Что касается понятия «творческое продвижение» (см. цитату выше, стр. 45), то оно связывается Уайтхедом с комплексом таких, казалось бы, сходных по смыслу терминов как «схватывание», «соединение», «сращение», и «становление». Что они означают в теории автора, и с чем они могут быть сопоставлены в нашей концепции? В самых общих чертах картина будет выглядеть следующим образом.
3. «Схватывание». Этот термин Уайтхед напрямую связывает с термином «воспринимать».
«Термин «воспринимать» в его обыденном употреблении весьма близок по смыслу понятию когнитивного схватывания» (48). (Стр. 126)
«…прямое восприятие представляет собой схватывание собственной внутренней сущности опыта, включая его непосредственно конкретные ценности. Речь идет о прямом восприятии, обусловленном утонченностью чувственных способностей». (Там же, стр. 81).
Если, как заявляет автор, «Актуальные сущности касаются друг друга по причине обоюдного схватывания» (49), то нам ясно, что «схватывание» это уловление взаимосвязей между актуальными сущностями, потому что «касание» между ними возможно только через взаимосвязи, осуществляемые посредством «зацепления» их свойств.
((Точно то же самое мы наблюдаем, когда на этапе рефлексии-1 пытаемся подобрать предварительный состав сущих и связать их в предполагаемую идею. И это действо, на самом деле, осуществляется нами как на рациональном уровне, так и на уровне интуитивного схватывания, то есть не без участия наших «чувственных способностей»)).
Кроме того, Уайтхед отмечает три фактора, которые соприсутствуют в процессе «схватывания». Это:
«(а) «субъект», который схватывает, а именно та актуальная сущность, в которой это схватывание является конкретным элементом; (в) «данное», которое схватывается; (с) «субъективная форма», то, каким образом этот субъект схватывает это данное». (Там же, стр. 172).
((Как мы понимаем, если мы соотнесем данный текст с процессом возникновения идеи в нашем интеллекте, то «субъектом» является человек, манипулирующий – на этапе рефлексии-1 – исходными сущими (и их свойствами), позаимствованными им из сферы Хаоса; «данным» являются эти сущие и их свойства; что же касается «субъективной формы», то, как нам разъясняет Уайтхед в «Приключениях идей», эта «форма» представляет собой
«…эмоциональную окраску, детерминирующую эффективность схватывания в данном событии опыта» (50).
Но, конкретизируя данное высказывание автора, я бы соотнес как «эмоциональную окраску», так и «эффективность схватывания», в основном, с двумя наиболее яркими «событиями опыта»: во-первых, с феноменом интуиции, когда мы улавливаем взаимосвязь каких-либо двух объектов, а во-вторых, со случаем инсайта (озарения, прозрения), когда в наше сознание вдруг проникает смысл идеи в своем завершенном виде)). (Более подробно об этом см. далее пункт 8. Удовлетворение).
4. «Соединение». С этим термином у нас нет никаких затруднений. Автором дано достаточно краткое и ясное определение, которое вполне подходит к структурному составу любой идеи как комплекса взаимосвязаных сущих: исходных и искомого.
«Соединение – это группа актуальных сущностей во взаимосвязанном единстве, составленном из их схватываний друг с другом…» (51).
Но здесь, несмотря на простоту и ясность формулировки, возникает принципиально важный вопрос: что является тем «клеем», который соединяет актуальные сущности и образует из них единство в виде новой актуальной сущности? Иначе говоря, за счет чего происходит «обоюдное схватывание»?
5. «Вечный объект». Как мне представляется, «соединение» сущностей осуществляется за счет введенного Уайтхедом понятия «вечный объект». Автор дает ему следующую характеристику:
«Вечный объект» (eternal object) может быть описан только в терминах его возможности к «вхождению» (“ingression”) в становление актуальных сущностей; его анализ обнаруживает только другие вечные объекты. Это чистая возможность. Термин «вхождение» отсылает к частному способу, которым возможности вечного объекта реализуются в частной актуальной сущности, способствуя ее определенности». (Там же, стр. 172).
«Функционирование вечного объекта в самотворении актуальной сущности есть «вхождение» вечного объекта в актуальную сущность». (Там же, стр. 174).
Как видим, «самотворение актуальной сущности» происходит за счет ««вхождения» «вечного объекта» в актуальную сущность». Причем, «вечный объект» есть «чистая возможность». Более того, как заявляет Уайтхед, актуальная сущность и «вечный объект» есть «фундаментальные типы сущностей», которые «выделяются некоторой предельной законченностью». Попытаемся понять, каким образом соединяются вечный объект и актуальная сущность. Для этого нам надо, в первую очередь, утвердиться в том, что такое «вечный объект», если он как «чистая возможность» предназначен для «вхождения» в актуальную сущность в процессе становления последней. Здесь нам снова надо обратиться к попытке создания идеи на этапе рефлексии-1 и вспомнить, с чего начинается этот процесс?
