КРОВ

его. Один из них пытался взять его за ошейник – самое крайнее оскорбление для собаки при исполнении. Бес только посмотрел ему в глаза, и рука человека отдернулась.
        Появился хозяин и отвел Беса под навес, где ему приходилось бывать в то время, когда в доме появлялись друзья.
        Какое-то щемящее чувство тоски зародилось в собачьем сердце.
        Бросив мячик на траву, он принюхался, несколько раз по-щенячьи заскулил. Тоска не проходила, и Бес, приподняв морду, тихо завыл.


        Чужие люди разошлись только к вечеру.
        Дом опустел.
        Замолчал даже баритон часов, остановленных женской рукой.
        Легкий беспорядок остался наверху, в детской.
        Тихий разговор в спальне, и сдержанный плач в комнате за просторной кухней.
Леви Ласки тихо разговаривает с Арни в гостиной. На сандаловой столешнице стоят стаканы и большая, изрядно опустошенная бутылка с янтарного цвета жидкостью.
        Наверху, из спальни, выходит Лора, и тихо прикрывает дверь. Прислушавшись за происходящим за нею, она спускается к мужчинам.
        Не присаживаясь, наливает половину высокого стакана из бутылки. Молча выпивает залпом, и, прижав к носу запястье, замирает.
        – Ей нужен покой, – бросает она в пустоту. – Я сделала все возможное.

        Домработница с покрасневшими глазами домыла посуду и опустилась на стул. Отсутствующий взгляд женщины направлялся куда-то за широкий, на американский манер, холодильник. Руки теребили кухонное полотенце на коленях.
        В дверях показался Рэги. Он молча посмотрел на свою пустую кормушку. Словно понимая состояние своей хозяйки, тихо подошел к ее ногам, и положил морду на ногу.

        На широкой кровати, прямо на покрывале, укрытая пледом ручной работы, лежала Марго. Казалось, она крепко спит.
        За окном тихо скрипнул на ветру Экстаз.
        Женщина протянула из-под пледа руку к лежащему на тумбочке телефону. Быстро набрав номер, замерла, прислушиваясь к происходящему за дверью.
        – Это я, Рудик. Да. Мне плохо, милый… Да… Сейчас?.. Нет, сейчас неудобно. Я поняла. Договорились.


        Бес начал свой вечерний обход. В той стороне, куда ушло солнце стало темнеть быстрее обычного. Приближалась гроза. Кобеля это нисколько не пугало.
        Подбежав к задней двери дома, через которую можно было увидеть кухню, он внимательно посмотрел внутрь. Его хозяйка подсыпала в кормушку бестолкового Рэги его любимого корма, и теперь поглаживала кота по кошачьему месту. От этого кот, не отрываясь от еды, приподнял призывно свой зад в направлении двери, за которой стоял Бес.
        Доберман отвел глаза в сторону. Его чуткий нос уловил знакомый запах, просачивающийся из окна.
        Собака подбежала к оставленному мячу, схватила его, и вернулась к двери. Бросив его, негромко заскулила.
        Бес уловил приглушенный дверью металлический звук. Хозяйка оставила в покое прожорливого кота и направилась к кладовой. Что было дальше, Бес не мог видеть. Он только услыхал знакомый голос.


        Марго выехала на джипе одна. Друзья уехали домой раньше, не дождавшись, когда она проснется. Но она ждала этого момента. Леви не любил ночевать в чужом доме.
        Дождавшись, когда звук его автомобиля пропал в зелени дальнего конца улицы, она тихо пролежала еще минут десять, и стала собираться.
        На возражение мужа она ответила по-женски. Арчи не хотел с ней спорить сегодня вечером. Попросил только быть внимательной на дороге.

