Дозорный

справлюсь… а действительно, зачем?
– Вас ещё не инструктировали по поводу ваших обязанностей?
– Нет. А вы разве не инструктор?
– Увы, я тот, кто только что оттуда. Кажется, я понял и вынужден вас предостеречь.
Между собеседниками повисло долгое молчание. Новенький ждал, а Игорь судорожно соображал, как преподнести этому идеалисту существующую реальность, чтобы не слишком шарахнуть по лысине. «Так ведь и убить можно».
– Что от вас требуется конкретно, вам ещё расскажут. А я должен рассказать о том, чего вы ни в коем случае делать не должны. Иначе мы с вами встретимся опять… на Меркурии. Закройте глаза.
Новенький удивлённо посмотрел на Дозорного.
– Да, да. Закройте, пожалуйста, глаза, я должен кое-что выяснить.
Тот послушно опустил веки. И лоб мужчины остался гладким и ровным.
– Понятно. Что-нибудь видели?
– Да. Музыка… Это что-то, похожее на «Пассакалию» Генделя. Знаете такое произведение?
Толстенький смешно наморщил нос и стал ещё смешнее выписывать голосом замысловатые трели. Он раскачивался всем телом с закрытыми глазами, и голова его рисовала в воздухе горизонтальные восьмёрки.
– Понятно.
«Но этого не может быть», – недоумевал Дозорный.
– Успокойтесь! Пожалуйста, успокойтесь! Постарайтесь остановить мысли. Задержите дыхание и сосредоточьтесь на нём. Думайте только о вашем дыхании. Ну же! И кстати, как ваше имя? Я не знаю, как к вам обращаться.
– Фобиус.
– Ну давайте попробуем, Фобиус. Забудьте о своей музыке на какое-то время. И-и-и.
Тот задышал.
– А теперь снова закройте глаза. Что вы видите?
На лбу новенького проступила вертикальная морщина, края её широко раздвинулись, и Дозорный увидел внутри совершенно чистое лазоревое небо.
– Что вы видите?
– Я вам сейчас исполню… послушайте, вот.
Дозорный закрыл глаза и уже видел Фобиуса, одетого в чёрный фрак и сидящего за огромным инструментом. Его лысина была закрыта роскошным париком цвета сухой соломы. Но зрелище это ничуть не рассмешило Игоря, так как его внимание привлёк не сам исполнитель, а звук. Совершенно неземная музыка, и он был абсолютно уверен, что такой ещё не слышал… ни на тридцать шестом круге, ни на каком другом. Ком подступил к горлу.
– Это ваши сочинения?
Новенький открыл глаза.
– Странные ощущения. Да, это пока только намётки, ноя уже на пути, уже начал писать партитуру. Знаете, вот именно теперь оно у меня как-то по-особенному получилось. Может, всё дело в том, как именно закрыть глаза?
– Нет. Всё дело в том, что вы уже не на Земле.
– Что, позвольте?
– Смотрите, сейчас я вам тоже кое-что покажу. Я закрою глаза, и вы сделаете то же самое. Правда, это будет не… как вы его там назвали? Это будет немного другой оргАн. В вашем времени такого, наверное, ещё не существовало. Ну, поехали!
Фобиус исполнил всё в точности, а Игорь уже перебирал пальцами струны. Он держал в руках обыкновенную шестиструнную гитару. И как же давно это было. Нотной грамоты он никогда не знал, но пальцы послушно скользили за его хриплым голосом: «У не-е-е-й такая маленькая грудь! И губы… губы алые, как маки. Уходит капитан в далёкий путь, и любит девушку. Из Нагасаки».
– Весьма… Весьма интересно. Это что же, ваше собственное изобретение?
– Давайте оставим музыку. На время. Я должен вам сказать нечто важное. Во-первых, не открывайте двери своей мастерской. Вы будете работать в мастерской. И даже не вздумайте приближаться к лифту. Во-вторых, в вашей мастерской есть прибор, это небольшой окуляр, вмонтированный в кафедру на рабочем столе. Так вот, никогда не смотрите в него с закрытыми глазами. Это очень важно. Всё остальное вам покажут и расскажут на месте. Учитывая ваш цвет, вы не сможете удержаться от искушения.
