Фронтовичок

дед. – Да и бесполезно это на фоне остального завала по всем направлениям!
– Почему? Я правильно тебя понял, что бесполезно противостоять? Мол, всё равно, нас… Сдаваться теперь, что ли?
– Сдаваться нельзя! Погибать без борьбы – это позор! А всё остальное – это же не мой вымысел! Это – современная объективность! От нее можно отмахнуться, но она ведь этого не простит! Вспомни! Красная Армия была многократно сильнее вермахта! Самолётов и танков, которые считались главными компонентами силы, у нас было в десять или пятнадцать раз больше, чем у Германии. Ну и как нам это помогло? А никак! Более того, многократно увеличило наш ущерб от агрессии. Мы просто потеряли больше того, что народ напрасно многие годы создавал, отрывая от себя последний кусок! А почему так случилось? Потому что наша пятая колонна, которая и сильной-то не была, отлично помогала немцам! А сегодня она значительно сильнее всех тех, кто стремится сохранить нашу страну! Она – везде и всюду! Ведь даже ты, покупая американский компьютер или турецкие штаны, укрепляешь наших врагов, перечисляя им наш труд, и ослабляешь свою страну! Я уже не вспоминаю всех вредителей, которые вкладывают в наших врагов миллионы и миллиарды! Кто покупает иностранные машины, квартиры и замки за границей или ездит к ним отдыхать! Это ведь совсем другая финансовая помощь врагам, нежели от покупки штанов! Без штанов тебе ведь никуда, но и наших купить не сможешь, даже если очень захочешь!
– Выходит, и я стал частью пятой колонны? – поник внук.
– Ты-то что? Ты в этом деле – мошка! А ведь, сколько у нас огромных мамонтов-вредителей и китов-вредителей! Но даже если этих экономических врагов как-то изолировать, то вооруженные силы защищать страну всё равно не смогут!
– Это ещё почему? – всё более сникал внук.
– Мы же с тобой, Серёжа, о войне США и Ирака уже говорили однажды. Выходит, забыл ты те уроки! Но всё совсем просто! Американцы иракских генералов заранее подкупили, как немцы когда-то обработали нашего командующего Особым Западным военным округом Павлова! Потому иракские генералы по американской команде мгновенно разбежались, бросив свои войска на полное уничтожение! И у нас теперь будет не лучше, ибо наши генералы давно имеют счета в тамошних банках, дома, детишек, внучков и жен за границей… Не высекут же они сами себя! Им куда выгоднее, предав родину, переехать туда… Где давно всё подготовлено! Где давно их дожидаются, как того же изменника Горбачева! Мы в вопросах безопасности своей страны с головой зарылись в песок, словно страусы! Мы ничего правильно не понимаем! А американцы вполне уверены, что ни одна наша ракета в их сторону не стартует, ибо боевые расчеты команду на пуск никогда и ни за что не получат! Её просто никто не подаст! Вот и получается, что мы давно ничего собой не представляем, но абсолютно уверены, будто до сих пор очень великие и никто, и ничто с нами не сравнится! Всех мы, как когда-то уже бахвалились и добахвалились, шапками закидаем! А где же, Серёженька, столько шапок взять? У нас их теперь не шьют! Их спекулянты где-то в Китае закупают! Или в Турции!
– Так ты, дед, как оказалось, злостный пессимист!
– Э, нет, дорогой! Пессимист злостным не бывает по определению! Ведь для страны он очень даже полезный товарищ! Пессимисты в своей деятельности опираются на самые худшие прогнозы. Потому с перепуга делают много лишнего, но всё равно полезного. А оптимисты надеются, что им всегда выпадет миллион, потому ничем трудоёмким себя не утруждают! Чаще всего, они элементарные прожектёры, авантюристы и бездельники!
– А тебе не кажется, дед… Не знаю, как сказать… Ты вообще считаешь правильным, что мы столь не лестно судим о Жукове и прочих генералах? О современных проблемах армии… О безопасности страны? Там же столько секретного, о чём следует молчать в тряпочку!
