КРОВ

хозяйки швейной мастерской. Полный набор для сюжета дешевой мыльной драмы.

Вечером в пятницу, как всегда после работы, мы собрались в шалмане у Грека. Публика к удивлению хозяина, еще не собралась. Потом уже Грек подошел и сообщил – приехали новые грузди из провинции с концертом.
Посидели, потрепались о всяких шнягах. Потом замутили тему вообще отстойную. Валька – спец трепаться на этом поле. А девчонки прямо визжат от восторга. Кому не интересно узнать о привидениях.
В кабаке темновато так было. Когда Валька рассказывал, было еще ничего. Потом Эльза подключилась. Ее папаша в морге работает.
Потом даже поспорили. Никто не хотел верить в эту чушь.
Я тогда не заметил, как на меня смотрела Ирка. Она словно чего-то ждала от меня. А я не хотел говорить на эту тему. Пускай даже с моими лучшими друзьями. Они не знают, да я и не хотел, чтобы они пережили то, что мне пришлось.
Ирка что-то шепнула Эльзе, да музон трепался отстойный. Она, видно, не так поняла. Переглянулась с Валькой – это ее парень, – тот поворачивается ко мне: «Теперь твоя очередь!» А я ему как-то в понятиях показал, что мне известно кое-что.
Да и не хотел я никого грузить напрасно. Но друзья меня ждали. Они знали, что я хороший рассказчик, а не то что некоторые.
Не знаю, что на меня нашло. Только потом я понял, что я двинулся вперед. Я уже подумал об этом.
– Если привидения существуют, они всегда оставляют следы, – бросил я, не обращаясь ни к кому. Я запомнил эти слова, прочитанные мною очень давно на листке настольного календаря. Я прочитал их, едва научившись читать.
Сразу все затихли, посматривая друг на друга.
        Потом я сказал, что завтра мне рано вставать, и двинулся к выходу. Ирка вскочила: «Подожди, я с тобой.»
        – Если со мной, тогда поспеши.

        В тот вечер я остался ночевать у Ирки.
        Утром, поднявшись пораньше, тихо вышел из комнаты на чердаке, которую Ирка смешно называет пентхаусом, и спустился вниз, в кухню. В доме никого больше не было, и мне не помешали собраться.
        Когда я прихлебывал оглушительно горячий чай из своей большой черной кружки, вышла заспанная Ирка. Она уже знала, куда я собираюсь. Протрындела мне все уши, упрашивая взять с собой.
        – В свое прошлое каждый должен возвращаться в одиночестве, – отрезал я, и она как-то притихла.
        – Когда ты вернешься? – негромко спросила она.
        Холодная котлета, из тех, навороченных нами в полночь, застряла в горле. Я закусил черствой коркой «орловского».
        – К вечеру. Я так думаю. – За ночь в горле пересохло, и чай из пакетика «до последней капли» был подарком.
        – Ты уверен?
        Я посмотрел на нее внимательно, отчего она слегка повела плечами под наброшенным на них пледом. Иногда она меня поражала. Я видел это.
        – Да!..

        …Мой старенький мопед пробивался по сырой от выпавшего в ночь дождя дороге, а я все думал, что можно было объяснить ей как-то иначе. Только я не знал – как.
        Наш приморский поселок, в котором проживали все мы, находился в десятке километров от цели моего путешествия.
        Запущенные поля. Обшарпанные рекламные щиты. Забытые кем-то в далекие времена скатки сена, почерневшего от возраста.
        Машины обгоняли меня, обдавая неприятным облаком грязной дряни.
        Я смотрел вперед под защитой щитка на шлеме, подаренного матерью в прошлом году.
        Дорога с белой полосой разметки стремительно пробегала подо мной, а я все отрывал и отрывал ту картонку, что держалась всего на двух гвоздиках.
        Теперь я знаю точно – их не надо было отрывать.
        Но я оторвал картонку.
        В глубине я увидел полоску света…