        Клавдия Николаевна видела, как отъезжает машина хозяйки. Женщина подошла к двери в свою комнату, и прислушалась. В доме было тихо, если не считать шагов хозяина в кабинете. В доме он всегда носил домашние кожаные туфли.
        Пройдя в гостиную, домработница огляделась по сторонам, прибрала со стола стаканы и почти пустую бутылку Hennesy. На полу оставались следы множества ног, видимые на блестящих гранитных плитах. Арнольд не любил поздних приборок пылесосом. Поэтому женщина решила ограничиться шваброй.
        Она прошла в правое крыло дома, где кроме бытовой комнаты с кладовой, было помещение с газовым котлом. Клавдия собиралась уже уходить, захватив швабру и моющее средство, как заметила на полу возле самой стены, игрушку – модель автомобиля. Посмотрев на приоткрытую дверь, она наклонилась, и с трудом достала находку, спрятав ее в карман.
      Быстро прибрав в гостиной, она вымыла руки, и подошла к селектору. Было заведено, что во время работы хозяина в кабинете, его можно было вызывать только по домофону.
      – Арнольд Никитич, ужин будет через двадцать минут.
      Женщина уже хотела отправиться в кухню, как динамик едва слышно зашуршал.
      – Ужинать не буду. Принесите мне кофе в кабинет. Пожалуйста.

      Кабинет был единственным помещением в доме, оформленным по его желанию в классическом стиле. Темные панели орехового дерева, секция с множеством дверок с наборным фальцем. Массивный письменный стол, который можно было установить даже президенту. Кабинет прикрывал сверху сложный потолок из панелей в стиле Людовика. Индивидуальный кондиционер, спрятанный за фальшпанелью.

      Бес жадно пил воду из фонтана. Он уже два раза поднимал голову, посматривая с опаской на странную фигуру. Голова фигуры лучше всего освещалась остатками дня гаснущего перед грозой. На лице подсыхала свежая роспись отдохнувшей на голове вороны. Эта неровная светлая полоса делала лицо несчастного очень похожим на хозяина дома напротив. Однажды он вышел во двор утром после бритья. От него тянуло приятным запахом с изрядной примесью пивного духа. На щеке красовалась полоска пластыря.
      Напившись, кобель пробежался вдоль зеленой изгороди, и скрылся за домом.
      Клавдия, чтобы хоть как-то себя занять, стала перебирать посуду в шкафу. Она уже заканчивала с посудой на кухне, как боковым зрением заметила через окно столовой движение на улице. Приглядевшись, она узнала Беса. Он осторожно приближался к Экстазу, поглядывая на его конечности.


        Допить кофе из чашки богемских мастеров Арнольду помешали осторожные шаги за дверью. Оставив чашку на углу стола, он подошел к ней и резко распахнул. За дверью никого не было. Арни сделал шаг в сторону лестницы, и замер, чуть было не наступив на пыльный отпечаток обуви детского размера.
        «Если они существуют, то обязательно оставляют следы», – пронеслось в его сознании. Он даже присел и провел пальцем поперек следа. На пальце осталась пыль.
Когда Арнольд решился принюхаться к ней, это вызвало лишь оглушительное чихание. Оно было настолько громким, что в напольных часах внизу что-то тоненько жалобно звякнуло.
        – Этого быть не может, – негромко проговорил он.
        Арнольд собирался вернуться к столу, как заметил, что дверь в спальню немного приоткрыта.
        В спальне никого, конечно, не было. Окно как обычно стояло на проветривании. Порядок на кровати не нарушен. Правда, обнаружить следы, даже если они тут были, было очень трудно на ворсистом покрытии ковра.
        Подойдя к стенному шкафу, он достал оттуда пузырек с таблетками. Выкрошив одну из них на ладонь, бросил ее на язык, и углубился в небольшой бар, устроенный в шкафу, в поисках воды. Воды было мало – она лежала скромной росой на дне бутылки. Достав бутылку с виски, Арнольд сделал большой глоток. Через минуту он еще раз приложился к горлышку.
        Хозяин подошел к окну и распахнул его, запустив поток свежего воздуха.
        Гроза приближалась. Заметны были ее далекие всполохи и темная полоса надвигающегося ненастья.
        Арнольд никогда не любил ограничений, поэтому на балконе не было перил. Вместо них по краю проходила металлическая полоса, поблескивающая в сумерках.
        Сосед справа работал у себя во дворе. Арнольд приветственно помахал ему рукой.
        Он заметил какое-то движение внизу, рядом с ЭТИМ. Присмотревшись, Арни увидел, как Бес крадучись подходит к фигуре, которая уже начала трепетать в ожидании ветра. Задрав ногу, он  щедро поливает конструкцию, с опаской поглядывая наверх.
          – И тебе не стыдно, скотина? – выговорил ему хозяин негромко.
          Освободившись от гнета, доберман убежал, не повернувшись в его сторону.
          Клавдия тоже была свидетелем собачьего преступления. Но оно вызвало в ней только слабую улыбку. На улице поднимался сильный ветер, и она вспомнила, что забыла закрыть окно на северной половине дома.

