышнями… Ой, прости. Не ревнуешь?
- Слушай, ну я же не какая-то стерва, я все понимаю. Рассказывай!
- … и вообще, развлечься кто на что горазд. А можно и не ехать на рынок. Ещё приятнее тихонько, ещё до рассвета прокрасться в кладовую, набить полную корзину снеди (уж чего-чего а вкусная еда в наших погребах никогда не переводится), столь же незаметно проникнуть в конюшню, вывести за ворота Раду - мою верную девочку, кобылку, которую седлал ещё мой отец, нашу славную боевую подругу - и пришпорив ее как следует, пуститься во весь опор, в лес или в поле - да так, чтоб отец, распахнув окно спальни, добродушно кричал: «Ну опять удрал ранехонько, чертёнок!». Хотя он прекрасно понимал, в кого это - в него самого, в кого ж ещё!
И слышно этот зычный весёлый крик, так что самому смешно - а ты, прижавшись к холке лошади, и восторженно дрожа всем телом, летишь с крутого холма, и свищет ветер в гриве, и пейзаж сливается в сплошное полотно от которого рябит в глазах и орать хочется - диким, восторженным, звериным кличем, пока не утомишься от этого буйного восторга… А устав, конечно же хочется подкрепиться - такая любовь к еде у нас семейная, «хорошего человека должно быть много» - как люди говорят. 
И вот достаёшь мешок с едой - а там такая снедь, что слюнки текут: горшочек с точитурой или яхнией, хлеб с щедрым ломтем калтабоша - свиной колбасы - и желтого сыра кашкавала, мамалыга со шкварками и бублик-симит… Подкрепишься чем-нибудь вкусным да и ляжешь отдохнуть в теньке - всегда на такое тянет, когда рано выеду… А потом, хорошенько отдохнув, еду по делам в город. Или, тайком пробравшись на двор, сманиваю на совместные проказы сестру-двойняшку - милую мою Стефанию, с виду истинная леди - на на мои уговоры всегда поддавалась с лёгкостью, славная моя девочка. Хоть и с виду были мы как купидончики со старинных фресок, только к тому же и в богатой одежде - сразу видно, дворянские дети - но мечтали о таких подвигах, от которых бы ахнули самые смелые рыцари Валахии. Оттого все соседи судачили о наших проказах: виданное ли дело - увести с соседского двора корову и галопировать на ней по городу, да так, что прохожие отскакивали в стороны! Я уж молчу о том, как мы лазали по крышам построек и прыгали с них в стог сена, и как однажды в шутку выдали за древнюю святыню подушку нашего слуги Лайоша и заработали на этом денег. Об истории, как я стал в деревне «королём снеди» и «золотым тельцом» я расскажу чуть попозже, так как она длинна и примечательна, но одним словом - «пороть таких надо»! Хотя много раз я говорил спасибо отцу за то, что он нас хоть и наказывал, но руки никогда не поднимал, считая что это унижает дворянскую честь - «чай, не уличных босяков