дальше я вникал в эту игру, чем больше я разбирал невероятные головоломки, тем больше воспалялись мои мозги ее величеством древнейшей игры. Я перестал спать, я плохо ел, вставая из-за стола только для приема пищи или сходить в туалет. Шахматы буквально взяли меня в плен и полностью мной овладели. Это был приятный плен, я сдался и с удовольствием ему покорился.
Иногда мне казалось, что я схожу с ума, потому что я начал откровенно переживать, что эти бесконечные вычисления, обдумывания ходов и предполагаемый ответ соперника, не давали мне покоя. Куда бы я не бросал взгляд, я видел шахматные фигуры, я слышал угрожающе тикающие часы, озабоченные и сосредоточенные лица соперников. Я, буквально пропитался шахматной жизнью и полностью был ею покорён. Каждое новое увлечение в жизни, буквально сводило меня с ума, пока я не добирался до самых корней. Эта удивительная черта моего характера, не давала мне покоя. Я все больше недоумевал, как раньше, я проходил мимо ЭТОГО и не обращал внимания, считая ЭТО занятие, не достойным. Скорее всего, это было из-за непримиримой и несгибаемой черты моего буйного характера. Мне было очень сложно представить себя сидящим за шахматной доской часами и обдумывать ходы. Для меня это было скучно, и я на это дело, никогда не обращал достойного внимания. Как оказалось напрасно.
Все больше и больше я сравнивал игру в шахматы, с высочайшей борьбой интеллектов и это было на самом деле так. Тебе не нужно с помощью своего кулака и двухметрового роста доказывать, что ты сильный и что ты крутой! Что нужно было сделать - просто сесть на другую сторону стола и путём своего мозгового штурма доказать сопернику, что именно ты крутой и что именно ты – гений, потому что ты его ломаешь и делаешь все, что захочешь, не применяя абсолютно никакой физической силы и никакого насилия. Всё больше и больше, я сравнивал шахматы с флиртом, когда, без какого-либо принуждения, ты овладеваешь понравившийся тебе девушкой или красивой женщиной, исключительно путём своего интеллекта, своей харизмы и интеллектуальной исключительности. Сама того не ведая, как коза на поводке или как кролик в пасть питона, она сама следует в твою постель. Это блин круче, чем оргазм!
Именно ощущение своего интеллектуального превосходства в этой огромной системе мироздания, ты понимаешь свою исключительность, и ты понимаешь, что находишься на своем месте!
Мне и раньше, путём «одесской болтологии», удавалось «развести» любую девушку и залезть ей в трусы. Теперь же, у меня появились совершенно другие ощущения в шкале собственной самооценки, что позволило мне сделать огромный скачок, поднимаясь в собственных глазах. Я с нетерпением ожидал, когда смогу применить силу, так неожиданно открывшихся у меня талантов. Для этого мне нужно воздержаться от «залетов» и вернуться в свой блок. К толпе арестантов.
На другом «интеллектуальном» фронте, Мэган во всю раскочегарила иммиграционно - юридическую систему и стала получать ответы на вовремя заданные неудобные вопросы. Ситуация накалилась до предела, потому что из центрального управления «Айсберга», из Вашингтона в Йорк, приехала комиссия по её репортажам, когда она забила во все колокола, после моего избиения в карцере, кучкой государственных преступников - местных сотрудников «Айсберга».
Ко мне в камеру, не единожды приходили участники побоища, которых я узнавал все больше и больше. Они настойчиво умоляли меня не делать никаких телодвижений иначе… недвусмысленно мне намекая, что вся эта процедура с обращением за помощью, закончится для меня трагически. Скажу откровенно, что мне было неприятно это слышать. Я знал, что администрация депортационной тюрьмы, использует в своих карательных целях уголовников, которые прибывают в Йорк из федеральных тюрем для того, чтобы пройти процесс депортации.
Йорк славился очень плохой репутацией, люди погибали часто, совершенно без причин и самое печальное, что ни одно расследование не заканчивалось положительным результатом. Своими коммунистическо- совковыми мозгами, я сразу понял, что «рука руку моет», правды здесь не добьёшься и пытался, как мог отговорить Мэган. Однако она убедила, что меня никто не тронет пальцем, потому что она всё держит на контроле и уже предупредила начальника тюрьмы. Более того, она умышленно держала меня в P.C.(protective custody) – одиночной камере, что являлось самым безопасным местом в тюрьме.
По крайней мере, моментально полетят головы у всей смены, начальника тюрьмы и замов, если не дай Бог, со мной что-то случится. Очень легко будет найти участников этого «процесса» - никто, никуда, ничего не в состоянии будет спрятать!
Чтобы придать дело огласке и таким образом, наверняка застраховать мою жизнь, она подала в местный, третий округ судебной инстанции Пенсильвании прошение о начале криминального расследования, по факту избиения сотрудниками «Айсберга», временно задержанного господина Одесского. Мэган предъявила претензии учреждению и каждому из участвующих в избиение сотрудников, нанесших мне физический, моральный и эмоциональный ущерб, а также потребовала материальную компенсацию в размере одного миллиона долларов США, с каждого.
Мое дело, из вялотекущего и неопределённого процесса, которые, как правило, всегда заканчивались одинаково, совершенно неожиданно, превратилось в реальную бомбу и под многими маленькими «пиндосятами» в чёрной униформе, с нечесаными жёнами, с сопливыми «детями», с длинноногими, накрашенными блондинками - любовницами в стиле «Барби», с новыми машинами, большими офисами, и прочими приятными фишками устроенной жизни, моментально закачались кресла и задымились задницы. Потеря работы в Америке, которая ведёт автоматически к потере всех привилегий — это самое большое наказание для любого американца. Ключевое слово здесь - для любого. Считай, что с потерей работы, начинается конец карьеры, и моментальное падение вниз. Просто и неумолимо, заканчивается период благополучной жизни. Начнётся дешёвое вино, раздолбанная машина, беззубые привокзальные проститутки, куча неоплаченных счетов и кредитов, и в итоге – банкротство!