– Ах, вон оно что! – воскликнул дед. – Ты полагаешь, будто мы с тобой не слишком патриотичны? Пятая колонна! Будто мы преступно раскрываем те секреты, которые и без нас американцам хорошо известны! Так, что ли?
– Ну, да! Примерно так! Ведь и наши враги наших генералов клеймили, что было сил… Теперь мы за них взялись! Им и без нас когда-то досталось выше крыши! А нынешних тем более рановато позором клеймить… Может, они все смертью храбрых за нас падут…
– А мы разве всех генералов позорим, Серёжка? Лишь предполагаемых изменников! Которые со счетами и родственниками за рубежом! А в остальном, дорогой мой внучок, всё обстоит так! Если бы мы с тобой подобные разговоры вели во время войны, то нас давно следовало расстрелять! За подрыв боевого духа наших войск! И я сказал бы: «Правильно сделали! Так нам и надо!» Но замалчивать серьёзные недостатки в мирное время, уже после войны и накануне очередной войны, значит мешать устранению этих недостатков! Мешать укреплению наших вооруженных сил, готовящихся к отражению агрессии! Это уже деятельность, за которую обязательно следует привлекать к ответственности! Это деятельность против нашего народа. Значит, мы с тобой пойдём другим путём, потому как эта страна нам дорога! Так ведь, внучок?
– Согласен! – засмеялся Сергей. – Теперь я понял, что мы с тобой нужную беседу ведём!
– Ну, что? Может, слегка передохнём?
– И с этим я согласен, дед! Давай-ка отдохни, а потом, если сможешь, расскажешь мне, о чём прошлый раз собирался, помнишь, когда нам врачи со «скорой» помешали? А я диктофон приготовлю, всё запишу, отредактирую и с этим материалом хочу участвовать в конкурсе! Ты не против плагиата?
– Если у тебя получится достойно, то я согласен! Но не вздумай упор делать на героизм! Героизация войны – это вредная стране деятельность!
– Героизация? Что-то я опять тебя не понимаю… А как же боевой дух поднимать, если не воспевать героев? – вконец запутался Сергей.
– Война, Сереженька, давно прошла! Она давно закончилась! Потому теперь не боевой дух следует поднимать! Теперь следует поднимать людей на другие подвиги – на трудовые! А героизация войны – это её прославление! Это – её воспевание! Мол, война – это самое лучшее время для великих подвигов! Война – это и самое лучшее место для совершения подвигов! Так, подайте же нам войну, и мы все, как один, станем героями! Нет, Серёженька! Нет и нет! Это всего лишь мерзкая, но умная обработка политически неустойчивых подростков! Потому что война – это самое грязное дело! И самое гадкое для мужчин и, тем более, для женщин! Самое жестокое, бесчеловечное, кровавое, подлое… И при этом, ещё и бессмысленное. Её воспевать недопустимо! Нужно делать так, чтобы все поколения это понимали и предотвращали войну, как самое ужасное, что только может случиться!
– Ох и трудный у нас сегодня разговор, дед! Но почему же «бессмысленное»? – так и не поставил точку Сергей.
– Ну, вот! Хоть всё сначала начинай! Смысл в любой войне, разумеется, есть! Конечно же, те, кто войну подталкивает или развязывает, всегда имеют некий свой замысел, очень и очень им выгодный! А те, кто непосредственно воюет и погибает, всегда воюет за чужой замысел и чужую выгоду! Они погибают, теряют свою жизнь, а те, чей замысел реализуется, при этом только наживаются! Не запутал я тебя окончательно?
– Как раз всё очень понятно, дед! – Сергей сделал паузу и произнёс тоном приказа. – Всё! От-ды-хай! Я ушёл на час или даже больше! Набирайся сил для своего рассказа!
*
Деду и внуку повезло, ибо к продолжению разговора никто из домашних ещё не объявился.
