Дозорный

ласково сказала.
– Я знаю… знаю. Но что же может случиться? Следующее прибытие только через месяц. За это время я всё улажу и тогда обязательно познакомлю тебя с отцом, – она держала его руку.– Ты дрожишь? Что-то всё же случилось. Что?
– Изуми… случилось! Случилось то, что у нас с тобой совсем не осталось времени, но всё равно, ты должна знать. Сорок четвёртый градус северной широты, сто сорок шестой восточной, квадрат пятнадцать на семьдесят четыре, глубина десять метров. Передай отцу, он знает, что делать.
Ветки сакуры сделались совсем прозрачными, Игорь смотрел на лицо любимой в светлой мучнистой дымке, а солнечный диск поднимался…но не на востоке, а на западе. Какое странное солнце – люминесцентное. Через мгновение он уже стоял в своей комнате, а на полу валялись пять металлических чудовищ. Постамат скалился беззубым ртом, откинутые дверки его висели на петлях, обнажив пустые чёрные ячейки – дыры.
– И как же вы мне все надоели, – Дозорный обхватил голову руками, его затошнило.
Он выдвинул ящик с просроченными комплектующими, в свете нового времени они были уже не актуальны, отыскал спираль из обогащённого вольфрама с биркой «десятый калибр» и, водрузив на рабочий стол Бетельгейзе, щёлкнул крышкой иллюминатора. «Горит? И пусть горит на здоровье. На чьё здоровье? На их… когда эти монстры тиранят миллионы, чтобы те становились послушными овечками. А наш МРЗК (малый разведывательный корабль) через три часа подорвётся в нейтральных водах. Это мы всегда думали, что они нейтральные. На самом деле они вполне даже чьи-то. А ребята сейчас идут по назначенному курсу, Серёга, Андрей... и я.
Игорь с несвойственным ему остервенением втолкнул Бетельгейзе в ячейку и уже держал в руках Пегаса.
– А тебя, друг, что не устраивало под нашим грешным куполом?
Он взял следующую устаревшую спираль седьмого калибра и водрузил так называемую звезду на рабочий стол.
– А вот эта спиралька тех самых времён, когда Тесла открывал независимые источники энергии. Что он там у нас открыл, этот гений? И как ему вообще удалось дожить до такого почтенного возраста? Наверное, у них там опять что-то не сработало. А может, время пришло, и Старик ему это позволил.
Игорь взял следующую конструкцию – Регул.
– О-о-о! Привет, маленький львёнок! Давненько не виделись. Тебе мы поставим вот это,
– и Дозорный достал вольфрамовую спираль двенадцатого калибра времён Энштейна, – может, ещё один Энштейн родится.
Он раздражённо зарядил Регула и втолкнул конструкцию в соответствующую ячейку постамата, удовлетворённо потирая ладони друг о друга.
– А вы двое, – Игорь озадаченно посмотрел на Альдебаран и Вегу, – вы отправитесь на свои места, как есть, – и зарядил ещё две ячейки неотремонтированным железом.
Он не спешил рапортовать на восьмой уровень об окончании работ. «Пусть поспит дедушка. Времени у него достаточно. Суммарный лимит по пяти звёздам – это у-у-у! Это ж надо, терпеть такую муку… каждый день, не хотел бы я быть на его месте». Дозорный прильнул к желанному окуляру, но теперь смотрел в отверстие иначе– закрыв оба свои глаза и зорко глядя тем, что вертикальный – жёлтенький. Через некоторое время он уже рассматривал «Нью-Йорк таймс» со свежими новостями, где сообщалось, что в разных точках планеты сделано одновременно сразу несколько открытий: в области генетики и парапсихологии. Злорадно рассмеявшись, Дозорный отчаянно мчался по широкой трассе в хорошо нашпигованной удобствами ауди. Машину вёл мужчина примерно лет сорока, а на заднем сидении мирно спала пятилетняя девочка. Она прижимала к себе тряпичного медведя с пуговицами вместо глаз. Ещё минут десять, и ауди будет тащить юзом по встречной полосе из-за того, что водитель на крутом вираже не справится с управлением. А навстречу ей почти с той же скоростью несётся огромная фура, под завязку гружёная морожеными тушами. И время между этими вышедшими навстречу друг другу смертниками неумолимо сокращается. Оставив окуляр активным, Дозорный подскочил к лифту и заказал восьмой уровень. Двери кабины захлопнулись. Выставив на запрос три восьмёрки, он шагнул к воротам с надписью «Хронос». Старик крепко спал, сидя на своём троне, а часы тикали, часы жили своей собственной жизнью. Отмотав с дощечки тугой жгут бороды спящего, Дозорный завязал его морским узлом на секундной стрелке и крепко закрепил её на циферблате. Все остальные стражи времени немедленно остановились. Задиристо козырнув Хроносу, мастер по ремонту звёзд тем же путём вернулся на свой уровень. Окуляр призывно светился ему навстречу, приглашая закончить задуманное. Игорь закрыл глаза, вернулся на трассу. Подхватив гружёную фуру, как пушинку, он оттащил её на несколько мгновений в соседнее измерение, а между тем ауди, совершив пару оборотов по окружности радиусом, равным ширине дороги, благополучно вернулась на свою полосу. В следующее мгновение фура была уже на своём месте, её водитель успел лишь закрыть и открыть глаза.
С чувством исполненного долга Дозорный вошёл в лифт. «Сейчас… сейчас отвяжу стрелку, а тогда уже отрапортую об окончании работ». Добравшись до восьмого уровня, он уже приготовился отчеканить заветные три восьмёрки, но что-то пошло не так. Световое табло, что несколько минут назад требовало код доступа, зияло на пассажира чёрной дырой, а двери кабины не собирались его выпускать. «Я и не сомневался, что добром это не кончится», – парень равнодушно пожал плечами.


