КРОВ

.

       Солнце находилось уже довольно высоко, но в доме было тихо. Единственным признаком жизни под его крышей, украшенной по углам спрятанными архитектором горгульями, был легкий дымок из трубы и очень тихие звуки музыки, раздающиеся из приоткрытого окна на втором этаже.
Чугунная решетка с затейливым рисунком, в котором можно было без труда найти змей, отдыхающих в траве, ограничивала покой зеленой лужайки. Молодая живая изгородь начинала загораживать от постороннего взгляда все, что происходило за этой границей.
Из-за дома выбежал молодой доберман в прекрасной форме, и стал обстоятельно обнюхивать свои владения. Когда он перебегал широкую дорожку из цветного гравия, сухие камешки тихо скрипнули под его лапами. Было заметно, что звуки музыки из окна дома слегка тревожат собаку.
        То и дело, покуда звучали тонкие голоса струнных инструментов, он поворачивал уши, а то и приподнимал морду, пытаясь понять их природу. Но когда им на смену пришли низкие, пробирающие до самого нутра собачьего тела, звуки органа, доберман остановился в нерешительности, и присел, словно по команде хозяина. Чуткие уши затрепетали от возбуждения, по холке и до самого хвоста прошла чуть заметная волна, морда сама по себе приподнялась кверху, и собака была в миге от того, чтобы не завыть.
За стеклом огромного, во всю высоту второго этажа, окна, стоял человек неопределенного возраста в домашнем костюме. Он, как и собака, прислушивался к звукам бессмертной музыки, наблюдая за поведением своего питомца.
        – А, Бес! Тебя тоже это волнует… Слушай же, глупое животное, как могли раньше говорить с небесами люди.
Мужчина пытался представить момент рождения этих звуков под рукой человека.
        – Как же прав был Людвиг. Это не ручей. Это даже не море. Это целый океан людских страстей, пороков, дерзаний. Порой кажется, что там нет места самому дорогому, ради чего стоит жить. Тебя можно назвать Вселенной! (1) Захлестнув нас своей необъятностью, утопил и напоил всех, словно пастырь иудеев (2) водой из источника. Обладал такой же плодовитостью, каким было твое одиночество среди двух десятков отпрысков. Дал силу таким же талантам, с ужасом предавая земле детей своих.
Посторонний звук прервал размышления слушателя – из распахнутой двери кабинета за его спиной раздавались призывные трели телефона. Мужчина неохотно проследовал туда по дорогому паркету, плотно прикрыв за собой дверь. Музыка продолжала звучать под высокой стеклянной крышей дома.
Тяжелый шмель налетел на нос Беса, ударив довольно сильно. Это отвлекло добермана, и он, чихнув на ходу, сделал короткую пробежку по дорожке, вокруг фонтана с бронзовой фигурой в центре, на террасу, к входной двери. Присев на решетку под дверью, он стала наблюдать за происходящим в доме.
За широкой стеклянной дверью, привычно повернув голову направо, Бес увидел предмет своей страсти – большие лосиные рога, закрепленные над роскошным зеркалом в рост хозяина. Слева, в просторной гардеробной, на бронзовой подставке для зонтов, висел его любимый поводок.
Знакомая женская фигура в сером костюме и белом переднике проследовала в глубине дома справа, из другой половины дома, в просторную столовую. Время завтрака еще не подошло. Солнечный свет свободно входил в помещение через широкое окно, заполняя его до краев, отражался от пустого большого стола, падая ломаными зайчиками на стену напротив и потолок. Пробегая по гранитным плитам гостиной, захватывал силуэт сидящего Рэги, кота со сложной и дорогой родословной, намывавшего со всей ответственностью свою бесстыжую морду.
Стоявшие вокруг роскошного сандалового стола тяжелые кожаные кресла источали тонкий аромат дорогой мебели, заполняя им весь объем гостиной. Мягкий свет лился сверху, через матовый стеклянный купол крыши.
Напольные часы приятным баритоном сложного боя отметили наступление нового часа.
Женщина в белом переднике поднялась наверх по плавному изгибу стеклянной лестницы, повернувшейся против солнца. Галерея охватывала второй этаж, соединяя спальные комнаты хозяев, детскую, гостевые комнаты отдыха, комнату хозяйки и кабинет хозяина.
Дверь в спальню была закрыта, как и дверь в кабинет.
         Женщина прошла в приоткрытую дверь детской. Прибранная кровать; полки с игрушками и книгами; улыбающиеся лица счастливой семьи смотрят со снимка. Письменный стол с одинокой настольной лампой. Детская фотография с черной ленточкой на уголке. На снимке улыбается мальчик лет пяти в бескозырке и тельняшке. Домработница подошла к столу, задержав взгляд на фотографии, поправила свежий букетик полевых цветов в вазочке рядом. Оглянувшись, украдкой прикоснулась детского лица пальцами.
        Часы внизу отмечают четверть часа.
В просторной белой спальне одинокая большая кровать. Ночной шелковый беспорядок кровати нарушается движением женского тела. Окно во всю стену пропускает робкий свет запада. Крыло балкона за ним не ограничено перилами. Внизу спит спокойная гладь бассейна. Чуть дальше видна березовая роща.
Молодая женщина медленно поднимается с кровати и, не набрасывая на себя ничего, подходит к окну. Стройный обнаженный силуэт обозначился светом тонкого ореола рефлексий от светлых стен, потолка и густых, ниспадающих ниже плеч, волос.
Минуту спустя она медленно направляется в душевую, дверь которой остается приоткрытой.