Поздно ночью, будучи в ночной смене, ко мне во второй раз пришел сержант Салсидо. Его вид был жалок. Он предложил мне все условия мира и благополучной отсидки только, чтобы я, как смог, забрал свое заявление. Я ему объяснил, что я к этому не имею никакого отношения и он должен разговаривать с Мэган, а не со мной. В американской системе правосудия есть одна фишка, которой больше нет нигде: если карательными органами зафиксированы нарушения закона и даже по прошествию времени, в силу каких-либо обстоятельств, заявитель передумал и захотел забрать заявление, то государство, в лице прокурора, забирают у заявителя кейс(дело) и передают местным властям, которые обязаны продолжит преследовать нарушителя закона! Я немного ему подыграл, проявив озабоченность и сказал, что «эта сука Меган, она хочет славы, поэтому она так раскочегарила мой кей, а я здесь, вообще не при чем!»
Я был последователен в своих объяснениях и словах, отлично вспоминая нашу первую встречу. Внутри меня, неуемное чувство мести негодовало до такой степени, что я с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не сломать его «петушиную» шею. Я до сих пор не знаю, почему я этого не сделал и какого уровня силы воли мне пришлось достигнуть, чтобы не сорваться! Ничего нового я ему не сказал и это было, на самом деле правдой. Однако, внутри себя я ликовал. Я видел, как он потел, его лицо покрылось красными пятнами, он реально обосрался. И внутренне, я аплодировал Меган за то, что на эту мразь, на этого случайного подонка в системе, она поставит в стойло и совсем скоро оденет уздечку. Для любого «мусора» потерять власть, это равносильно авиакрушению. Потеря всех льгот и привилегий, безвозмездно и безвозвратно!
Рано или поздно, заканчивается всё. Рано или поздно, очередь доходит до каждого - за плохое и за хорошее. Жизненные мысли, которые мне проповедовал и талдычил мой дорогой дедушка Гаврик, работали и работали устойчиво, несмотря ни на что. Я был очень благодарен за его университеты. Я был благодарен с уважухой к себе, за свою стойкость, что я не дрогнул и очень надеялся, мы доведем это дело до конца. Во чтобы то ни стоило, любой ценой, пусть даже эти твари при каких-то подонистых раскладах, меня подло грохнут. Пусть они от отчаяния, пойдут на крайние меры, ну сука, процесс уже запущен, им один хрен будет - трындец! Он получит свое, этот «герой», который с упоением и огромным удовольствием издевался надо мной и над многими другими арестантами, а это дерьмо всегда сходило ему с рук. Сегодня он пришел проситься.
В конце я ему сказал, что всё, что он должен сделать со своей «гоп-компанией», это идти напрямую к Мэган и договариваться с ней, а если со мной что-то случится, то они сделают себе только хуже, потому что я здесь, как бы уже не причём. Переводя стрелки на Мэган, я знал, что с ней на эту тему, разговаривать - абсолютный бесполезняк!
Главная «шишка» иммиграционный темницы, неуверенно поднялся со шконки, на которой он сидел напротив меня и отрешенно бросил взгляд на столик. Ему, конечно, бросились в глаза шахматные схемы, где были видны плоды моей работы - потраченный целый месяц, сутками напролёт. Он сразу обо всем догадался, потому что сам плотно сидел «на этой теме». Как выяснилось позже и то, что я слышал раньше, сержант Салсидо был сильнейшим игроком тюрьмы. В детстве он занимался в специальной шахматной школе и были большие планы на будущее. Ну как известно, все подчиняются незыблемому правилу - его величеству случаю. Сержант Салсидо, не стал великим шахматистом имея наследственные корни своего великого земляка Капабланки, а стал офицером недавно созданного агентства госбезопасности. Скорее всего, потому что этот путь был проще и надёжнее, чем хоть и великое, но всё-таки призрачное будущее. Его испанская подруга Марлиза, быстро родила двоих ребятишек, которых нужно было кормить и нужно было платить билы(счета). Не когда, он станет великим чемпионом, а здесь и сейчас. Поэтому он и выбрал этот путь, где государство обеспечило его и его семью, всем и надолго. Путь ленивых. Его личностные качества создали из него легенду о том, как он изощренно унижает и издевается над арестантами.
Судя по всему, он перестал теперь этим заниматься, потому что благодаря Мэган, его карьера и вообще судьба висела на волоске и скорее всего, в ближайшем будущем, он сам окажется среди арестантов. По крайней мере, я это хорошо прочувствовал, потому что вёл он себя как жертвенный ягнёнок, разговаривал со мной заглядывая в глаза, с огромной грустью и чувством вины. Если бы я не знал, какая мразь сидит передо мной, я бы точно поверил, что он либо ангел, либо репортёр из церкви адвентистов седьмого дня.
Когда он меня спросил о шахматах, я, конечно, очень напрягся, мне очень не хотелось, чтобы из-за ерунды этот подонок, напоследок, влепил мне очередное продление. Но судя по его тону и исходя из причины, из-за которой он ко мне заявился, я слегка расслабился и сказал, что просто от скуки, чтобы убить время, пытаюсь проигрывать шахматные комбинации на память.
