Цолькин и Хааб

через кусты, отделявшие сквер от тротуара, ведущего к остановке троллейбуса. Ася с разбега головой уткнулась ему прямо в грудь.
-Ты?! – изумилась она, подняв на него глаза. А он боялся потерять хоть минуту и возможность, выпавшую ему, обнял ее и не отпускал.
-С ума сошел? Давай отойдем в сторону, – сказала она, и только тогда он отпустил ее.
-Господи, совсем взрослым стал мой мальчик,– сказала она, внимательно разглядывая его, – Красивый, высокий…
-Я же в очках, – пролепетал он, не в силах успокоить сердцебиение.
-В очках, и что? Еще чуть-чуть, всего два годика подождать.
Они стояли за кустами сирени, где их мало кто мог видеть.
-Ася, я жду тебя уже четвертый день.
-Хорошо, хорошо, дай еще на тебя посмотреть.
Она взяла его лицо руками и погладила щеки, подбородок:
-На фото немного другой. Не бреешься еще, и кожа такая чистая. Красавчик.
-А так? – он снял очки.
-Быстро надень! Совсем что ли… Я и так…
-Что?
Он не выдержал, сжал ее и впился в ее губы поцелуем. Она завертела головой и освободилась:
-Ты засос мне оставишь, вот же неугомонный. Не так нужно.
-А как?
Она приподнялась на цыпочках и нежно его поцеловала. Но он не выдержал, снова зажал ее что есть силы и стал целовать.
-Ася, мне уже скоро 17. Возраст согласия…
-Молчи, молчи, – говорила она между его поцелуями,– В шею не смей целовать, следы останутся!
Она пыталась отнять его руки от себя, но Влад не отпускал ее округлые обольстительные грудки, ведь он так долго мечтал об этом.
-Хватит меня лапать, бандит, – наконец-то смогла она немного освободиться,– Давай поговорим!
Потом взяла его за руку и повела к скамейке.
-Когда это такие лапищи отрастил? Как же ты вырос, глазам не верю.
-Но ты не бросишь меня? Мы будем встречаться?
-Будем, будем. Помолчи. У меня мало времени. Говори, дома все нормально? Обследование проходил? 
-Дома все норм. Обследовался перед санаторием. Все стабильно. Ася…
-Погоди! Ночью как спишь?
-Плохо, потому что только о тебе и думаю. Поллюции…
-Понятно. Тестостерон попёр, время потому что пришло. Но имей в виду, мы не можем с тобой,  пока тебе операцию не сделают.
-Почему?!
-Ударная нагрузка на сосуды может сильно навредить твоим глазам. Лекарства принимаешь?
-Принимаю… а если мы тихонько?
-Вот же глупый. Ты к своей цели должен стремиться и все выдержать.
-Я и стремлюсь – к тебе!
-Я об операции. У людей во время секса даже сосуды в глазах могут лопаться, такое вот это дело.
-Но ты будешь меня любить?
-Буду, буду, куда ж я от своего мальчика денусь. Дай мобильник, запишу тебе свой номер. Но сейчас мне убегать нужно. Я тёте обещала помочь, у нее там двое новеньких слепышей, а инструкторы почти все в отпусках.
    Она на бегу еще раз поцеловала его и помчалась к "Парусу". И как на таких каблуках она ноги себе не ломает, с тревогой подумал он, глядя на убегающую Асю.