Наказание

Трое сидели за столом. Стол тот был до нелепости странным – ступенчатым, трёхуровневым. Его, Игоря, место значилось в первом этаже. На втором расселись сразу несколько существ, их трудно было как-то обозначить. Прозрачные, словно из жидкого стекла, постоянно меняющие форму сущности напоминали осьминогов. Землянин сначала рассматривал их отдельно друг от друга, но постепенно пришло понимание, что все они – суть одно. Глаз у этого создания, сколько Игорь ни вглядывался, так и не обнаружил. А на третьем этаже, ровно напротив, но значительно выше, восседал мужчина. Черты его лица необыкновенной красоты говорили о совершенстве. Ещё на Земле Игорь понял одну истину: что снаружи – то внутри. Но одновременно с этим пониманием оглушила страшная догадка: этот красавец только форма, выписанная именно для него, землянина. То было существо другого, какого-то совсем далёкого мира, которое умеет принимать любые формы в зависимости от уровня тех, с кем контактирует. Контакт осуществлялся мыслеформами, причём тот, что расположился на втором этаже стола, являлся декодером и служил лишь для преобразования сигналов, идущих от высшего существа. Если передать эту беседу на простом человеческом языке, то суть её такова:
– Вы нарушили все законы мира, который оказал вам доверие.
– Я поступил по велению сердца, – последовал ответ.
Но, похоже, беседа эта имела лишь содержательный характер и предполагала своей целью оповестить землянина о дальнейшей его судьбе. Его пригласили отнюдь не для назидания, иначе все трое сидели бы за обычным столом.
– Вы отправитесь в карцер, на Меркурий, и пробудете там тысячу земных лет.
– Почему на Меркурий?
– Мир, в котором вы пребывали, не предназначен для образования кармы, но вы её создали. Созданная вами карма предполагает последствия именно такого качества.
– А что будет со мной потом?
– Вы вернётесь на Землю, но у вас есть выбор. На какой круг вы желаете вернуться?
– На тридцать шестой.
– Это не разумно. После пребывания на тридцать шестом круге вы заполнили свою матрицу ещё на шестьдесят четыре процента.
– Я не понимаю, о чём вы.
– О том, как если бы вы со своим «высоким» сознанием оказались вдруг в каменном веке. Однако выбор за вами.
– Может, я вообще не вернусь с этого вашего Меркурия.
– В таком качестве, как сейчас, не вернётесь.
– И я не буду помнить, кто я, на тридцать шестом круге?
Раздался шелест, существо второго этажа заволновалось, задвигалось, окрасилось в ярко-розовый, почти коралловый цвет и расплылось мелкими капельками по столу.
– Вы не будете помнить Меркурия и всего того, откуда вы следуете сейчас.
– Тогда на тридцать шестой, пожалуйста.
«Ну и хорошо, – подумал он про себя, – лучше не знать. Мы с Изуми всегда любили смотреть на звёзды».
– Можно последний вопрос?
– Попробуйте.
– Хотел спросить, как я туда попал?
– Вы обесточили систему, которая предназначалась для взрыва миллионного населённого пункта. По своему уровню вы не дотягивали до мира, куда вас допустили, но так перебрали по количеству спасённых жизней, что система одобрила вашу кандидатуру... Не досмотрели, бывает такое.
Существо на втором этаже вспыхнуло и сжалось до серо-коричневой точки.
– У вас есть вопросы по существу?
Дозорный почесал в затылке.
– У матросов нет вопросов. А всё-таки… я рад, что мы так преуспели в генетике, железо сработало.
– Ваша цивилизация вряд ли сумеет воспользоваться этими открытиями себе во благо.
Через мгновение на третьем этаже ярким плазменным шаром загорелось люминесцентное солнце, вспышка была столь яркой, что Дозорный инстинктивно зажмурился.