((А начинается он с того, что пытаясь разрешить поставленную перед нами (социумом) проблему, мы, во-первых, начинаем подбирать из сферы Хаоса определенный комплекс имеющихся там в наличии исходных сущих (по Уайтхеду, это актуальные сущности или «данные»), а во-вторых, пытаемся взамосвязать их таким образом, чтобы получилось нечто подобное идее. Но, естественно, возникает вопрос: а где же здесь могут фигурировать «вечные объекты»? Как мне представляется, «вечные объекты» это те свойства и способности, посредством которых исходные сущие могут войти в «зацепление» друг с другом и попытаться образовать комплекс или цепочку сущих. «Вечные объекты» потому «вечны», что они неизменным образом присущи любому сущему (или актуальной сущности, по Уайтхеду).
Разве не «вечными объектами» являются текучесть жидкостей, зеленый цвет земной растительности, атомарное строение любого вещества, свойство тел притягиваться друг к другу (гравитация), способность речи и письменности обозначать смыслы и передавать их на расстояния (и даже на века) и т. д. и т. п.? Однажды зародившись, эти свойства и способности становятся сросшимися со своими объектами и неизменными («вечными») во времени. Так речь, зародившись в далеком прошлом, срослась с человеком и обзавелась способностью передавать смыслы.
Так что актуальная сущность (по-нашему, исходное сущее) никоим образом не может обойтись без «вечного объекта» (свойства, способности), принадлежащего как ей самой, так и той сущности, с которой она находится во взаимосвязи. Так, например, в идее кусочка мела:
- письменность, обладающая способностью («вечным объектом») передавать смыслы (в виде знаков), должна быть взаимосвязана с доской, обладающей свойством («вечным объектом») сохранять на своей плоскости нанесенный на нее текст;
- но данное свойство доски должно быть взаимосвязано со свойством («вечным объектом») кусочком мела мелкодисперсно крошиться и оставлять свой след в виде прилипших к доске частичек мела;
- и это свойство мела крошиться и оставлять след на доске должно быть взаимосвязано со способностью («вечным объектом») человека видеть этот текст и понимать его смысл.
Так что для того чтобы могла быть получена новая актуальная сущность в виде кусочка мела, такие исходные сущие (актуальные сущности) как письменность, доска и человек должны быть определенным образом между собой взаимосвязаны через свои свойства (и способности). А этих свойств (и способностей) у каждого объекта-сущего (вещи) великое множество. Ведь каждый объект сам по себе всегда находится в «обвязке» всех своих свойств (способностей). (Булыжник, лежащий на обочине дороги, обладает не только свойствами тяжести, формы, твердости и т. д., но и способностью расколоть скорлупу ореха, защитить от нападения разбойника и т. д.). Именно эти свойства дают возможность (потенциальную способность) этому сущему взаимосвязываться с какими-либо другими сущими, также обладающими набором своих «личных» свойств)).
Вот почему, по Уайтхеду, актуальная сущность вместе с «вечным объектом» являются «фундаментальными типами сущностей», и вот почему они «выделяются некоторой предельной законченностью». Они потому предельно закончены, что принадлежность «вечного объекта» какой-либо актуальной сущности характеризует последнюю как сущее, обладающее только ей присущей сущностью, о чем у нас уже шла речь в разделе 12.
Итак, определившись с тем, каким образом происходит «соединение» актуальных сущностей в новую сущность (а по нашему, соединение исходных сущих в комплекс предполагаемой идеи), переходим далее к двум основным терминам теории Уайтхеда: «сращение» и «становление».
6. «Сращение». Столь необычный для философии биологический термин Уайтхед характеризует следующим образом:
«Сращение» - это название процесса, в котором универсуум вещей приобретает индивидуальное единство в результате подчинения «многих» из них конституированию «одной» новой вещи» (52).
«Многие сущности во вселенной, включая и те, что возникли в самом «сращении», получают соответствующие роли в этом окончательном единстве. … Но на каждой из предшестующих стадий "сращение" демонстрирует полную неопределенность в отношении (характера) связи … между своими компонентами». (Там же, стр. 298).
((Здесь у нас нет никаких сомнений в том, что «сращение» – это и есть процесс окончательного соединения всего комплекса сущих в то, что нами названо идеей. Именно идея есть «индивидуальное единство», сфокусированное на ««одной» новой вещи», каковой может быть внове создаваемое подручное средство. Уайтхедом подмечен даже такой момент, как «полная неопределенность» результата «сращения» на этапах, предшествующих созданию «индивидуального единства». И действительно, создавая идею, мы не знаем, что у нас получится, вплоть до того момента, когда по идеальному образцу искомого сущего (и по определенной технологии) мы изготавливаем вполне конкретное материальное подручное средство, с помощью которого в дальнейшем будет производиться новая Продукция, ранее затребованная какими-либо структурами социума.
Что же касается необычности самого биологического термина «сращение», то эта необычность станет для нас вполне оправданной и приемлемой, если мы примем во внимание тот предполагаемый нами факт, что сам смысл идеи зарождается в нашем