***8
  Наш месяц Йашкин по Хаабу, прикинул Влад, когда возвращался домой. Асе уж точно только Хааб подходит, никак не Цолькин, думал он и улыбался, она же солнышко. Он послал ей смс: "Солнце, пришли мне свое фото, а то всё вокруг без тебя стало пасмурным". Через пять минут она прислала. Он чуть весь мобильник не исцеловал, так она улыбалась там, просто светилась вся. И всю дорогу улыбка не сходила с его лица, а сердце сладостно сжималось.
  Он часто вспоминал ее и в 14, и в 15 лет. Но это все-таки не распаляло в нем кровь настолько, чтобы даже в голове мутилось. Тогда он все больше с Колькой гонял по городу после школы. У того ведь сто дел везде находилось. Например, он платил одному гаражному мужику по 500 рублей, чтобы тот учил его ремонтировать велосипеды. Влад во время их урока сидел как зритель и изучал содержимое большущего гаража. Да и дядька выглядел очень колоритно, суровый, в кожаном фартуке, ни дать, ни взять, Жнец из фильмов о привидениях и духах. Однако сейчас Колька вполне уже мог сам зарабатывать и брал гнутые и сломанные велики с оплатой от двух до пяти тысяч за восстановление. Отец его одобрял. По крайней мере, Колька больше не клянчил у родителей монеты на свои дела и развлечения. Кстати, занимался ремонтом он в гараже отца. Поэтому они с Владом частенько там зависали, врубали музыку и горланили от радости жизни. Колька даже шашлыки там делал. Ну как шашлыки – обычные сардельки, но было вкусно. В гараже у Колькиного отца в дальнем углу имелся старинный кожаный диван с высокой плоской спинкой, украшенной резьбой. Приметный такой ретро экспонат. И главное, очень удобный. Днище его выдвигалось, и в этом коробе хранились подушки и два одеяла. Колька говорил, что один раз ночевал там и тогда слышал, как сосед по гаражу привез пьяных девиц и развлекался с ними через стену от Кольки.
-Знаешь, что они творили? Порно ролики видел? Ну так они прямо как там… того самого. За деньги, конечно.
-А ты откуда знаешь? – спросил его Влад, и Колька показал ему в самом углу у стены пару кирпичей, которые вынимались. В это окошко он из темноты и наблюдал тогда за ними.
-И как тебе все это? – живо поинтересовался Влад.                   
-Противно. Это ж тебе не актрисули, а пьяные шмары накрашенные. Я чуть не проблевался тогда.
-А что мужик?
-Хрен его знает. Интеллигента всегда из себя строит, такой весь, в костюмчике, при галстуке. Батя, когда с ним за руку здоровается, меня так и подмывает помешать ему, все мерещится, что мужик этот может его СПИДом заразить или еще чем. Хорошо хоть, что батя медик, всегда руки моет.
    Отец Кольки работал на скорой помощи уже много лет. Но Колька зарёкся идти в медицину, насмотрелся на отца с его мизерной зарплатой, которую, правда, в последние три-четыре года значительно подняли. Но главное, что пугало Кольку в медицине – это ответственность за пациентов. Ведь отец его иногда мог и ночь не спать после какого-нибудь экстренного случая, переживал. 
    Сегодня Колька работал в гараже, завершал очередной заказ. Влад приехал к нему на такси, привез еду и напитки.
-Хороший байсикл, но его бы разрисовать. Владелец спрашивал, нет ли у меня кого на примете, – сказал Колька, вытирая руки ветошью.
-А как разрисовать? Есть эскиз? Может, я смогу?
    У Кольки на полках стояло много баллончиков с автоэмалью, ими он обновлял рамы велосипедов после ремонта.
-У меня трафареты есть. Знакомый один отдал, когда уезжал.
    Влад надел старый медицинский халат Колькиного отца, и они с другом зашлифовали раму велика, а потом наложили трафареты, и Влад поработал баллончиками по своему вкусу. Когда они сняли трафареты, Колька воскликнул:
-Вау! Супер!
Потом сфотал с нескольких позиций и послал заказчику.
-А я ведь виделся с Асей, – сказал Влад, разглядывая свою работу и улыбаясь.       
-Фигассе, – изумился Колька, – И как?
-Я знал. Понимаешь? Она любит меня, и мы теперь вместе. Вот, посмотри,– он показал фото Аси на своем мобильнике.
-И вы целовались?
-Да! Колька, я так счастлив!
-Солнечная девчуля,– кивнул его друг.           
-Ты тоже понял? Я ее Солнцем называю, она именно такая!             
-И что, у вас теперь и секас будет?
-Понимаешь… Она боится, что непривычная нагрузка может повредить сосудам моих глаз. Я ведь пью таблетки и микстуры. Мне до операции спорт противопоказан и любые напряжения.
-Ёлы, ты сейчас красный весь. Краска тоже тебе вредна. Быстро выходи на воздух! Я не прощу себе, если с тобой что случится.
-Колька… не переживай. Всё будет хорошо.