– Это не мой рассказ, Сережа. Но – интереснейшего человека, фронтовика! Мне его довелось послушать в середине семидесятых. Все события составили небольшой кусочек жизни моего фронтовика, но даже тот кусочек теперь трудно понять таким как ты, современным ребятам. Не возражай… Вижу, что обижаешься…
– Не до такой же степени не понимаем! – не выдержал Сергей.
– До такой, Серёженька! До такой… Даже я, хотя значительно старше тебя, не до конца понимаю глубину жизни наших фронтовиков, их чувств, страданий, их веры и ожиданий! Понимаешь, Серёжа, ведь не только события их жизни были иными, нежели у нас. Совсем иным было духовное наполнение их жизни. Они сильнее нас верили, смелее нас мечтали, ярче нас горели, больше нас создавали! А ваша нынешняя жизнь тем более на их жизнь мало похожа. И дело даже не в телевизорах и компьютерах, которых тогда вообще не было, – дело в их внутреннем мире… Они жили коллективно, дружно, по-семейному! Жили для блага страны, для вашего блага! И все вместе делали одно важное для них дело – самоотверженно строили новую и самую справедливую страну – страну рабочих и крестьян. Они знали, что всё осилят, всё сделают, всё построят, как и мечтают! Они были счастливыми людьми, хотя жили тяжело!
Сергей устроился у постели Алексея Петровича, на которой тот лежал поверх одеяла, включил крохотный диктофон и застыл.
– Не всё, как оказалось, уже я помню, Сережа! – взволнованно выдохнул Алексей Петрович от прилива заново переживаемых воспоминаний. – Но, уж как получится! Начну с мая… А он в семидесятом году в Ленинграде был прекрасен! На всех газонах – огненные тюльпаны, всюду благоухание сирени! Двадцать пятый праздник Победы. Счастливое время, Сережка! Не только для меня – из-за моей якобы молодости! А счастливое время для всех советских людей, вволю настрадавшихся за годы войны!
Ленинграду тогда досталось необычно много солнца и голубого неба! Старожилы охотно искали в своей памяти нечто подобное, везде и всюду обсуждали тему погоды, но каждый твердил нечто своё, не приходя к общему согласию. Я к тому это говорю, что люди друг друга тогда не сторонились. Они сходились без проблем! Всё между собой обсуждали, делились и радостью, и горем. Это сегодня чуть не каждый маску неприступности на себя напяливает, чтобы его не трогали! А уж, чтобы с незнакомым заговорить…
Так вот, накануне праздника в Неву вошли боевые корабли. Тебе знакома эта традиция… Но даже увешанные гирляндами из цветных флажков и весёлых лампочек, корабли представляли собой лишь угрожающую стальную строгость. И она не гармонировала с праздничным настроением веселящегося народа. Впрочем, веселых, нарядных и счастливых людей, толпящихся на Дворцовой набережной, ничуть не волновали причины появления этих могучих красавцев – наверное, для красоты, для торжественности момента… Зачем же ещё?
Нашего Медного всадника, который, между прочим, совсем не медный, и тогда, как и сегодня, ничего не волновало. Он не замечал ни боевых кораблей, ни праздничного настроения возбужденных людей. Можно подумать, он пытался угадать, какую часть тела в этом году натрут его коню до зеркального блеска ушлые выпускники многочисленных ленинградских вузов. Столь уж странны местные традиции! Сам знаешь!
Сергей засмеялся:
– Всё осталось по-прежнему! Живут традиции свободолюбия!
– А оно-то причём? Мальчишество это, переходящее в мелкое хулиганство! Впрочем, Петр, давно позеленевший своей бронзой от старости и безраздельной тоски, вполне возможно, уже и сам был не прочь блеснуть хоть чем-то. Однако рядом круглосуточно дежурила милиция! И Петр по-царски сносил своё нынешнее бесправие, ничего не предпринимая, а заодно и своему коню не разрешал переступать с давно окаменевшего шведского