        Рэги надоело умываться, и он, энергично выгнув кошачью спину по плавной параболе, что есть силы вытянул передние лапы вперед, распустив напряженные когти. Голова с аккуратными ушами высоко приподнялась с раскрытой настежь пастью, демонстрируя великолепный набор молодых зубов. Затем, лениво потянувшись задними лапами, кот медленно побрел в лучах солнца на обход своего дома.
        Смотреть стало не на что, и Бес, глянув налево, а потом направо, легкой трусцой направился вокруг дома.
        Розарий под окнами приятно щекотал его ноздри ароматами еще не успевших потерять ночную свежесть цветов. Однажды он нашел здесь, под молодыми кустами, крохотный пакетик, который сначала заинтересовал его, а когда был надкушен, опалил его ноздри пьянящим, сладковатым запахом. Голова кружилась потом весь вечер.
        Повернув за угол налево, кобель натолкнулся на сложную смесь запахов железа, бензина и чего-то сухого, растительного, пахнущего мылом и чистым телом хозяина, исходящую от каменного здания с широкими воротами.
        Добежав до сухого, приятно холодившего лапы, песка, Бес опустился на него, и стал наблюдать. Идти дальше ему не хотелось. Там, за следующим поворотом, под балконом, на который любил часто выходить его хозяин, было поставлено на землю что-то чудовищное. Это что-то иногда начинало двигаться от малейшего ветра, издавая неприятные металлические звуки.

        Женщина в душевой не могла слышать, как часы отметили новый час.
        Тугие струи контрастного душа хлестали ее молодую кожу. Нежная пена смывала остатки ночных грез, и с журчанием пропадала в сливе ванной. Закрыв глаза, женщина наслаждалась потоками воды, медленными движениями рук натирая свое тело жесткой мочалкой.
        Она не могла видеть, как потревоженный ею огромный паук, сидевший до этого на пластиковой занавеске, начал передвигаться. Тело паука величиной с чайную ложку, покрытое редкими волосками, с рисунком на спине, покачивалось на крепких, волосатых лапках. Они цепко держались на верхнем крае шторки, шаг за шагом приближаясь к живому телу.
        Резким движением закрыв воду, женщина отдернула рукой шторку. От этого толчка паук не удержался и упал на мокрую голову. Когда пальцы поднятой руки натолкнулись на жесткие, подвижные лапки паука, женщина инстинктивно отдернула их, сбросив тяжелого паука. Он сначала пытался зацепиться на лице, но упал на высокую грудь, и дальше, на бедро женщины.
        Громкий женский визг вырвался из душевой. Разрушил тишину спальни, отразился от стен и разбудил весь дом.
        Кобель резко поднялся на лапы, подняв голову наверх, к приоткрытому окну ванной комнаты.


Женщину удалось довольно быстро успокоить. Домработница отпоила ее крепким чаем, и уложила в кресло-качалку поближе к окну.
Самые тщательные поиски паука не дали ровным счетом ничего. Не было найдено.
Хозяин отдал последние распоряжения.
       – Хорошо, Арнольд Никитич. Я все поняла, – заверила его Клавдия Николаевна…

Арнольд Никитович Лажечников, Арни для друзей дома, Арчи для любимой жены, преуспевающий адвокат, имеющий круг достаточно влиятельных в обществе клиентов, не очень любил, когда его так называли. Но сейчас он не показал своего раздражения.
Женившись уже состоявшимся человеком, он думал о своей работе, отдав управление семьей и домом в руки жены. Когда зашла речь о рождении наследника, оказалось, что здоровье молодой женщины не позволяет ей этого. Но она решила рискнуть, и не послушала совета мужа.
Проблему решила сама природа. Роженица осталась жива, чего нельзя было сказать о ребенке.
Тихо уладив все проблемы с помощью кредитной карточки, примерно через месяц муж забрал свою жену из больницы. Вместе с ребенком они вернулись в родной дом.

Молодая выпускница Академии Художеств, Маргарита Семеновна Помещикова, Марго для узкого круга друзей, или просто Ри для мужа, мечтала о славе. Свой талант художника она направила по интересующей ее тропе современного направления скульптуры. Время шло. Женщина работала без устали в своей мастерской. Прошли несколько выставок, организованных, по правде сказать, не без помощи мужа и его друзей. Но слава не шла в руки. Словно испуганная синица, не подпускала к себе, сколько бы она ее не прикармливала.
Появление ребенка в доме немного притормаживало ее работу. Пришлось искать толковую нянечку и домработницу в одном лице. Скоро в их доме появилась тихая, скромная молодая женщина, готовая остаться на их условиях.

Клавдия Николаевна, или просто Клавдия, работала хорошо. Ребенка держала в строгой любви, а дом в порядке. Содержать его было довольно просто – дом был новый, современный, чистый.
Маргарита сначала присматривалась к домработнице, а потом, увидев ее отношение к ребенку, стала даже немного завидовать женщине.


Первые серьезные неприятности в доме произошли именно из-за него.
Сосед напротив с какого-то времени стал интересоваться его покупкой. А когда Арнольд ясно дал понять, что он не собирается его продавать, перешел к решительным мерам.
Когда по старой привычке Марго решила однажды искупаться в любимом бассейне, она заметила что-то блестящее на дне. Нырнув, она хотела уже взять это в руки, как чуть не захлебнулась, в страхе закричав под водой.
        Кое-как выбравшись из воды, она позвала мужа. Он вытащил из него чей-то глаз. У Арчи был знакомый биолог, который быстро определил собачью принадлежность глаза.
Через два дня в доме появились две собаки – два добермана.
Следующая атака, организованная уже с помощью решительных парней, печально закончилась для двух налетчиков и одной собаки, погибшей от ловкого ножа нападающего.
Арнольд связался с одним из своих клиентов, который устранил проблему.
Сосед успокоился, а в фонтане перед домом появилась новая