***9
    Однако Колька не успокоился и позвонил отцу Влада, пока друг дышал на воздухе и прогуливался туда-сюда мимо гаража. Колька вынес ему колченогий венский стул и сказал:
-Садись и дыши. Скоро твой папа приедет за тобой.
Влад промолчал, потому что ощущал легкий зуд на щеках. Да и глаза, хотя и были закрыты очками во время работы краской, все-таки стали немного слезиться. Очки он снял, но это не помогло. Колька принес ему чистое полотенце, намоченное из бутылки питьевой водой, и положил его Владу на глаза. Так стало немного полегче.
    Через два часа они уже были в медцентре. Влада положили под капельницу, а глаза ему промыли специальным раствором. Колька не находил себе места, потому что во всем винил себя, хотя отец Влада успокаивал его и благодарил за то, что Колька так быстро сообразил и позвонил ему. А потом прибежала мама Влада и выставила их из палаты. Колька попросил только телефон друга:
-Мне ненадолго. Позвонить кое-кому нужно,– сказал он. Ася, Ася, твердил Колька, пока искал ее номер в телефоне Влада. А потом сбивчиво объяснил, в чем дело.
-Почему? Он не должен был, он ведь знает, что ему вредно такое! – услышал он её крик и съёжился, – Где он сейчас?
-В медцентре. Но с ним мама и папа. Я просто хотел, чтобы вы знали. Приезжать не нужно, это, наверно, неудобно…
-Мне все равно! – крикнула девушка, – Где этот медцентр находится?
    Колька дождался ее, заглянул в палату и сказал Владу:
-Ася здесь.
Мама Влада удивленно спросила:
-Кто это?
-Моя девушка,– сказал Влад,– Познакомься, мама.
    Через час пришел врач, посмотрел его и сказал:
-Покраснение прошло. Но молодой человек должен остаться у нас на ночь, чтобы мы понаблюдали за ним. Вы можете ехать домой или по делам. Причин для беспокойства нет.
    Решили, что отец Влада вернется на работу, Колька поедет в свой гараж и будет ждать заказчика с оплатой, а мама отправится домой, чтобы готовить гипоаллергенную еду сыну на ужин. С Владом осталась Ася, с чем все без слов согласились. А он держал ее за руку и улыбался своей самой счастливой улыбкой. Влад даже в детстве подарку от Деда Мороза никогда так не радовался. Ася, конечно, отругала его за беспечность, но потом очень нежно поцеловала, села рядом и прижала его ладонь к своей щеке.                 
-Как там новенькие? – спросил он. Она немного рассказала ему о них. Оба были сложные, и возраст проблемный – 5 и 6 лет.
-И что ты тёте сказала?
-Сказала, что мой любимый мальчик в больницу угодил. Бандит ты эдакий, где твои мозги были? Шагу теперь тебе ступить не дам, контролировать буду!
-Очень тебя прошу об этом. И почаще целуй меня, это лучшее лечение.
    Потом он рассказал ей о Лене, всё с самого начала, с того подслушанного разговора. И про Цолькин рассказал.
-Что это такое?
Влад кратко поведал ей все о календарях майя. А потом добавил:
-Ты вот не Цолькин, а Хааб, и месяц наш с тобой Йашкин, август.
-И чем Хааб лучше Цолькина?           
-Цолькин – это точно рассчитанное, умозрительное расписание всех необходимых ритуалов и церемоний. А Хааб – жизненный календарь, солнечный, а значит, и самый настоящий.

    Через два года никто уже не помнил очков с толстыми линзами, а в универе, куда поступил Влад, о них никто даже не знал. Однако его возлюбленная жена все равно строго следила за тем, чтобы он не переутомлялся и питался здоровой пищей, безо всяких там добавок. Хотя сама всегда соглашалась съесть шашлык из парочки сарделек в гараже Колькиного отца, куда они приезжали с Владом, чтобы забрать его друга домой.
-Асенька, ну дай хоть немного откусить, – просил ее Влад. Она смеялась, и вкуснючий кусочек ему все-таки перепадал.     

                                                                                                     ***




© Copyright: Марк Шувалов,
          февраль 2024