– А какой у меня цвет?
– У вашего цвета совсем другая длина волны, и Боже вас упаси… Прощайте!
– Стойте!!! Стойте! Я потерял мысль, она вертелась у меня в голове, – Фобиус задумался, – вы мне так и не сказали год вашего рождения.
Игорь усмехнулся.
– Две тысячи триста восемьдесят шестой.
– Вы шутите?
– Ничуть. Понимаете, здесь нет времени. Здесь всё существует одновременно. Это под куполом оно так работает. И глаз там таких нет у нас, – он резко ткнул себя в лоб, – чтобы вот так взять и сыграть, как вы сейчас… по-особенному. Вы там всё лучше поймёте.
Музыкант замолчал.
– А как там у вас? В две тысяча… и так далее.
– У нас? – Дозорный погрустнел.– ОргАнов почти не осталось, потому как играть на них некому. А остальное, как и у вас: войны… деньги. Таких динозавров, которые от Нобелевской отказываются, вряд ли встретишь, если только в сумасшедшем доме.
Воцарилось молчание. Игорь посмотрел вверх.
– Прощайте же окончательно, – и он дружески пожал Фобиусу руку.

Меркурий, жажда: уровень первый

С гор опять подул сухой горячий ветер. Воздух раскалился до шестидесяти градусов.
«До колодца ещё далеко», – подумал Стив и осушил свою фляжку до дна.
К тому моменту в ней оставалось всего несколько капель. Его задача – приносить в селение воду, но так как единственным сосудом для этих целей являлась именно та самая маленькая фляжка объёмом в пол-литра, то приходил он всегда пустым. И это продолжалось бесконечно, он потерял счёт, в который раз возвращался к соплеменникам с пустой тарой. Но они не роптали. Каждый понимал, что как только спутник – хранителя фляжки здесь называли спутником – вернётся хотя бы с несколькими каплями воды, то эстафета перейдёт к следующему. А тот, кто всё же сумеет доставить воду, исчезнет из их жизни навсегда. Каждый десятый раз, когда Стив возвращался пустым, в селении кто-то умирал от жажды. И тем не менее численность так называемой Горловки не уменьшалась. Откуда-то появлялись всё новые и новые люди. Бывало, что спутник не возвращался вообще – можно было только догадываться, куда он исчез. Новые спутники никогда не находили тела исчезнувших хранителей фляжки, но пустая фляжка продолжала появляться вновь. «Наконец-то, вот он – колодец! Неужели нашёл?» Но что это: раскалённые волны ветра разгладились – и картинка исчезла. «Мираж. Проклятый мираж». Стив упал лицом вниз, вонзая сухие пальцы в горячий песок. До селения оставалось всего лишь несколько километров. Случалось иногда, что на пути попадались маленькие оазисы, он называл их «Божья милость», совершенно внезапно, как спасение от неминуемой гибели. Но на этот раз не срослось. Значит снова кто-то умрёт, то был поход, кратный десяти.

Это случилось в День Отдохновения – так назывался праздник, который праздновался в Горловке один раз в году, когда амфора– та, что возвышалась рядом с жертвенником, до верха наполнялась солоноватой водой. Вода появлялась в ней чудесным образом, никто никогда не видел, как это происходит. Это как если бы вдруг начала мироточить икона. Нужно отметить, что дождей в этих местах не случалось. Даже самые древние жители деревни не могли припомнить здесь ни одного дождя. И хотя они проживали в этом месте по двести, а кто и по триста лет, жители Горловки не старились. Они сохраняли тот самый возраст, в котором и появились. Амфора возвышалась метров примерно на десять, и, чтобы взобраться на неё, нужно было очень постараться. Иные, так и не достигнув горлышка, скатывались вниз. Но были и те, не так давно прибывшие и не так сильно изнурённые жаждой, что добирались до самого верха, и им удавалось сделать несколько глотков.