        …В ту осень мать нашла работу.
        Она была далеко, а оставить меня одного надолго она не могла. Поэтому мне пришлось переехать вместе с ней.
        Она привезла меня туда на большой машине, смешно разрисованной по сторонам. Помню, шел проливной дождь. Мать набросила на меня плащ, укрыв с головой. Нас никто не встречал.
        Мать открыла дверь с другой стороны дома.
        Наша новая комната мне очень понравилась. Особенно та маленькая кладовая с окошком и большими полками. Там было довольно просторно и тепло.
        В нашей комнате мы спали вдвоем на одной кровати. Для пятилетнего мальчишки много места не надо.
        Уходя в дом на работу утром, мать строго наказывала мне не выходить из комнаты и не шуметь. Она еще сказала мне, что, если я не буду ее слушать, нас выгонят из этого дома на улицу. На улицу я не хотел. Мне нравилось быть дома.
        В доме было много интересных звуков. По ним я скоро научился угадывать, куда направлялась мать. Шаги чужих людей я тоже скоро научился узнавать. Через окно, спрятавшись за занавеской, я наблюдал за большими собаками. Из моего окна было видно немного – угол бассейна с зонтиком, который раскрывался всякий раз, когда отдыхали хозяева, и металлический забор, спрятанный за ровно стрижеными кустами.
        Мать забегала ненадолго, чтобы проведать меня и наспех покормить. У нее был свой ключ от нашей двери. Я выучил часы, когда мать приходила уставшая поздно вечером.
        Свою дверь в дом я нашел, когда обследовал наш большой стенной шкаф в кладовой. Он примыкал задней стенкой к большой нише в коридоре первого этажа, в которой стояли швабры и полотер. Дверь этой ниши закрывалась на простую задвижку, которую можно было открыть изнутри…

        …Проехав последнюю сотню метров через молодой липовый строй, я остановился и заглушил двигатель. Приятная тишина придавила меня мягкой лапой.
        Снял с головы шлем, повесив на руль, и стал осматриваться, сидя в седле.
        На калитке заметил табличку – Аренда или продажа. Тел…..
        Потерявшая уход изгородь проросла сквозь решетку забора.
        Круглый фонтан с кирпичным огрызком в центре высох, ставший хранителем прошлогодней листвы.
        Стены, бывшие когда-то светлыми, покрылись неприятными пятнами.
        Окна дома закрыты изнутри жалюзи…



          …Мальчик сдвинул в сторону картонку и пробрался в темную нишу.
          Он уже несколько раз пользовался этим маршрутом. И к тому же малыш научился хорошо прятаться.
          Он побывал во всех комнатах второго этажа.
          Труднее всего было проникнуть в комнату со странными запахами и забавными картинками, на которых некоторые дяди сидели или стояли на облаках, а другие, которых было намного больше, тонули в страшном болоте с диковинными зверями.
          Дорогу в эту комнату мальчик нашел случайно. Из соседней комнаты, где он обнаружил множество игрушек, мальчик вышел на балкон через приоткрытую дверь.
          Заглянув с балкона через окно с левой стороны, он обомлел.
          Мальчику удалось толкнуть тугую дверь, и он прошел в светлую комнату, где в углу сидел большущий золотой слон. Он улыбался, разведя свои сильные руки в стороны. Красивые, блестящие канделябры стояли на полу. Их легкие металлические подвески тихо позвякивали мелодичными звуками при прикосновении его пальцев. На белой невысокой полочке стояли и лежали такие диковинные вещи, от вида которых у него перехватило дыхание. Прикасаясь к ним кончиками пальцев, он старался запомнить их вид.
          Над невысоким столиком по центру стены он увидел свою фотографию. Рядом висели фотографии, на которых он был в окружении дяди, которого он иногда видел из своего укрытия в нише, и молодой тети, которая плавала в бассейне в хорошую погоду.
          – Папа, – тихо прошептал мальчик.