Встреча вторая

Они сидели в узком проёме между двумя огромными залами. Игорь внимательно разглядывал упитанного низенького в камзоле и с намечающейся лысиной человека средних лет. Тот погладил свою,с редкой порослью, макушку и смущённо произнёс, словно извиняясь:
– Забыл парик. Однако же, всё произошло так быстро.
– Мы на Меркурии?
– Отнюдь. Не знаю, куда направляетесь вы, но мне предстоит работа со звёздами.
– Да что вы говорите, – Дозорный осклабился, – вы инженер?
– Нет, я ремонтировал оргАны, – собеседник гордо, даже немного свысока посмотрел на Игоря и многозначительно добавил:– Я даже исполнял свои собственные сочинения, чтобы показать, на что способен этот великий инструмент. Я выступил в главной ратуше, если вы понимаете.
От волнения лицо его залоснилось и сделалось пунцовым.
– Поздравляю, коллега, – Дозорный склонился в лёгком поклоне, еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
– Что, позвольте?
– Да, да, именно коллега. Сейчас всё объясню. Если вам не возбраняется, назовите свой год рождения.
– Одна тысяча восемьсот шестьдесят шестой, а ваш?
– И за что же вам такая честь выпала, со звёздами работать?– снова поинтересовался Дозорный.
– Я отказался от Нобелевской в пользу фонда поддержания редких музыкальных инструментов, оргАнов в том числе, созданных великими мастерами. Вы знаете, их ведь не так много на земле.
– Вы так богаты? И деньги вам не нужны?
– Просто я один. У меня нет родителей, нет детей. Только моя музыка. Я, знаете ли, всегда мечтал создать что-то великое, чтобы оставить миру, – он задумался и рассеянно посмотрел в пространство за спиной своего собеседника. Видно, что мысли его витали где-то очень далеко.
– Понятно, мне до вас расти и расти, – серьёзно заметил Дозорный.– И вы полагаете, что работа со звёздами как-то этому поспособствует?
Собеседник пожал плечами.
– Как вы думаете, зачем они организовали нашу с вами встречу?
– Я об этом вообще не думаю, – недоумённо произнёс тот, – я думаю о звёздах.
– И что же вам о них сказали, позвольте спросить?
– Сказали, что я достоин. Что обязательно