Стив, вернувшись из очередной ходки, лежал лицом вниз на своей циновке. Над его головой ветер размахивал узкой ветошью, которая служила навесом. Он соорудил его специально, чтобы обмануть свой ум, убеждая этого монстра, будто тряпка спасает от жары. Раскалённая фляжка всё еще была привязана к его поясу и нестерпимо жгла живот, но отвязывать её было лень. Незаметно для себя Стив уснул. Ему снилась девушка, худенькая, с раскосыми глазами. На её бледном лице пылали пухлые чувственные губы. Девушка выглядела очень печальной. Она сидела на большом валуне, а у её ног плескалось огромное количество воды. «Интересно, где эта планета, что хранит столько воды, и как им всем повезло, что у них есть вода», – подумал Стив во сне. Он вскочил на ноги, какая-то сила вдруг подняла его, словно наполнив свежестью и верой. Верой во что? Парень сорвал дырявую ветошь со своего навеса, разорвал на две равные части и обвязал каждую ногу до щиколотки, бережно укрывая стопы. Получилось подобие мягких ботинок. Он направился прямиком к амфоре. Люди стояли плотным кольцом вокруг этого недосягаемого источника, наблюдая, как редкие смельчаки пытаются взобраться наверх. Иные надеялись попытать счастья и успеть до наступления темноты. Стив обхватил руками шероховатую поверхность сосуда, упёрся стопами в небольшие неровности на его стенках. Медные обветренные плечи мужчины прижались к горячей поверхности амфоры, и он даже услышал колыхание воды внутри огромного сосуда. «Нет! Это ты, мой монстр? – так он называл изворотливый ум,– пытаешься меня надуть? Дудки, у тебя ничего не выйдет. Замолчи, я сказал!» Парень глубоко вдохнул и принялся медленно выпускать воздух маленькими порциями, а предплечья его и ладони крепко обнимали стенкиамфоры. «На этот раз тебе не удастся меня одурачить». Стив упорно удерживал в уме образ девушки с алыми губами и старался коснуться стопами прохладных волн. Откуда-то ему было понятно, что вода в том месте, где находилась девушка, прохладная и солёная. Так незаметно для себя он добрался до самой вершины. Обхватив плотнее ногами узкое вверху горлышко амфоры и вцепившись левой рукой в изогнутый его край, Стив сделал последний рывок – подтянулся и упёрся ногами изо всех сил. Тряпки, что он навертел вокруг щиколоток, изорвались в клочья и раскачивались под порывами сухого ветра, ударяя о стенки сосуда. И вот, победитель уже перегнулся через край и, наклоняясь над поверхностью желанной влаги, принялся правой рукой отвязывать фляжку. Пальцы затекли и совсем не слушались. Наконец дело было сделано, его реквизит до верха наполнился водой. Плотно закрутив крышку, Стив бросил фляжку вниз. Толпа задвигалась, зашумела, как пчелиный рой.
– Стойте!!! Стойте!– закричал спутник.– Моё право! Мой глоток первый!
Но куда там, люди, толкаясь и пиная друг друга, пытались завладеть желанной жидкостью. Тогда Стив отпустил руки и свалился в самый центр толпы. Раздались визг, крики, недовольное урчание. Двое зрелых мужчин, растолкав остальных, отчаянно бились за фляжку. Встав между ними, парень громко сказал:
– В очередь! Все! Иначе никто не получит ни глотка! Женщины впереди.
Через мгновение жаждущие выстроились перед ним в очередь, и конца её не было видно.
Стив отвернул маленькую крышечку и, осторожно наполнив наполовину, подал колпачок старухе с трясущимися руками, на которых вспучились синие толстые вены. Напоив около двух третьих человек, он демонстративно перевернул фляжку вверх дном, чтобы показать, что та пуста.
В толпе недовольно зароптали, давая понять, что нужно совершить ещё один подъём. Парень повернулся на север, указывая на большое чёрное облако. Тьма воцарилась почти мгновенно. Люди расползались по своим укрытиям наугад, чтобы успеть зарыться в горячий песок, который остынет к утру до пятнадцати градусов. Стив вдруг подумал, что ему не досталось ни капли,