…….
          …Клавдия Николаевна удивилась, когда утром Арнольд Никитич не вышел к завтраку. Входить в спальню в присутствии хозяев было в этом доме не принято.
          Клавдия подумала, что хозяин уехал рано утром на такси, как он делал уже часто, когда машина была в ремонте.
          Прибираясь в гостиной, она услышала, как закрываются ворота. Маргарита, не проронив ни слова, прошла к себе наверх.
          Мальчику надоело пребывание в своей комнате, и он, дождавшись, когда мать отправится на кухню, тихо выбрался через свой секретный ход. Он решил еще раз посмотреть на слона.
          Дверь в спальню была приоткрыта.
          Из нее раздавались странные звуки.
          Мальчик знал, что сейчас туда нельзя было заходить.
          Но ему очень хотелось послушать музыку.
          Он тихо подошел к распахнутой двери в ванную комнату.
          На полочке сверху стоял маленький приемник. Красивая музыка, словно из сказки, звучала в помещении.
          Хозяйка стояла к нему спиной в махровом халате и сушила волосы электрическим феном. Потом она присела на край ванны. В ней осевшими уже хлопьями плавала пена.
          Неизвестно почему, но женщина вдруг резко обернулась к двери.
          В ее темном проеме стоял Сашенька в шортах и голубой рубашечке. Мальчик протянул руку.
          – Мама?! – громко спросил он.
          Маргарита тихо вскрикнула, и, потеряв равновесие, упала в ванну.
          Вслед за нею в воду полетел электрический прибор.
          Все произошло быстро.
          В ванной комнате моргнул свет. В воде что-то ядовито заискрило.
          Обнаженные ноги хозяйки дергались недолго.
          Свет погас.
          Мальчик страшно испугался. Он уже и не помнил, как добрался до укрытия, и спрятался за своим столом.
          Еще сильнее его напугал громкий, отчаянный крик его матери из столовой. Клавдия Николаевна заметила тело Арнольда, пробитое страстями Экстаза.
И теперь уже мальчик закричал, что есть силы…


…….
          …– Вы кого-то ищите, молодой человек? – За моей спиной стояла пожилая женщина, всматриваясь в мое лицо.
          – Да! Уже не ищу, – ответил я тихо.
          – Может, вам нужна помощь?
          – А вы кто?
          – Я живу здесь. В соседнем доме справа. Мы не знакомы?
          – Уверен, что нет, – ответил я и надел шлем на голову.
          – А что случилось с жильцами этого дома? – поинтересовался я, подняв забрало щитка.
          – Говорят, это нехороший дом. С призраком. Муж мой его видел, – ответила женщина с некоторой заминкой. Чувствовалось, что она не хотела говорить об этом.
          – Да, ну! И как он выглядит? – спросил я с интересом.
          Женщина заволновалась. Сумка е ее руке задвигалась. Оглянувшись, она приблизилась ко мне на шаг.
          – Мальчик. Маленький мальчик. Муж видел его в окне второго этажа.
          – Привидений нет! – словно отрезал я. – Есть только память.
          Я хотел было уже повернуть ключ зажигания, как вдруг вспомнил важное. Из глубины памяти поднялась фраза, услышанная однажды из моего укрытия – «…наш сосед моряк. Подводник…».
          – Скажите, а как здоровье моряка?
          На меня посмотрели глаза женщины, немало пережившей на своем веку.
          – А откуда вы знаете моего отца?
          – Я жил здесь, неподалеку. – Я сделал неопределенный жест, словно указывал направление.
          – Папа умер в то лето, когда все это произошло. Он очень переживал.
          – Что произошло?
          Женщина завозилась с сумкой, что-то тихо говоря себе под нос.
          – Ой! Совсем я заболталась! Суп у меня на плите поставлен. – Медленной походкой она направилась к родной калитке.

          Мне бы догнать ее сейчас…
          Рассказать.