          Налетавшие на дом порывы ветра становились все сильнее. Березовая роща прогибалась всем строем, но не уступала напорам. С вершины старого клена полетели сухие прошлогодние ветки; оторванные от материнских ветвей, листья уносились по ветру за забор, за соседний дом, в неспокойные сумерки.
          Арнольд любил ненастье. Переживая его, он чувствовал себя птицей, обретшей вдруг свободу. Он прикрыл глаза, стоя на балконе словно на краю мира.
          Ветер сомкнул свои яростные ряды, пробуя на прочность стены, крышу, хозяина, противостоящего ему. Чтобы устоять, надо было стать боком, плечом к ветру.
          Арни не мог ничего услышать. Он скорее почувствовал, что рядом за дверью кто-то стоит. Он повернул голову в сторону неосвещенной спальни.
          Сильнейший проблеск молнии озарил стоявшего в темном проеме двери мальчика не старше шести лет в шортах и рубашечке с короткими рукавами.
Мальчик протянул к нему руку.
          – Папа! – закричал он.
          Оглушительный грохот накатил на дом.
          Сильнейший порыв ветра хлопнул сквозняком безвольную дверь, столкнув Арни со скользкой балконной кромки.
          Падая вниз, адвокат успел подумать, что все это неправда.
          Его живое тело подхватили руки в яростном Экстазе, наколов на одну из трепетавших ног.
          Последний крик утонул в разгуле стихии.

          Клавдия закрыла все окна на первом этаже дома. Проверила двери, и выключила ненужное освещение. Она знала, что наверху все закрыто. Одно мгновение ей показалось, что там хлопнула дверь. Посмотрев снизу, она увидела приоткрытую дверь кабинета.
          Поднявшись наверх, подошла к двери.
          – Арнольд Никитич. У вас все в порядке? – Клавдия зашла в кабинет и увидела пустую чашку на столе. Забрав ее, она выключила настольную лампу с абажюром из змеиной кожи.
          Следы на полу она не могла заметить, потому что было темно.


…….
…Как-то так заведено, что в определенное время нас тянет посетить места из своего прошлого. Мне неизвестно, что нас туда влечет – то ли желание изменить его, то ли просто подсмотреть сквозь замочную скважину времени. И то и другое совершенно невероятно. Теперь я знаю точно – это невозможно просто потому, что, какими бы мы не были, нагруженные всем своим багажом, мы тихо направляемся каждый по своему маршруту.
Не прошло еще и трех суток с того вечера, как во мне зашевелился червячок сомнения. Сомнения в самом желании отправиться назад. Но уже через сутки я точно знал, что это произойдет. Одного я знать не мог – того, что я хочу получить от этого.
Пубертатного возраста подросток, получающий знания в школе, зарабатывающий по вечерам тем, что ремонтирует чужие мотоциклы, живущий вместе с матерью-одиночкой, получающей грошовую зарплату у